Прорыватель (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 57

Может быть я и сам виноват, когда получил такую славу и засветил лицо у немцев, отрицать не буду, глупо, но всё равно не радует. Так что я на перепутье сидел. С другой стороны, изменения на фронтах заметны. Ладно, Крым сдали, не успели ни командующего флота, ни командующего войсками сменить, потом уже по трибуналу до полковников снизили и в пехоту, пусть учатся воевать. Потихоньку положение выправляется. Киев наши всё же сдали осенью, но зимой, во время наступления, вернули назад. То что осталось. Мало надо сказать осталось, бои там шли вроде Сталинградских. Про битву под Москвой тут и не слышали, не дошли они. Ещё у Брянска остановили и обратно погнали. В остальном изменения были, но не такие чтобы на них внимание заострять. Единственно, удалось предотвратить блокаду Ленинграда, что меня радовало просто неимоверно, но всех детей оттуда вывезли. Пока держатся. У Киева готовился охват фангов противника и вот планировалось что моя группа войдёт в прорыв. У нас не было специально какой задачи, чистая охота и уничтожение тылов, засады тоже наше. Я это всё с командирами за неделю проработал, потихоньку начало появляться чувство локтя, и это радовало. Все танки радиофицированы. В общем, ура!

Оказалось, рано я радовался, я уже закончил проверку, как ко мне подошёл незнакомый капитан НКВД, с ним были ещё двое, одного я знал, видел в наркомате. Да и охранник на их появление никак не отреагировал. Тот предъявил документы и сообщил:

— Вы сниметесь с командования испытательной группы. Вместо вас будет командовать опытный командир, майор Горюнов, — указал тот на стоявшего рядом майор-танкиста, с пятнами ожогов на лице. Не знакомый командир, но надеюсь опытный.

Я несколько секунд смотрел капитану пристально в глаза и холодно уточнил:

— Это окончательное решение?

— Приказ командования, — протянул тот мне пакет.

Вскрыв его, я изучил бумагу. Да, это приказ моего начальства, а уж руку Берии я легко узнаю. Значилось там именно то что капитан сказал, заняться прежними делами. Вздохнув, я кивнул и стал вводить майора в курс дела, у того тоже с документами и приказом было всё в порядке. Это около часа заняло, как и то что познакомил его с присутствующими тут командирами. Не все были. После этого, считая сдачу командования экспериментальной бронетанковой группы в руки нового командира, что тоже время заняло, меня отвезли домой. Да уж, такого удара судьбы я не ожидал. Хорошо об асфальт врезали и мордой по нему повозили.

Две недели я занимался прежними работами. Всё как обычно, то в конструкторском отделе шарашки, моё основное рабочее место, то на квартире. А я туда только спать ездил. Охрана явно следила за мной, видимо по приказу сверху, отслеживая как я отреагировал на отказ отправить меня на фронт. Потом успокоились, вёл я себя ровно. Только зря, такой облом был последней соломинкой. И вот после этих пятнадцати дней, я оставил на столе записку и все свои документы, что имел на руках.

«Возвращаюсь домой. Свой долг честного человека я выполнил, всё что знал сообщил. С чем пришёл — с тем и ухожу. Не дезертирую, вам я присягу не давал. Не поминайте лихом».

Что-либо дополнительно вносить я не стал. И того что написал вполне хватит. Сидор у меня лежал в шкафу, оружия нет, но кухонный нож имелся, прихватил. Зато выгреб все продукты, которыми приходящая домработница готовила мне завтраки и ужины. Обедал я на работе. Вечер уже наступил, стемнело, за ночь далеко уйду. Я возвращался домой, в свой мир, к бабушке. Давно пора. Тут меня уже ничего не держало. Ну а как сбежать, я давно продумал, просто со скуки. Даже подготовился. Но это за последние три дня. Принёс блок с ручками. Так что покинув квартиру, а дом охраняемый, я поднялся на второй этаж и открыв дверь на чердак, ключ у меня заранее готов был, тут замок висел, оказался на чердаке. Потом на крышу и спустившись вниз ската, повис на руках на проводе что держал кабель. Блок на провод, держусь за ручки и заскользил по проволоке от дома через улицу к столбу, с другой стороны. Тут наклон был. Там были вбиты арматурины, чтобы подняться телефонистам на столб можно было. Тут затормозил ногами о столб, и так по скобам спустился, после чего быстрым шагом направился прочь. Форму свою, что повседневную, что парадную, я оставил в квартире, все награды тоже, как и наградные документы. У меня был гражданский костюм, в нём в кинотеатры ходил, только вместо штиблет, сапоги мои, хорошие, яловые, растоптанные. А на голове кепочка. Тут без головных уборов не принято было ходить.

