Бывшая любовница (СИ) - Кариди Екатерина - Страница 37

Шум. За соседним столиком устроилась какая-то пара. Отпускники. Разговоры, смех.

Женский смех звенел в ушах, иглами впиваясь в мозг.

Чередой пронеслись ассоциативные образы, а в груди стянулся болезненный узел. Не выдержал, сидеть рядом с этими смеющимися людьми было выше его сил.

Как превратилась его жизнь в ЭТО? Когда он столкнул себя на дорогу в ад?

Чтобы понять, нужно было пройти путь личного падения в пропасть до конца. Про*рал, про*бал, как идиот, прохлопал единственное настоящее, что имел! То, без чего вся жизнь потеряла смысл, сменял на черепки, на фантики! Которые его заставили все до одного выблевать обратно. Он и рад был, лишь бы вырваться на свободу.

 Но выблевать-то выблевал, а как вернуть то, что он за всю эту херню отдал? Жизнь не песочные часы, чтобы перевернуть назад и прожить заново. По битому стеклу согласен был идти назад, да только примут ли его?

Смысл. Еще недавно он бы с уверенностью сказал - Маша в его постели. Снова, как тогда. Вот она, точка опоры, с которой он перевернет весь мир! Готов был порвать каждого, кто встанет у него на пути, лишь бы заполучить ее себе. Дорваться, трахать ее бесконечно, умирать от блаженства. Стать живым. Живым, опять!

Но сейчас, когда от страха за нее горело все внутри, Андрей уже не знал, в чем смысл. Потерялся в противоречивых ощущениях, рвавших душу, не понимал себя.

На самом деле все просто. Атавистическое желание дорваться до ее тела никуда не исчезло, просто сейчас его заслонила потребность беречь и защищать.

Прошло еще пять минут. Час и двадцать пять минут до вылета

Встал и пошел ходить по залу.

***

...В Москву ты не вернешься...

Сначала Маша хотела скорее попасть в номер, забраться в постель и укрыться одеялом, чтобы согреться и унять противную дрожь. Потом, понимая, что слишком взволнована, а нервное возбуждение все равно не даст уснуть, попросила Натана немного посидеть в оазисе у бассейна. Он пытался развлечь Машу шутками, но о чем бы не говорили, в сознании рефреном звенели именно эти слова.

Казалось бы, сегодня ей пришлось услышать куда более шокирующие вещи, но это оказалось страшнее всего. Потому что мир в какой-то момент перевернулся, и она уже не узнавала привычного Отто Марковича.

Ее арийский шеф всегда был контролирующим тираном, но это по большей части вызывало у нее улыбку. И Маша привыкла подчиняться ему беспрекословно. Однако то, что она увидела в нем сегодня, выходило за рамки устоявшегося образа. Поневоле вспомнились все, чему она раньше не придавала особого значения. Особенности поведения, мелкие детали.

А знала ли она его вообще? Потому что тот мужчина на пляже... Он слишком давил, это вызывало протест.

Ситуация казалось странной, абсурдной и неправильной.

В какой-то момент поняла, что Натан слишком внимательно на нее смотрит и кажется в третий раз переспрашивает:

- Маша, тебе плохо?

- Нет, все хорошо, просто устала, - встрепенулась она.

- Проводить тебя? - спросил Натан, хмуро поглядывая то на нее, то в сторону пляжа.

- Нет, спасибо! Правда. я в порядке. - постаралась улыбнуться, и чтобы успокоить его, добавила. - Увидимся завтра. Как обычно!

***

Идя в номер, Маша снова задумалась, пытаясь анализировать ситуацию, и не сразу заметила тень, заступившую ей дорогу.

глава 57

В первый момент, когда он выступил на нее из полумрака, чуть не шарахнулась.

- Прости, что напугал, - проговорил Отто, подходя ближе.

Руки в карманах, плечи напряжены. Слишком сосредоточенный взгляд. И не понять, за что извиняется, за то, как вел себя на пляже, или что напугал сейчас.

- Ничего, - ответила Маша и поежилась.

- Тебе холодно?

- Нет.

- Но я же вижу, ты дрожишь.

Еще два шага, теперь он снова стоял близко и прожигал ее взглядом светлых глаз. Почти так же близко, как тогда. Невольное движение вырвалось у Маши, захотелось отодвинуться от этого знакомого и незнакомого мужчины.

