Рассказы о Вике Коффине (ЛП) - Друэтт Джоан - Страница 10

— Сэр, бондарь жалуется, что у него пропала большая кувалда.

— Что, опять? — раздраженно воскликнул капитан Смит. Превосходную кувалду, тяжелую, двустороннюю, использовали для вышибания штырей из стопорных устройств, например, кат-стопора, который крепил якорь на кат-балке. Когда они прибыли в эту бухточку и он приказал отдать якорь, на баке возникло замешательство и они чуть не вылетели на мель, потому что никто не мог найти кувалду, чтобы освободить якорь. В последний момент прибежал с ним кок — он разбивал ею крупные куски угля для печи и по забывчивости оставил ее на камбузе.

— Вы спрашивали у кока?

— Да, сэр. Он снова пользовался ей прошлой ночью, но клянется, что вернул на место.

— Я нисколько не верю этому лживому псу. Отрядите поисковую партию — и поищите также мое зеркало.

— Зеркало? — озадаченно переспросил помощник.

— То, которое висело в кормовой рубке. Или у вас глаза на затылке?

— Исполняю, сэр, — торопливо ответил третий помощник и спешно ретировался. Вик слышал, как тот орет на кока, а капитан и мистер Старбак склонились над носовым люком.

Как уже докладывал старпом, люк был надежно заперт. Запорный болт блестел на солнце. Несмотря на свой блестящий вид, он заскрипел, когда старпом вытаскивал его из проушины — точно так же он скрипел, когда Вик открывал люк ранним утром. Вик помог Старбаку сдвинуть тяжелую деревянную крышку осторожно, стараясь не перевернуть ее — это считалось дурным признаком.

Короткий крепкий трап вел вниз, в кромешную темноту. Вик спускался первым, не спеша, давая время своим глазам привыкнуть к темноте. Пайолы трюма между трапом и небольшим квадратным бортовым иллюминатором были свободны. Этот трюм предназначался для нарезки кусков китового жира перед отправкой его на вытопку. Поскольку пока китов еще не наловили, он был пуст, однако запах прогорклого жира держался в нем от предыдущих рейсов. Присутствовал также запах металлической ржавчины — от большого железного танка пресной воды, слабо поблескивающего конденсатом. Ближе к носу лежала куча щепы для растопки камбуза — слишком мелкой и крупной для того, чтобы использовать ее как оружие. Больше в трюме ничего, кроме трупа, подноса с завтраком, который Вик оставил, и матраса, на котором лежал Альфонсо, не было.

Капитан спрыгнул с нижней ступени трапа на пайолы с глухим стуком своих башмаков, осмотрел все вокруг проницательным взглядом и подошел к трупу, который лежал скорчившись в том же самом месте под иллюминатором, где его обнаружил ранее Вик. Не вздрагивая и не морщась, он приподнял и повернул тело так, чтобы осмотреть голову при слабом луче света, падающего сквозь иллюминатор. Затем он приказал брату принести лампу.

Лампу доставили, и братья стали вертеть окровавленную голову из стороны в сторону, осматривая и ощупывая ее. К изумлению Вика, состояние ушей жертвы их интересовало больше, чем повреждения черепа. Но как бы они не старались, им не удавалось заглянуть достаточно глубоко вглубь ушей и полюбоваться интригующим видом съеденных насекомыми барабанных перепонок.

Бросив это захватывающее занятие, они вернулись к тому, ради чего они спустились в трюм — к поиску орудия убийства. Пока капитан со старпомом занимались бесполезными поисками, Вик высунул голову в бортовой иллюминатор, насколько возможно вытягивая шею. Блики солнечных лучей на чистой водной поверхности на миг ослепили его, но затем глаза привыкли, и он сквозь колышущуюся толщу воды смог разглядеть внизу песчаный грунт. Из-за задержки при постановке на якорь они оказались на очень мелком месте, что вкупе с поразительно чистой водой создавало такой эффект, что ему показалось, будто он падает. Тут Вик подскочил от испуга, когда капитан Смит громко заговорил вблизи. Он втянул голову внутрь и повернулся. Капитан произнес:

— Так вот как ты распорядился своей дубинкой.

— Простите, сэр? — с недоумением спросил Вик.

— Ты выкинул дубинку в иллюминатор, так как в трюме ее не обнаружено.

