Врата Войны (СИ) - Михайловский Александр Борисович - Страница 34

То, ради чего нас доставили в это место скорби и ужаса, возвышалось прямо перед нами, освещенное яркими лучами прожекторов. Сотканный из черного тумана плоский цилиндр высотой пятьдесят-шестьдесят метров, пронизывали расположенные по периметру сводчатые ходы, изнутри на некотором расстоянии от входа начинающие закручиваться подобно раковине моллюска. Прикомандированный к нам офицер сказал, что таких ходов по периметру этого диска ровно шестнадцать, и если верить шагомеру, то для прохождения всей этой штуки насквозь требуется прошагать чуть больше километра, хотя снаружи диаметр цилиндра составляет около трехсот метров. Одной внутренней спиральной структурой этого образования такую разницу было не объяснить. Хотя о чем это я — эта штука соединяет собой то ли два времени, то ли два мира, а я удивляюсь тому, что изнутри она примерно вдвое больше, чем снаружи, даже если учитывать внутреннюю спиральную закрутку каналов.

Используя свое неплохо развитое пространственное воображение, я попытался представить, как может выглядеть внешняя по отношению к миру топология этого образования, и подумал, что видимая нами спиральность — это проекция на трехмерное пространство его внешней кривизны. Впрочем, пока это только мои предположения. Во всем остальном это образование вело себя с самой возмутительной пассивностью. Это удивительное явление, названное нами порталом, не излучало ни в одном из доступных нам диапазонов, кроме инфракрасного. Это излучение, зафиксированное тепловизором, говорило о том, что оно примерно на десять градусов теплее окружающей его среды. При этом проемы арок были на два-три градуса теплее разделяющих их перемычек. И в этом нет ничего странного. Если через эти проемы перемещались материальные предметы, то почему бы этим же путем не перемещались массы теплого воздуха с того конца портала, на котором, по сведениям военных, сейчас стоял конец лета. И вообще, по тем же сведениям военных, первоначально этот портал выглядел совсем не так, как сейчас, а как облако правильной дисковидной формы и без всяких архитектурных излишеств, правда, все того же черного цвета.

— Ну-ка, ну-ка, — оживился Евгений Павлович, выслушав рассказ офицера, которого к нам приставили в качестве гида, — а вот с этого момента, пожалуйста, поподробнее…

Оказалось, что в ходе операции по очистке российской территории от остатков немецко-фашистских захватчиков в плен к нашим военным вместе со своим командиром сдались остатки немецкой разведывательной части, солдаты которой были свидетелями образования этого портала, и первыми через него проникли на нашу сторону. И эти пленные еще были тут поблизости, хотя бы потому, что нет никакого смысла везти их в Москву, так как все заинтересованные лица сами вскоре будут здесь. Ну вот, мы же прилетели как ошпаренные, а скоро тут из-за обилия генералов даже негде будет плюнуть. Видели бы вы, как после этих слов оживился академик Велихов, который попросил привести этих людей хотя бы для короткой предварительной беседы.

Больший интерес, наверное, у него бы вызвали свидетели того самого Большого Взрыва, в результате которого родилась наша Вселенная. Конечно, что могут понимать в современной физике простые германские вояки, жившие в сороковых годах прошлого века… Но они, по крайней мере, смогут рассказать о том, что видели своими собственными глазами. А то у нас сейчас имеются некоторые гипотезы, но для полной уверенности требуются свидетельства участников и очевидцев прошедших событий.

Тогда же и там же. лейтенант вермахта Карл Рикерт

Русский плен оказался не таким страшным, как я думал первоначально, но и не таким приятным, как это расписывал гауптман Зоммер. Нет, никого из нас не расстреляли и даже не избили, но все равно отношение к нам было без всякого подобия дружелюбия. Уж очень сильно и некстати отличились проклятые мотоциклисты, стреляя по детям, да и захватившая Красновичи пехота, с точки зрения местных, тоже вела себя не самым лучшим образом. Тому, что мы сдались им совершенно добровольно и без всякого сопротивления, казалось, никто даже и не обрадовался, и всерьез нас почти не допрашивали. Всем было пока не до нас.

