Лизавета или Мери Поппинс для олигарха (СИ) - Кувайкова Анна Александровна - Страница 51

— Знаю, Рыжик, — мягко улыбнулся мужчина, не став спорить.

— Ну а чего тогда в сомневашки играем? Не, я, конечно, обещала устроить жестокий и кровопролитный кастинг среди тех, кто осмелится покуситься на моего любимого бомжика… Но, раз пошла такая пьянка, и ты уже выбрал, думаешь, я устрою повальный террор в попытках избавиться от твоей избранницы? Пфе! Чет вы где-то промахнулись в выводах, господин Громов!

— Язва, — привычно усмехнулся мужчина, глядя, как его племянница преувеличенно бодро болтает ногами в воздухе. И заметил насмешливо, словно невзначай. — Рыж, ты ревнуешь.

— Да, ревную, — без малейшего зазрения совести рыжая наморщила нос в веснушках. — Я привыкла, что ты всегда рядом, хоть и на расстоянии. И отдавать тебя в чьи-то цепкие женские ручки меня сейчас настойчиво душит большой зеленый лягух! Но… ты у нас единственный прилежный ученик в стране невыученных уроков, Кир. Хватит заботится о других. Пусть уже кто-то позаботится о тебе.

— Я рад, что ты поняла, Рыж, — дотянувшись, Кирилл привычно поцеловал девушку в макушку.

Он действительно был рад. Не то, чтобы он сомневался в ней… Нет, он понимал, что ревностную истерику она не закатит и ни в коем случае не будет требовать избавиться от девушки, которую ни она, ни он, по сути, совсем не знают. Но Рыж, чей возраст неумолимо приближался к тридцати, до сих пор в душе оставалась немного ребенком. Для него всегда была и останется трудным подростком, с которым их когда-то давно свела насмешница-судьба, проявив свое весьма извращенное чувство юмора. А ведь подростки, как известно, жуткие максималисты и собственники, и они очень неохотно соглашаются делить внимание своего любимого родственника с кем-то посторонним.

Приятно… и странно было осознавать, что она наконец-то выросла. Хоть и не до конца.

— Ты мне только одно скажи, родственник мой любимый… ты уверен, что Лиза — того? Ну, та самая?

— Рыж, я не хочу торопиться с выводами, — покачав бокал с коньяком в руке, мужчина неожиданно улыбнулся. Легко, и даже чуть мечтательно. — Но в последнее время я все чаще и чаще ловлю себя на мысли, что пока Лиза рядом, я не хочу никуда уезжать. Вообще.

— Ох ты ж ядрены покемоны… — шокировано выдохнула Анька, не сумев сдержать эмоций. — Что, вот прям так? Вот так серьезно??

— Рыж…

— А что Рыж, что Рыж? Это же… это ж ваще!! — выпрямившись, будто кол проглотив, Солнцева, она же теперь Полонская, возбужденно заговорила, размахивая руками. — Счастье у всех разное, так? Например, от дикого счастья нашей неформалки питекантропа, социально не адаптированного, окружающих людей можно прятать в лечебницы для умалишенных — ну не выдерживает неокрепшая психика проявлений их лямура! Королева Ледяная вполне успешно сосуществует с Серым Кардиналом Верещагиным, Риш вполне сносно успокаивает буйного Потапыча, и даже на знакомого патологоанатома нашелся свой тихий и спокойный Жмур, готовый во имя любви терпеть все ее заскоки. Ай, да что там! Обнаружился даже тот, кто терпит и любит мое высочество, не скромное ни разу… Значит, рано или поздно должна была объявиться и та, с кем вы организуете свое тихое, семейное счастье. Кир, это же здорово! Нет, это не просто здорово… Это — НАКОНЕЦ-ТО!!!

Кирилл, не выдержав, расхохотался.

Рыж смотрелась сущим ребенком, особенно когда от переизбытка эмоций соскочила со стола и принялась сначала расхаживать по кабинету, а после, в прямом смысле слова, прыгать от радости едва ли не хлопая в ладоши. Ее лицо светилось неподдельным счастьем, а его душа в этот момент, наконец, успокаивалась. И все это по одной простой, столь очевидной причине — девушка была права во всем, от начала и до конца.