Вик задумался, и, наконец, решился:

— Вам нужен доброволец, чтобы нырнуть и вытащить ее?

— Совершенно верно, именно это мне и нужно, — резко ответил капитан и направился к трапу.

*

Вся беда была в том, что не удавалось найти добровольца. Матросы, беспорядочно слонявшиеся в поисках кувалды и зеркала, все как один сказались неумевшими плавать. То же самое произошло и с вызванными на палубу подвахтенными. Капитан поручил Вику передать свой приказ Мигелю Гомесу, полагая, что любой человек с черными волосами и оливковой кожей должен плавать как рыба. Но Мигель, еще более мрачный и угрюмый, чем обычно, отрицательно покачал головой. Таким образом, единственным человеком, который был с водной стихией на «ты», оказался сам Вик.

— Ну, от канака этого и следовало ожидать, — кто-то произнес с издевкой. Канаками китобои-янки называли тихоокеанских островитян, и все считали Вика таковым, хотя он был наполовину янки и наполовину новозеландским маори. Капитан Смит, проигнорировав это замечание, предупредил Вика, что будет внимательно наблюдать за ним с русленей, и отвернулся. Вик разделся, прыгнул и нырнул.

Приятная прохладная вода сомкнулась над его головой, забулькала в ушах. Окружающий мир окрасился нежно-зеленым цветом. Вик вынырнул, откинул назад свои длинные волосы, протер глаза и удостоверился, что он находится точно под иллюминатором носового трюма. Затем, перегнувшись, он нырнул и устремился вниз.

Первый объект его поиска было нетрудно обнаружить, так как он был соединен со шнуром, конец которого запутался в водорослях, которыми обросло днище старого судна. С громким всплеском Вик вынырнул на поверхность, держа в руках этот шнур. Он потряс головой, вытер воду с лица, ухватился свободной рукой за свисающий с борта конец и резво поднялся на палубу.

— Что это у тебя? — задал вопрос капитан.

Вместо ответа Вик стал выбирать шнур, вытаскивая прикрепленный к нему предмет. Им оказалось потерянное зеркало. Его зеркальная поверхность была покрыта трещинами, его элегантная позолоченная оправа была выщерблена, но, вне всякого сомнения, это была капитанская собственность.

— Что за черт? — недоуменно произнес капитан Смит.

Вику показалось, что он уловил сдавленный вздох кого-то в задних рядах столпившихся мужчин. Не оборачиваясь, он вскочил на планширь и снова прыгнул в воду.

В этот раз ему пришлось приложить немалые усилия для подъема на поверхность второго предмета. Не пытаясь подняться вместе с ним на борт, Вик принайтовал его к свисающему концу, поднялся на борт и вытащил мокрый предмет на палубу.

Это была большая кувалда. Капитан Смит воскликнул:

— Ты убил его этой кувалдой!

— Нет, не я, — сказал Вик, и, повернувшись к коку, сказал приказным тоном: — Говори правду!

Кок, черный как смоль негр, на глазах посерел. Он попытался что-то сказать и разрыдался.

Мистер Старбак воскликнул:

— Но кок не может быть убийцей! После того, как он вышел на палубу, я слышал длинную ругань Альфонсо, и больше никто не спускался в трюм, кроме тебя, Вик Коффин!

— Кок оставил кувалду на камбузе второй раз, — сказал Вик. — И теперь он боится признать, что повторил свою ошибку.

— Но почему он выбросил ее за борт — и также мое зеркало? — потребовал капитан.

— Зеркало не выбрасывали за борт, — ответил Вик. — Его подвесили на штерте для привлечения внимания Альфонсо, с тем, чтобы он высунул голову в бортовой иллюминатор. А затем кувалду бросили ему на голову, убив его мгновенно. Если бы иллюминатор был больше, он бы мог вывалиться наружу. А так. он ввалился назад в трюм.

— Это сделал кок? — вытянулось лицо капитана Смита.

— Нет, не он, — возразил Вик. — Это был Мигель.

В задних рядах раздался сдавленный крик и возникла непонятная суматоха. Выглядело так, что Мигель собрался выпрыгнуть за борт и стал пробиваться сквозь толпу, но быстро отреагировавший третий помощник успел схватить его. На мгновенье бразилец застыл, затем рухнул на палубу, всхлипывая безостановочно.