Раминар (СИ) - Левская Яна - Страница 3

   - Насмотрелся?

   Бедняга замер, где стоял.

   - Что видел? - Вдова оттолкнулась от опоры навеса и обошла Трита кругом, остановившись у него перед носом.

   - Ничего не видел.

   - Почему дрожишь? Меня боишься? - в черных глазах промелькнула насмешливая искра.

   Трит бравым охотником не был и в том, чтобы признаться в собственном страхе ничего для себя оскорбительного не находил.

   - Боюсь.

   - Правильно делаешь. Тебе надо меня бояться, потому что я терпеть не могу, когда шастают по ночам вокруг моего дома.

   - Т-теперь убъешь? - голос парня предательски дрогнул.

   - Это было предложение? - женщина изогнула бровь.

   - Н-нет.

   Вдова тихо рассмеялась, а Трит совсем опешил, не зная, чего ждать дальше.

   Женщина скрестила руки на груди и внимательно осмотрела опустившего голову паренька.

   - Это ты сегодня прятался в кустарнике за беседкой? - неожиданно спросила она.

   Трит окончательно смутился и чуть слышно буркнул:

   - Я.

   - Тогда я начинаю серьезно за тебя беспокоиться.

   - То есть?

   - Похоже, друг мой, ты извращенец.

   - Чего?! - Трит даже на секунду забыл, в каком отчаянном положении находится, от такой наглости.

   - Кто же еще преследует одиноких женщин по ночам, а потом лезет к ним домой?

   - Я никого не пер-следовал! Мы с Марикой просто..., - он замолчал на полуслове, поняв, что сболтнул лишнее.

   - Да-да, продолжай. Вы с Марикой... и просто. Здесь ты тоже с ней?

   - Ее тута нет.

   - Тем лучше для нее. А теперь серьезно: какого жора ты забыл под моими окнами? - голос Вдовы обдал Трита холодом, но парень промолчал. Что он мог ответить? - что посчитал чужачку ведьмой и только что в этом убедился? Теперь пойдет всем рассказывать.

   - Я жду, - женщина переступила с ноги на ногу. - Терпение мое не вечно.

   - Я с друзьями поспорил.

   - Что встретишь рассвет в доме с привидениями?

   - В доме у Проклятой Кручи.

   В воздухе повисло напряженное молчание, Вдова мерила гостя изучающим взглядом...

   - Что ж, ты выиграл, - она повернулась на пятках и, обойдя Трита, направилась к дому. Хлопнула дверь.

   Трит остался стоять, не веря, что все закончилось вот так. Он оглянулся назад - двор был пуст, и в окнах больше не горел свет. Будто и не было ничего. Все еще не веря своему счастью, парень поспешил прочь. Небо из серого становилось розовым, воздух был свеж и сладок.

   Вдова провожала взглядом крепко сбитого паренька, рысцой бегущего через поросший бурьяном пустырь. Смутное неприятное ощущение поселилось у нее внутри - так волк предчувствует готовящуюся облаву: еще не видя самих охотников, чует неуловимые изменения в окружающем пространстве, слышит, как плетутся сети и ставятся капканы, как рвутся с привязей голодные псы. Тряхнув волосами, она отошла от окна и подтащила стул к камину. Усевшись перед медным тазом, Вдова полными горстями загребла мягкие тушки и швырнула в огонь. За первой порцией последовала вторая. Парень точно что-то видел, небось, вот эту гадость. Женщина мрачно погрузила руки в содержимое таза. Если проболтается, то, скорее всего, в ближайшем будущем ей придется покинуть Малый Нар. Вот гадство!

   - Багран! Багра-а-ан! - крик взрезал тишину утреннего леса, и с ближайших деревьев в небо вспорхнули птицы.  Из кустов донеслось смачное ругательство, и под хруст валежника на свет божий выбрался усатый всклокоченный здоровяк в охотничьем снаряжении. На ходу испепеляя взглядом позвавшего его, Багран семисандовыми шагами свирепо продирался сквозь переплетения прошлогоднего плюща.

   - Что тебе в башку взбрело?! Олень умчался, как в ляжку ужаленный, от твоих воплей!

   - Тут дело поважнее, - глухо прозвучало в ответ.

   - Болот. Не пугай зазря, что стряслось?