Громов никогда не был сторонником громких слов и красивых жестов. Можно сказать, он был уже слишком стар для того, чтобы крутить романы, от которых искры из глаз летят. Не в его привычках было обижать представительниц прекрасного пола, он не умел врать, и не представлял совершенно, что нужно сделать для того, чтобы его избранница стала, к примеру, швырять посуду в стену. Все свои предыдущие романы он заканчивал легко и почти играючи, никто из его женщин не уходил обиженной. Хотя бы потому, что он не считал нужным обнадеживать их с самого начала. Он просто не видел смысла в долгих отношениях и постоянных привязанностях.

Осесть на одном месте, женившись, Кирилл не хотел. Но, как оказалось, до поры до времени! Он долго наблюдал за окружающими, которые стремились домой к своим половинкам, видел, как расцветает Рыж при виде Богдана. Его никогда не терзала зависть, он просто радовался за них. Его вполне устраивала его работа, постоянная занятость, постоянные переезды и долгие перелеты. И даже когда он оставался дома в редкие спокойные минуты, одиночество его не тяготило…

Ровно до тех пор, пока в его жизни не появилась милая няня из детского сада. Появилась… и стало казаться, будто она всегда в ней была. Мужчина и сам не понял, как это произошло.

Это не было пылкой влюбленностью, безумной страстью или любовью, заставляющей бросаться в омут с головой. От их споров не сыпались искры, от ее прикосновений не кружилась голова, но стоило только увидеть смущенную Лизину улыбку, как Кирилл понимал — большего ему не нужно.

Рыж была права, именно Лиза — его личное, тихое и спокойное счастье.

Еще тогда, после инцидента в клубе, на старой квартире Кощея, Кирилл внезапно понял, что достаточно просто сесть с ней рядом и всё. События минувшего дня уже не так важны…

— Ах, да, чуть не забыла, — рыжая неприятность в кедах всегда умела вернуть своего собеседника с небес на землю. И мужчина не успел даже вскинуть бровь, как на лице университетской оторвы возникла хорошо знакомая улыбочка, увидев которую невольные свидетели предпочитали по стеночке отползти подальше, предчувствуя неприятности в ближайшем обозримом будущем. — Я, наверное, еще тебе не говорила, но…

— Если она меня обидит, она труп?

— Громов!! — кабинет огласил громкий, возмущенный вопль Солнцевой. А затем недовольный фырк. — Что из меня все монстра делают, а? Хотя… да, пожалуй, ты прав. Если она тебя обидит — она точно труп! Тихий, прелестный и безмолвный!

Кирилл, не выдержав, снова рассмеялся.

Да кто бы, собственно, сомневался?

Особняк гудел и почти ходил ходуном.

И чем стремительней время приближалось к ночи, тем шумнее становилось внизу и на улицы — собирались гости, бегали официанты, подъезжали машины… Из панорамных окон сад был ярко освещен, доносилась музыка и громкий смех, а в воздухе буквально повисло ощущение чего-то грандиозного.

Но для меня оно почему-то отдавало привкусом чего-то странного, будто я Алиса, собирающаяся на чаепитие к безумному Шляпнику.

Глубоко вздохнув, я отложила в сторону сережки, которые никак не хотели вдеваться в уши и, опираясь руками о раковину, глубоко вздохнула, глядя в собственное отражение в зеркале. Благодаря стараниям Неаполь, я выглядела вполне подготовленной: маленькое черное платье мне удивительно шло, легкий макияж большой проблемой не стал, а заплести ажурные косички, ставшие моей извечной прической, я могла даже в полусонном состоянии. Выдумывать что-то более неординарное банально не хватало времени — моего подопечного, проснувшегося слишком поздно, нужно было и отмыть, и накормить, и переодеть. На себя времени почти не оставалось.

Да и слишком стараться, если честно, не хотелось. Это не мой праздник, я на нем… ну, вроде обслуги. Должна выглядеть достойно, но не бросаться в глаза.

Хотя, конечно, хотелось большего. За последние дни что-то неуловимо изменилось, и мне хотелось стать красивой, чтобы не выглядеть бледно на фоне дам из высшего общества, мило щебечущих внизу. Хотелось даже не для себя, я понимала — как меня не одень, я все равно с ними не сравнюсь. У них это врожденное, практически на уровне инстинктов.

Я же очень хотела выглядеть хорошо, чтобы Кирилл не пожалел о своем выборе.