Чёрный вдовец (СИ) - Успенская Ирина - Страница 52

– Мадемуазель похожа на вашу кошку, всегда падает на лапы. Ее рана была незначительной.

– А что ей нужно?

Рихард лишь пожал плечами. Впрочем, Ринка не особо надеялась на ответ. Если мадемуазель пришла ее шантажировать – то вряд ли расскажет об этом дворецкому. Но скорее ей просто нужны деньги, чтобы уехать, ведь она потеряла разом и богатого покровителя, и супруга, к тому же ею стопроцентно заинтересовалась контрразведка. Ринка бы на ее месте бежала как можно быстрее и как можно дальше.

– Вы думаете, мне будет уместно пригласить пообедать? И вы не знаете, герр Людвиг не собирается ли вернуться сегодня?

– Герр Людвиг планирует вернуться завтра, и никаких больше гостей к обеду не ожидается. Вы можете пригласить мадемуазель, если того желаете. Вы герцогиня, – Рихард слегка поклонился, все так же невозмутимо, но Ринка явственно прочитала в его тоне: герцогиня может приглашать отобедать хоть судомойку, никто не посмеет и пикнуть.

– Чудесно. Значит, велите накрыть на две персоны. Думаю, волшебное фрикассе от фрау Шлиммахер заслуживает того, чтобы им наслаждалась не только я.

– Фрау Шлиммахер будет счастлива услышать похвалу от вашей светлости. Да, и что делать с коробками, которые доставили от герра Курта?

– Какими еще коробками? – Ринка нахмурилась в недоумении.

Рихард протянул ей конверт.

«Очаровательнейшая Рина!

Примите этот небольшой подарок в знак дружеского расположения. Надеюсь, он сделает ваше пребывание в Виен более приятным и увлекательным.

Доктор Курт».

– Судя по маркировке, лабораторное оборудование, – сказал Рихард, когда Ринка прочитала записку.

Кстати, почерк был совсем не похож на почерк анонимуса из салона мадам Шанталь. И никаких липких заверений в вечной дружбе и благих намерениях.

Даже немного жаль, что не анонимку писал не он, это бы здорово упростило Ринке жизнь.

Нет-нет, все! Хватит шпионских страстей! Доктор Курт – хороший. И будем придерживаться этой версии, пока не доказано обратное.

– Как мило с его стороны! – улыбнулась Ринка. – В лабораторию, конечно же! Посмотрю после обеда.

Мадемуазель при ближайшем рассмотрении оказалась старше, чем Ринке показалось на первый взгляд. Лет двадцати пяти, а то и двадцати семи. И одета она была на этот раз почти скромно – в лавандовом платье с длинным рукавом и воротничком-стойкой. Оно могло бы показаться даже строгим, если бы не летящая двухслойная юбка, вышивка на рукавах и кружевная кокетка. Определенно, вкус у мадемуазель был превосходным.

А глаза – полны любопытства, которое мадемуазель не сочла нужным скрывать.

– Ваша светлость, – она присела в реверансе, не опуская глаз.

– Мадемуазель Бальез, – Ринка в ответ кивнула, не делать же герцогине реверансы перед содержанкой… как же утомляют все эти ритуальные танцы! – Я рада, что вы живы.

– Спасибо…

– Прелестное платье… Тори?

– Если вам будет угодно, – француженка лукаво улыбнулась.

Ринке очень хотелось спросить: «какого черта вы пожаловали?», но герцогский статус обязывал… понимать бы еще, к чему?

Очень кстати вспомнилось Рихардово: «Вы – герцогиня».

Ага. Герцогиня. Значит, что хочу – то и ворочу. По крайней мере, в собственном доме.

– Вы меня заинтриговали своим визитом, – Ринка отбросила малопонятные церемонии. – О чем вы хотели поговорить?

– Вы совсем не похожи на этих чопорных фрау, которые не переходят к делам, пока не обсудят детей, цены на украшения и туалет королевской фаворитки на последней постановке Виенской оперы, – отозвалась Тори.

– У короля есть любовница? – тут же поинтересовалась Рина.

– Оперная прима. Но кто бы посмел не дать фаворитке его величества первую роль, не так ли?

– Если она хорошо поет… – пожала плечами Ринка.