   - Ты иди сюда. Лады трепаться. Сам смекнешь.

   Откуда-то из чащобы вынырнул еще один охотник. Даже если этот и собирался что-то спросить, то быстро передумал, едва увидел осунувшиеся лица первых двоих, что стояли рядом, глядя на нечто, лежавшее в траве.

   - Бедная тетка Ита, - только и смог выдавить Лут, подойдя к товарищам и увидев у их ног посиневшее мужское тело в рваной, окровавленной одежде. - Трит у ней был самым любимым - младшим...

   В ответ только тяжело вздохнули. Глаза мертвеца смотрели в небо, обрамленное частоколом елей. Вся грудь парнишки изорвана была в клочья, а на лице не осталось ни тени агонии - черты застыли безразличной маской. Объяснение этому могло быть только одно.

   - Думаю, он уж помер, когда ему... грудь повыгрызли.

   - Ну. Спокойный - чуть не лыбится.

   - Сдаётся мне, зверье тут не при чем.

   Болот присел на корточки, в поисках каких-либо следов, чего угодно, что могло бы прояснить картину гибели Трита. Остальные присоединились к нему. Несколько минут спустя все трое озадаченно переглянулись.

   - Это меня глаза подводят, али вы тож заметили? - Багран медленно встал на ноги, продолжая рыскать взглядом по нетронутым траве и мху вокруг трупа.

   - Следов нет.

   - Во-во. Но кто-то ж его жрал, причем недавно.

   Из-за спин охотников донесся голос Лута:

   - Не могу найти, откель сам парень притопал, - мужчина кивнул на мертвого Трита. - Здесь только наших сапог отпечатки. Свежие.

   - Жор знает, что такое! - Багран повернулся и плюнул через плечо. - Так. Что б там ни было, надо его забирать. Пойду за волокушей.

   - Н-да, добре поохотились.

   Нечто подозрительное стряслось сегодня в Малом Наре - люди  какие-то замороченные, то тут, то там толпятся небольшими кучками и вполголоса переговариваются, качают головами. Этим утром Вдова, по обыкновению, направлялась сперва к Микалю Скорняку, а затем по "соседям" за продуктами: к мельнику за мукой, потом к Хромой Фаде за молоком и так далее по списку. Ведя коняшку в поводу, она зорко осматривалась по сторонам, силясь понять, что происходит. Но стоило ей поравняться с одной из группок, разговоры притихали, как обычно в ее присутствии, и возобновлялись только, когда она отдалялась лакратов на пять. Услышать ничего не удавалось. "Да и ладно, сейчас Микаль всю подноготную выложит, никуда не денется". Привязав коня к столбику у забора, женщина ловко перепрыгнула через невысокую оградку и зашагала к порогу. Микаль вечно запирал калитку даже среди белого дня, требуя, чтобы посетители дёргали деревянную сосульку, висевшую на шнуре между воротными столбами. Сосулькой этой приводилась в движение толстая верёвка, протянутая от забора через весь двор к дому, где над порогом болтался коровий колокольчик. Колокольчик в свою очередь возвещал хозяина о приходе гостей, а так же (хоть это вряд ли планировалось) о птичьих посиделках, устраиваемых на такой, с точки зрения пернатых, удобной и практичной верёвке.  Таким образом, добропорядочные посетители терпеливо ожидали под забором, пока хозяин рассмотрит их в окошко, а потом решит, идти ли ему отпирать. Вдова этой процедурой надменно пренебрегала, что, само собой, не способствовало установлению со скорняком теплых отношений. Широкими шагами она пересекла двор, переступив полосу птичьего помёта, что проходила аккурат под облюбованной пичугами верёвкой, и громко постучала в двери. В доме зашуршало, затопало - в общем, засуетилось по полной. Это Микаль лихорадочно убирал все, что, с его точки зрения, могло оказаться лишним при визите Вдовы. Что за стратегически важные объекты пытался он там скрыть, и какую опасность для него могло означать их Вдовой обнаружение, она не знала, но хозяину виднее. Убеждать мелочного старикашку, что никогда не опустится до того, чтобы наносить увечья за вредность характера, она, разумеется, не собиралась. Наконец, двери "гостеприимно" распахнулись, и неизменная улыбка на сморщенном желто-коричневом котелке скорняка была первым, что предстало взору гостьи.