Видок. Чужая боль - Шаргородский Григорий Константинович - Страница 15

А еще я понял, что начальник сомневается в моих словах. Да что там – он мне попросту не верит! Или не хочет верить.

Когда казаки увели подозреваемого, меня наконец-то оставили в покое. Следователь и Леха занимались документами, а я пялился в окно, пытаясь рассортировать в голове навалившиеся вопросы. Что связывало подозреваемого и следователя? Почему казаки работают на полицию? И почему мне никак не удается применить на практике знания из более развитого мира? Возможно, не хватает нужной заклепки в голове?

Стоп, заклепки! Вот ты лось, Женя-Игнат, ведь ответ находился перед глазами, причем в прямом смысле этого слова. Хотя все же нужно уточнить у Бориса. Может, они и до отбойного молотка уже додумались.

Как всегда, мысли о чем-то отвлеченном снизили накал моих жизненных переживаний и позволили хоть немного расслабиться.

Надеяться на то, что при данных обстоятельствах начальник отпустит меня пораньше, было бессмысленно, так что, с трудом дождавшись законного обеденного перерыва, я понесся к вокзалу. Правда, предварительно пришлось жестами и покаянными взглядами извиниться перед Лехой, который явно рассчитывал на совместный перекус.

К счастью, молодой инженер оказался на месте. Теперь он строчил какой-то отчет, вполне возможно делая работу за начальника.

– Борис Олегович, простите за вторжение, но я буквально на минутку, – с вычурной вежливостью обратился я к инженеру.

– Игнат Дормидонтович, не беспокойтесь, у меня вообще-то обеденный перерыв. К тому же буду только рад вашему обществу, – не менее вежливо ответил Борис. – Но вроде мы договаривались, что вы будете называть меня просто Борисом.

– Хорошо, Борис. Чтобы не тратить понапрасну драгоценное время, начну сразу с дела. Как вы относитесь к изобретательству?

– Очень хорошо отношусь, но, увы, не имею к нему должного таланта и фантазии. Поверьте, я пробовал, и не раз.

– А вот меня иногда посещают странные идеи, но не хватает технического образования. Может, попробуем поработать вместе?

– Давайте попробуем, – с ярко написанным на лице сомнением согласился Борис.

– Скажите, вам известны автоматические агрегаты, с помощью которых можно быстро крепить заклепки?

– Те, что на паровозах? – уточнил инженер.

– Именно.

– Мне такие изобретения не известны, только молоток и фигурный пробойник, – оживился парень. – Это наверняка, ведь я стараюсь отслеживать новинки в «Вестнике технического императорского общества». И что вы придумали?

– Позвольте воспользоваться вашей доской.

– Извольте, – охотно согласился инженер.

Он закрепил с помощью кнопок на кульмане небольшой лист бумаги и протянул мне карандаш.

– Смотрите, – начал я пояснять, одновременно рисуя. – Вот здесь у нас массивный поршень, который будет двигаться при подаче давления в цилиндр с двух сторон. Поршень будет ударять по штоку, и этот удар будет сплющивать конец раскаленной заклепки.

От того, как задергалось веко, стало понятно, что мои каракули на его любимом кульмане глубоко ранили тонкую душу чертежника.

Ничего, переживет.

Справившись с шоком, Борис попытался разнести в пух и прах мою дилетантскую идею:

– Не выйдет ничего, ведь, чтобы передать перегретый пар к вашей задумке, нужна труба, а она жесткая.

– А при чем здесь пар? – удивился я. – Вы меня плохо слушали. Речь идет о воздухе под давлением. К паровому движителю присовокупляем воздушный насос с резервуаром для равномерности давления, а уже от него отводим шланг.

– Вы имеете в виду рукав из энергетического каучука, – наконец-то включился в мозговой штурм инженер. – Если это простой воздух, то рукав не расплавится, но давление его все равно разорвет.

Я попытался задуматься над решением проблемы укрепления шланга, но завяз, услышав непривычное словосочетание.

– Энергетический каучук?

– Да, вы ведь знаете, что обычный каучук быстро расползается от нагрева. Вот алхимики и создали особый реагент. От взаимодействия с оным сок гевеи приобретает нужные свойства. Правда, в итоге получается слишком дорогой товар.

