Врата Войны (СИ) - Михайловский Александр Борисович - Страница 53

Примечание авторов: * Александр Беляев — известный советский довоенный писатель-фантаст. В нашей истории умер в оккупированном городе Пушкин от голода и холода зимой 1941-42 годов.

Тем более если большая часть очевидцев — это немецкие пленные, перепуганные и в то же время наглые. Страх они испытывают перед теми, кто заставил их, таких сильных и непобедимых, сдаться в плен, а наглость эти немецкие твари проявляют по отношению к бойцам и командирам РККА. Вот один такой протокол допроса: «Я, Марк Вебер, сдался в советский плен потому, что не хотел попадать в руки к марсианам. Я подумал, что война скоро кончится, Германия победит, и тогда немецкая армия меня все равно освободит. А эти марсиане обязательно меня убьют. Они страшные и не берут пленных, а если берут, то выпивают у них всю кровь и высасывают мозг.» Ну что за дикий бред?! Какие еще марсиане?! Между прочим, и остальные германские вояки с той же степенью достоверности несут похожую чушь. Майор Голышев почесал свою бритую наголо голову. Или в шнапс, которым немецкие солдаты запивают измышления Геббельса, теперь начали подмешивать кокаин?

Или вот. Сразу после того утреннего боя командир 878 стрелкового полка майор Коржиков выслал вперед полковых разведчиков с целью прояснения обстановки и обнаружения тех, кто навел на немцев такого шороху. Обстановку разведчики не прояснили, а, напротив, запутали еще больше. Впрочем, неизвестные воители, вздрючившие немцев так, что те стали принимать их за уэллсовских марсиан, обнаружены тоже не были. Вместо того на месте боя в большом количестве нашлись стреляные гильзы нескольких видов, в большинстве своем неизвестных советской науке.

При этом даже знакомые советским бойцам гильзы от русского винтовочного патрона образца 1908 года были выполнены по неизвестной в СССР технологии штамповкой из тонкого стального листа. Майор знал, сколько полезного для страны могло произойти, если бы в тяжелейший момент военного лихолетья она смогла заменить дефицитную латунь, которая идет на изготовление патронов, обыкновенной сталью. Другие гильзы удивляли ничуть не меньше. Больше всего было гильз от странного мелкокалиберного оружия, которое никак не могло быть боевым, ведь диаметр шейки гильзы едва превышал шесть миллиметров. До того самыми большими любителями уменьшения калибра были японцы, но тут эта идея была доведена до абсолюта. Даже пулю от «арисаки» в эту гильзу пришлось бы забивать молотком, а родная пуля должна была иметь калибр примерно в пять с половиной миллиметров. Майор не понимал, зачем надо было уменьшать калибр до такой степени, чтобы пуля потеряла всяческие пробивные свойства. Значительно реже попадались гильзы примерно как от 37-мм автоматической зенитки, но предназначенные для снаряда калибром примерно в тридцать миллиметров. Калибр, на данный момент, насколько знал майор, не используемый нигде и никем. Хотя большинство немецких танков у села Житня были подбиты в борт и корму именно из пушек, использующих такие снаряды.

Но и это было бы вполне понятно, стоит принять немецкую версию о «марсианах». Раз они «марсиане», значит, у них все не как у людей. Но тогда получается, что капитан Мосин, придумавший винтовку и патрон своего имени, тоже, получается, был марсианином. Но это так, в порядке умственного эксперимента — насколько далеко может зайти бред, пока его не остановит здравый смысл. Разведчики — они ведь не только собирали гильзы и осматривали сгоревшую немецкую технику. Они еще опрашивали местных жителей, и те как один утверждают, что марсиане никакие не марсиане, а самые что ни на есть люди, причем говорящие по-русски без всякого акцента, называющие себя «товарищами»* и весьма положительно относящиеся к советской власти и товарищу Сталину. Все вроде бы было хорошо, но майору не давал покоя вопрос — почему они, такие хорошие, не хотят идти на контакт с советским командованием? Непонятно, хоть убей.

Примечание авторов: * людям привыкшим к обращению «товарищ майор», «господин майор» будет резать ухо ничуть не хуже гвоздя, скребущего по стеклу.

Непонятно и то, что сейчас делать 50-й армии, перед левым флангом которой исчез противник. Продвигаться на Мглин, где слышна отдаленная канонада, или оставаться на месте, сохраняя между собой и чужаками нейтральную зону? Тем же вопросом в то же время задается и командующий 50-й армией генерал-майор Михаил Петрович Петров, участник всех войн, исключая только конфликты в Китае. На войне все устроено так. Что если ты не займешь территорию, ее снова захватит противник. Поэтому он, майор Голышев, будет рекомендовать командующему одновременно с докладом в штаб Брянского фронта послать к «соседям» делегата связи на У-2 с целью прояснения обстановки и установления локтевого контакта.