Да и что мы могли им рассказать? На этой стороне облака, в будущем, наша дивизия была уже разбита в пух и прах русской авиацией, и возродить бы ее обратно не смог бы и сам Господь Бог, а о том, что творилось сейчас там, у нас, в сорок первом году, мы имели весьма приблизительное представление. Дело в том, что в момент наступления, когда фронт прорван и войска рвутся вперед, исходя только из общих указаний начальства о том конечном рубеже на котором следует остановиться и инициатива отдана командирам полков и даже батальонов — никто (не только противник, но даже наш гениальный Гейнц) не может разобраться в обстановке, потому что она меняется быстрее, чем поступают донесения от командиров частей. К тому же каждый командир, столкнувшийся с сопротивлением войск или природным препятствием, сначала попытается решить проблему самостоятельно, и лишь потом озаботит начальство своим воплем о помощи.

Конечно, мы видели, что несколько русских механизированных подразделений вошли в это облако для того, чтобы занять плацдарм на нашей стороне в сорок первом году, подобно тому, как ныне покойный генерал Модель пытался захватить плацдарм в будущем. Он говорил, что тот, кто отдает противнику инициативу, вместе с ней вручает тому и победу. Но, как видно, неподготовленное наступление на сильного врага может точно так же вручить тому победу, как и отсутствие инициативы с вашей стороны. Но герру Моделю этой мудростью уже не воспользоваться — на том месте, где располагался его штаб, русские смогли раскопать в воронке только окровавленные лохмотья генеральской шинели с красной подкладкой. Других немецких генералов на плацдарме просто не было. Почему я об этом знаю? Просто нас с гауптманом Зоммером держали поблизости, на случай, если потребуется опознание; но русские бомбы так добросовестно все перепахали, что опознавать было уже нечего. К тому же был еще очень мощный взрыв внутри этого черного облака, а штаб генерала Моделя располагался от него совсем недалеко.

Мы уже думали, что вовсе не понадобимся этим русским, которые были заняты своими делами и совершенно не обращали на нас внимания. При этом мы удивлялись, почему нас держат под конвоем здесь, а не отправляют в лагерь для военнопленных. Но тут вдруг на расчищенную саперными машинами площадку в свете прожекторов с ревом и свистом опустился очень большой хубшраубер (вертолет) и, хотя вышли из него люди вполне штатской наружности, среди русских тут же началась суета, которая, похоже, означала, что это прибыло очень большое начальство. Такие вещи, знаете ли, ни с чем не спутать, в какой бы стране это ни происходило. Все бегают, кричат, размахивают руками, указывая прибывшим на те или иные детали происходящих вокруг событий. Вот из подъехавшей легковой машины вылезает военный в немалых чинах, который по очереди жмет руку всем прибывшим штатским.

Мы думали, что, возможно, это был самый главный фюрер русских, по имени герр Путин, про которого гауптман Зоммер сказал, что у того есть привычка неожиданно появляться в самых разных местах, в том числе и в непосредственной близости от передовой. При этом мы даже и не предполагали, что это русское начальство прибыло и по нашу душу. Но не прошло и нескольких минут, как русские конвоиры жестами и вполне недвусмысленными тычками прикладов указали нам направление, в котором следует двигаться. «Шнель, шнель, фриц», — говорили они при этом, хотя я никакой им не Фриц, а Карл. Но спорить по этому вопросу с русскими бесполезно, потому что тогда дело кончится тем, что они обзовут тебя Гансом.

Как оказалось, это было совсем не то начальство, о котором подумал гауптман Зоммер, а просто научная комиссия из самого главного физического института русских, прибывшая осмотреть это черное облако. Для допроса главный русский научный начальник отобрал четверых из нас — первопроходца межмировых путешествий рядового Репке, ходившего вторым унтер-фельдфебеля Краузе и нас с гауптманом Зоммером, как офицеров, то есть грамотных людей, предназначенных для того, чтобы думать, а не только слепо исполнять отданные свыше приказы. В первую очередь русских ученых интересовало все, что касалось поведения этого странного облака до того, как их военные влепили по нему своей супербомбой. Она, разумеется, не являлась боеприпасом класса А-бомб (иначе бы мы тут так спокойно не стояли), но в тоже время была самым мощным боеприпасом обыкновенного типа из всех существующих. К несчастью (а может, и наоборот), этот взрыв произошел в тот момент, когда облако пересекала колонна грузовиков, перевозящих второй боекомплект дивизии, выделенный для обеспечения этого наступления, в результате сила их детонации добавилась к мощности бомбы.