Проблема была в комендантском часе, что уже наступил, поэтому двигался я осторожно. У меня вот какая задача, покинуть Москву, а та окружена была цепью постов, потом перебраться через линию фронта, добраться до нужного болота и уйти домой. И сделать это желательно до наступления осени, купаться в ледяной воде нет никакого желания. Вроде просто, но чую дорога нелёгкой будет. Самое простое, это по воздуху убраться отсюда, но как мою записку найдут, там первым делом сторожить будут, знают, что я пилот. Слабенький, но всё же. Поэтому или поезда, или машины. Через поезда легче, через Москву гонят воинские эшелоны и если что можно забраться в какой вагон, когда эшелон уже начал движение, сказав то не успел в свой впереди состава. А там уйти на следующей станции. Только тут нужна форма и документы. Оружие тоже желательно. Посомтрим. Вторая возможность, машины, договорится чтобы подбросили и уехать. Только тут пятьдесят на пятьдесят, сдаст водитель или нет. На мой взгляд самый лучший выбор идти пешком, или на велосипеде, который заметно увеличивает скорость перемещения. Поэтому я собирался достать велосипед. Покупать на рынке не буду, тут и потеря времени, и возможность напасть на мой след. Где взять транспорт я уже знаю, не зря эти две недели готовился после облома. Я ещё тогда у платформы с танками всё решил. Последняя соломинка была.

Двигаться приходилось почти что перебежками, от угла к углу, и вглядываться не идёт ли где патруль или группа добровольцев, что помогают гарнизону столицы выискивать таких вот беглецов. Дивизия, в которой служат Бабочкин с Лосевым, тоже этим занималась, только Бабочкин охраняет важный объект на своём броневике, они такой мелочью не занимаются. Три дня назад мы встречались, и я тогда простился с ними. Не думаю, что они поняли, но потом поймут. А двигался я к длинному ряду сараев на окраине Москвы. Один мой знакомый, ещё по тому миру, говорил, мол, войну от начала до конца прошёл и всё это время его велосипед в сарае простоял. Там бомбы падали, горели они, а тот дождался хозяина целым и невредимым. Вот этот сарай я и хотел навестить. Конечно жаль было лишать человека его имущества, тем более тот мне нравился, да и вообще настоящий фронтовик был, но я собирался оставить за велосипед залог. Пару наручных трофейных часов и денег. Мне платили зарплату, и скопилась приличная сумма. Половина осталась на сберкнижке, было бы подозрительно если бы я всё снял, остальное наличкой на руках. Вот оставлю треть и часы. Думаю, сравняемся. Надеюсь тот на меня не останется в обиде.

Что я при себе имел? Костюм, уже ношенный, но выглядевший прилично. В него входил пиджак, рубаха, штаны и кепка. Про сапоги говорил. В сидоре запасной комплект трусов и майки, портянки запасные, там же мыло и полотенце. А также немецкий котелок, мне его Бабочкин сохранил и потом вернул. Внутри кружка, ложка и небольшой складной ножик. Фонарик имелся, плащ-накидка, фляжка, про кухонный нож я поминал ранее, и ещё опасная бритва, зеркальце взял. Мыло с полотенцем имелось. Из личных вещей это всё. Из продовольствия, две банки свиной тушёнки, консерва с рыбами, пакет с крупой, макарон пачка, две с печеньем, сухарики и буханка свежего хлеба. Часть из того что я озвучил мне выдавалось как командиру сухпаем, вот и скопилось. Ну солонка и перец, это естественно. С кухни их забрал, заполнив под пробку. И небольшой мешочек соли, поваренной, крупной. Это всё что было в сидоре. В карманах деньги, расчёска, трофейные часы, ещё они на руке, у этих маленький компас на браслете имелся.