Майор аккуратно собрал все бумаги в пачку и, встав из-за стола, убрал их в сейф. У правильного командира, когда он не работает с документами, на столе не должна валяться ни одна бумажка, ибо она, как и болтун, тоже может оказаться находкой ля шпионов. Прибрав таким образом свое рабочее место, майор вышел в коридор и направился в кабинет командующего, чтобы изложить тому свое мнение по этому вопросу и предложить почти безошибочный план. В крайнем случае, майор Голышев сам был готов стать тем самым делегатом связи, который на связном У-2 полетит искать контакта с «незнакомцами». И храбрости, и выдержки, и такта у него на это хватит.

21 августа 1941 года, 14:45. Брянская область, Унечский район, окрестности поселка Красновичи.

Капитан Петр Васильевич Погорелов.

Потрепали в том бою нас сильно. Батальон фактически усох до двухротного состава, из-за чего мы и назначены на охрану нашей базы и окрестностей портала в этом мире. Для любой группы праздношатающихся гитлеровцев (которые, минуя основные узлы обороны, могут выйти к Красновичам лесами) наших возможностей вполне достаточно. Но все равно потери были достаточно тяжелыми для того, чтобы батальон перестал быть полноценной боевой единицей. И пусть тогда на два наших батальона навалилась целая гитлеровская дивизия, мы все равно не должны были допускать таких потерь.

И если технику можно частью восстановить в рембатах, а частью получить с баз хранения, то маршевых пополнений для восстановления численности личного состава нет и не предвидится. Войны наш президент никому не объявлял, мобилизация тоже не проводится, на запортальной территории действует исключительно ограниченный контингент. Узнав об этом, я было приуныл, что нас тут бросают биться до последней капли крови, а сами к нам со всем сочувствием, да и только — не больше и не меньше.

Но наш комбат мне объяснил, что вместо мобилизации военнообязанных (так как контингент действительно ограниченный) Россия объявила призыв добровольцев, причем не только с российским, но и с любым гражданством бывшего СССР. А добровольцы — люди совсем другого сорта, чем просто мобилизованные, так что нам лучше подождать их, чем хвататься за что попало. Тем более, как передают с той стороны, по крайней мере, на Брянщине в военкоматах стоят очереди, в которых молодые и не очень, люди выстаивают свое право записываться в добровольцы. Очереди движутся быстро, и хоть предложение вступить в ряды особой группы войск получают далеко не все, меньше народу возле военкоматов не становится. Так что, может, и будет у нас маршевое пополнение.

Советский связной У-2, в сопровождении нашего «Аллигатора», вывернул из-за леса на малой высоте прямо над верхушками деревьев. Мы все задрали головы, разглядывая трещащий мотором фанерно-перкалевый самолетик с красными звездами на крыльях. А тем временем его пилот заложил пологий вираж, выбирая место для посадки своего пепелаца. А чего тут выбирать? Пусть садится прямо на дорогу, и все дела. На картофельном поле с его грядками убьется даже эта сверхлегкая помесь швейной машинки с воздушным змеем. Но нет, пилот сделал полный круг, осмотрев все с высоты, и только потом пошел на посадку.

А посмотреть там было на что. Мы на этой стороне чуть больше суток, а уже обосновались вполне по-взрослому. Палатки вдоль опушки леса, накрытые маскировочными сетями, там же техника, которую не разглядишь даже в упор, и на значительном удалении от самой базы ложные цели, выглядящие как настоящие надувные макеты танков, БМП и зенитных самоходок. А самое главное, вдоль дороги выстроены в ряд переброшенные на эту сторону «вертушки» и самолеты, также накрытые растянутыми на шестах масксетями. Со стороны поселка стоят сменное звено ударных «Аллигаторов», смешанная эскадрилья на Ми-8АМТШ и «Крокодилах», а на другой стороне четыре гиганта Ми-26 и смешанная эскадрилья на Су-25 и ЯК-130УБ. Все, что может летать с грунтовых аэродромов, у нас уже здесь. А, понятно, пилот У-2 пытается разглядеть опознавательные знаки на технике. Ну, на танках и БМП у нас ничего не малюют, кроме тактических номеров, а вот красные звезды на бортах «вертушек» и плоскостях самолетов не оставляют у летчика никаких сомнений — здесь свои.