- Не надо меня бояться, ты же знаешь, я никогда не причиню тебе вреда, - проговорил он негромко, нахмурился и качнул головой, в глазах блеснул отраженный боковой свет.

Маша невольно отметила, что глаза у него похожи на очень светлые сапфиры, а не на кусочки голубого льда. В его голосе таились обида и горечь, ей стало стало не по себе. Стыдно стало.

- Это вы меня простите, я не должна была так реагировать.

- Это реакция на стресс, - произнес он уже мягче. - Тебе надо расслабиться.

Теперь Отто стоял вплотную и смотрел ей в глаза.

- Да... наверное, - Маша попыталась улыбнуться.

Он тряхнул волосами и придвинулся еще чуть-чуть. Слишком близко. Опасно. До спасительных дверей холла оставалось каких-то метров десять, но здесь они стояли в тени, и этот призрачный полумрак делал из него мужчину. Превращение надежного как сейф в швейцарском банке шефа в таинственного мачо было неожиданно, вызывало недоумение и невольно пугало.

Это... как если ваша любимая бабушка вдруг возьмет и превратится в серого волка. Кстати.

- Как поживает бабушка? - спросила она, незаметно отодвигаясь от мужчины в сторону.

- Хорошо, бабушка хорошо, - улыбнулся он, склонив голову набок.

И медленным ленивым жестом поправил завернувшееся горлышко ее футболки. Маша невольно дернулась и беззвучно ахнула.

***

Сейчас он не мог позволить себе ни единого промаха. Приходилось сдерживать себя стальными тисками. Она и так замерла, настороженная, готовая в любую секунду удрать.

Черт, раньше надо было думать головой и держать себя в руках. Но это оказалось трудно. Он был слишком раздражен, слишком спешил. И... ревновал.

А она заупрямилась.

Она и сейчас упрямилась, встречала его в штыки. Это и придавало остроты всему. И в то же время ранило. Он хотел больше доверия, безграничного доверия. Он его заслуживал!

- Нам надо поговорить, Маша, - сказал он негромко.

- О чем? - голос звучал напряженно.

Это напряжение надо было как-то снять.

- О нас. О том, чтобы дать себе возможность привыкнуть друг к другу.

Нервно хихикнула и блеснула глазами.

- Привыкнуть? К вам Отто Маркович? Вы полны сюрпризов сегодня.

- Сюрпризов? Надеюсь, приятных?

Она резко посерьезнела, как будто отгородилась.

- Не совсем. Почему вы сказали, что я не вернусь в Москву?

Он не хотел сейчас касаться этой темы.

Втолковывать ей, что с прежней работой для нее покончено, было чревато очередной истерикой. А ему нужно было доверие.

- Во-первых, зови меня Отто. А во-вторых, ты ведь понимаешь, что это опасно для тебя. Машенька?

Медленно, чтобы не спугнуть, поднял руку, отвел прядку волос со лба. Она на мгновение ушла в себя, потом экспрессивно взмахнула руками, оборачиваясь к нему.

- Но это же абсурд! Зачем кому-то покушаться на меня? Я не располагаю какой-то ценной информацией, у меня нет ничего...

Мужчина испытал досаду. Меньше всего ему хотелось говорить сейчас о том, что ее используют как средство давления на Вольского младшего, а через него и на Вольского старшего.

Андрей Вольский вызывал у него устойчивую негативную реакцию, имя которой ревность. Он ассоциировался у Отто Марковича с нечистью, которую необходимо изгнать из сознания Марии как можно скорее. Раз и навсегда. Но времени ничтожно мало.

Завтра с утра этот непорядочный тип будет здесь. И неизвестно, как она поведет себя, сможет ли перед ним устоять. Поэтому действовать надо стремительно. Но мягко.

- Разве? - спросил он, хмуря брови. - Ведь это твой телефон прослушивался. Подумай хорошенько и скажи себе правду.

Девушка застыла, уйдя в себя. Он подался ближе, взял ее за плечи, заставляя взглянуть себе в глаза:

- Маша, позволь мне защитить тебя. Дай нам шанс.

Ему опять достался испуганный взгляд. И этот взгляд подействовал, как красная тряпка на быка. Он резко склонился ближе, почти к самому ее лицу.