Да неужели? Вот так просто?!

Неожиданная мысль заставила меня застыть на пару секунд.

– Игнат Дормидонтович, что с вами? – обеспокоился моим состоянием Борис.

– Все в порядке, – ответил я и загнал мысль о резине в дальний уголок сознания. Мой новый друг не химик, и обсуждать этот вопрос с ним бесполезно.

– А мы можем создать рукав из этого вашего энергетического каучука сами?

– Думаю, да, если изыщем средства. Возьмем трубу нужной длины и обмажем ее раствором реагента и каучука. После окончания реакции получим каучуковый рукав, только он все равно не выдержит необходимого нам давления.

– Выдержит, если сделаем в несколько слоев с тканью и сетью из конского волоса.

Теперь уже задумчиво замер инженер – потому что это решение было не совсем по его профилю.

А вот мне пора сваливать. Обед заканчивается. К тому же, как сказал классик: «Мавр сделал свое дело, мавр может уходить».

– Борис, давайте сделаем так. Вы подумаете о том, как воплотить в металле и каучуке нашу с вами задумку. Изобразите необходимые чертежи для патентной заявки и приготовьте смету для создания пробной модели. Сможете?

– Конечно, – как-то вяло произнес инженер, явно уже загрузив мозг расчетами. И все же одна мысль заставила его вернуться к грубой реальности. – Но я не знаю, как подавать эту заявку. Изобретать пробовал, но до заявок на патент дело не доходило. К тому же подать такую заявку не так уж дешево.

А вот это не очень хорошо, но будем решать проблемы по мере их возникновения.

– Это вас не должно беспокоить. Ваша задача создать заявку и чертежи, а также найти мастера. И еще, Борис, – жестко глянув в глаза юноше, сказал я, – все должно оставаться в строжайшей тайне.

Оставив пришибленного моим напором инженера, я оперативно вернулся в управу и словно с разбегу врезался в кисель. В оплоте уездной законности жизнь текла вяло и неспешно, а еще довольно уныло. Хорошо хоть начальника не было на месте. Так что я сразу насел на Леху.

– Леша, у меня к тебе срочное дело.

– Какое? – почему-то недовольно спросил молодой дознаватель.

– В Топинске есть хорошие и честные стряпчие по патентному делу?

Любопытство тут же пересилило обиду, и в глазах Лехи загорелся неподдельный интерес.

– Патентное право? Не уверен. Да и в плане знакомых стряпчих у меня есть лишь Дава Бронштейн.

Хорошо хоть не Лева. Я, конечно, не антисемит, но такой штамп, как еврей-юрист, не очень-то вдохновлял. Хотя за спрос не бьют.

– Мы можем с ним как-то встретиться?

– А давай пригласим его сегодня на наши посиделки?

Это, конечно, не очень привлекательно в финансовом плане, но почему бы не совместить приятное с полезным.

– Давай, – махнул я рукой, – гулять так гулять.

Леха еще больше взбодрился и рванул к висящему на стене телефонному аппарату.

– Барышня, будьте любезны, два-семь-три-девять. Благодарствую. Контора «Бронштейн и сыновья»? Будьте добры Давида Ароновича. Отъехали? Тогда передайте, что Алексей Карлович Вельц просил его быть в трактире «Старый охотник» к семи часам пополудни. Благодарю.

Вернув трубку на рычаг, Леха довольно потер руки:

– Ну, теперь точно гульнем.

– Так, гуляка, – постарался я остудить его порыв, – у меня на все наши загулы рублей пять, не больше.

– Ха, ну это мы еще икорки возьмем и игристого вина!

– Значит, у меня на это дело три рубля, а может, и два, – решил я расстроить парня, но он почему-то не особо огорчился.

До вечера ничего интересного в управе не происходило. Леха скрипел пером, а я пялился в окно, не рискуя уходить в библиотеку без разрешения. К тому же недавний опыт показал, что информацию лучше получать из живых источников. Выходит как работа с компьютером – запрос и сразу отклик-ответ. Первый испуг попасться на мелочах прошел, и общаться с людьми стало легче.

Когда напольные часы пробили шесть часов вечера, мы с Лехой быстро оделись и вышли из управы. Дмитрий Иванович на службе так и не появился.