– Все в восторге от ее голоса, красоты и таланта, а я не настолько хорошо разбираюсь в опере, чтобы об этом судить, – Тори улыбнулась с таким видом, что сразу стало понятно, что она на самом деле думает о красоте и таланте. – Зато у нее, говорят, волшебный ротик.

Ринка рассмеялась про себя: вот злюка! Но не глупа, сначала прощупывает почву – мало ли, герцогиня имеет свое мнение о фаворитке? Определенно не глупа.

Что ж, значит, у нее можно будет узнать много интересного о расстановке сил в местном обществе. И немножко перемыть косточки чопорным фрау – тоже будет забавно. Ринке всегда нравились пикировки театральных дам, конечно, пока не переходили в базарные скандалы.

– Пока я не знакома с Виенской оперой, но надеюсь, это ненадолго. Так вы?..

– Я вам не враг, ваша светлость, и никогда им не была. Я здесь потому, что мне не безразлична судьба Людвига, – она на мгновение запнулась, но решительно продолжила: – Мне не нравится та игра, что ведет за его спиной барон де Флер. Конечно же, барон – мой коллега, но…

– Продолжайте, Тори, – кивнула Ринка, не подавая виду, что не в курсе ни кто такой барон де Флер, ни что за игра. Она лишь могла догадываться, что барон – коллега явно в другой области, нежели эротические услуги.

– Мы все служим своим странам, и мы всегда были соперниками. Но в нынешних обстоятельствах мы оказались по одну сторону. Я надеюсь, что этот союз окажется долгим, Франкии сложно в окружении враждебных соседей. Но выходка де Флера с этой статьей! Она бьет по репутации Людвига не только в ваших глазах, а от Людвига очень многое зависит… – Тори прервалась и внимательно посмотрела на Ринку. – Он вам не сказал про статью, да? Граф Энн?

– А что он должен был сказать? – подала ожидаемую реплику Ринка, размышляя: сколько правды может быть в словах Тори и зачем ей все это нужно на самом деле.

– Правду он должен был сказать! Хотя бы раз в жизни! Будьте осторожны с ним, он менталист очень высокого уровня. Заберется вам в голову так, что вы ничего и не заметите.

Ринка невольно передернулась, вспомнив щупальца, которые ощутила после боя. Тот целитель пытался проникнуть в ее разум, но что-то пошло не так. Наверное. А вот во время общения с графом Энн она ничего такого не чувствовала. И никакого особого расположения к нему или желания выдать все свои секреты – тоже. Он не пытался на нее воздействовать? Или ему не удалось? Опять все запутано…

– Мне кажется, он пытался, когда… когда вас ранили. И спасибо, что пытались меня защитить.

– Жаль, мне не удалось подстрелить гада до того как Людвиг превратил его в прах.

– Вы так ненавидите своего мужа?

– Мужа? Так Людвиг вам тоже ничего не рассказал? Я думала… – Тори замолчала на несколько мгновений и нахмурилась. – Плевать. Он должен был рассказать! Уж о том, что он служит в Оранжерее, вы знаете?

Ринка кивнула.

– Я и барон де Флер работаем на безопасность Франкии. То, что вы видели – было операцией по задержанию группы наших, франкских, заговорщиков. Они пытались завербовать Людвига, им не удалось, и они решили его уничтожить, чтобы не помешал их планам. Подробнее я вам рассказать не могу, простите. И как вы понимаете, я тоже была рядом с Людвигом не из любви к опере. Я думаю, он догадывался, что он – мое задание, но его все устраивало, – иронично усмехнулась Тори.

Пожалуй, Рина была готова ей поверить. В целом-то все сходилось. Слишком быстро для случайной встречи с ревнивым мужем примчались коллеги Людвига! Тогда Ринка не особо задумывалась, откуда взялись бойцы, стрелявшие в «друзей ревнивца», или наемников, не суть. Но вспоминая сейчас, видела – на операцию это в самом деле походило куда больше, чем на попытку убийства из ревности. Поэтому, наверное, Герман и прискакал тут же за Людвигом, какие-то у них тайные дела во Франкии… но найти пять минут и рассказать правду Рине гад чешуйчатый мог? Мог. Но не счел нужным. Еще бы! Она же жена по контракту, сосуд для будущего наследника. Козел!

– Снимки во вчерашней газете – тоже фальшивка, – продолжила Тори все с той же самоиронией. – Вашего мужа невозможно снять ни одной из существующих камер. Пленка засвечивается. В лечебнице был двойник.