Раминар (СИ) - Левская Яна - Страница 22

   - Это не Эрикир сказал - Каилара.

   - Старушка?

   - Она, - кивнул Айхел.

   - Ну, ей-то тоже досталось. А что Эри?

   - Ничего. Дрыхнет.

   - Халахам про "оборотня" знает?

   - А то!

   - И что он говорит?

   - Халахам? Говорит?

   - Кхм. А Алестар?

   - Доча, просыпайся уже! Когда такое бывало, чтобы они языками трепали?

   Лайлин с досадой качнула тяжелой головой, в который раз сожалея, что не может лечить саму себя, и потянулась к одежде, аккуратной стопкой лежавшей на стуле.

   - Женщины-оборотни, галантные карды... Многовато невидали за одни сутки.

   - Это не может быть она. Такого просто не могло случиться. К тому же перевоплощение. У той не было способностей перевертыша.

   - Я узнаю её из тысяч! Тебе ли я должен говорить!.. Вчера в комнате мальчишки мы смотрели друг другу в глаза. И она узнала меня так же, как я ее!

   Алестар резко замолчал и отошёл к коновязи, едва заметил Лайлин, как раз выходившую на порог трактира. Повинуясь чутью, девушка предпочла сделать вид, что вообще их не заметила. Она бодро протопала к колодцу, вытащила ведро полное свежей воды и склонилась над ним, притворяясь, что пьёт. В голове застряли слова Алестара, назойливо вальсируя по кругу, как ни старалась Лайлин вышвырнуть их прочь. Самый лучший способ убедить кого-то в том, что ничего не слышал и ничего не знаешь - это сперва самому поверить. А как тут поверишь, когда колокольным звоном гремит в висках мысль о том, что сомнительная парочка, похоже, знакома с ещё более сомнительной героиней ночных кошмаров Эрикира. За спиной не слышно было ни звука, а оборачиваться, чтобы посмотреть, чем заняты Халахам с Алестаром, казалось очень плохой идеей. Приведя мысли в подобие порядка, Лайлин плеснула горсть воды в лицо, вытерлась подолом платья и, развернувшись, направилась к ступеням. С облегчением отметив, что обоих уже и след простыл, она позволила себе перевести дыхание.

   В зале, несмотря на раннее утро, было занято не меньше половины столиков - разбуженные кардерским рейдом сюда сбрелись все постояльцы. Сейчас они сидели над своими завтраками, без особого настроения потягивая каждый свое пойло и обсуждая события, произошедшие накануне и с утра. Из-за кухонной двери доносилось бубнение, перемежаемое громкими возгласами. Когда Лайлин поднималась по лестнице на второй этаж, из кухни вылетел Олаф, а за ним след в след трое кардов.

   - Я веду записи. Она уплатила за три дня вперёд. Могу показать бумажку с уплоченой суммой, подписанную её рукой, ясно дело. Когда она ушла, я..., - Олаф протиснулся мимо Лайлин, вжавшейся в перила, - ...я не знаю. Утром ни повозки, ни клячи еешной, ни самой бабы уже не было.

   - А вечером накануне?

   Карды не дали Лайлин ни одного шанса убраться с дороги, протолкнувшись друг за другом мимо. "Галантный" при этом, даже бровью не поведя, шлёпнул её по бедру. Девушка схватила ртом воздух от возмущения, не успев никак отреагировать.

   - Она не выходила из комнаты весь день, но добро её стояло во дворе. Точно вам говорю - ушла этой ночью. Когда ж ещё?

   Разговор вновь превратился в неразборчивый галдёж - все четверо протопали к комнате трактирщика.

   - Судя по тому, как началось утро, денёк грядёт ещё тот, - проворчала под нос Лин, даже не подозревая, насколько была права.

   Карды покинули "Синий Виноград" незадолго до полудня, вымотав хозяину все нервы. Кроме трактира, где останавливалась на ночлег разыскиваемая, зацепок у них больше не было, поэтому они попытались выжать единственных свидетелей досуха, что, впрочем, желанного результата не принесло. Рассказы об оборотне только усугубили дело, превратив розыск скрывающейся от властей бродяжки в "расследование покушения на жизнь с отягчающими обстоятельствами, как-то: применение дикой магии или же искусного морока". В скором времени приходилось ожидать повторного визита работников кардерии. Олаф ходил мрачный, предчувствуя скопление грозовых туч над "Синим Виноградом". Стоит только поползти слухам, а они поползут - в этом можно было не сомневаться - и люди станут обходить трактир десятой дорогой. Если же и карды возьмутся за допросы и обыск всерьёз, то с работой можно будет проститься.

   После обеда в трактир заявился какой-то Териф, с которым хозяин коротко, но весьма проникновенно поболтал у стойки, после чего детинушка счёл за благо убраться восвояси. Немного позже пожаловали старшие сыновья Олафа Лург и Критан. Видя, что у трактирщика нет ни одной свободной минуты, чтобы разобраться со всё прибывавшими посетителями, Лайлин предложила Олафу помощь, на что тот, окинув ее сомневающимся взглядом, буркнул сыновьям: "Пущщай на разливе постоит", - и убежал к Эрикиру. Лург - старший - отведя девушку к стойке, показал полки с бутылями и винную бочку на полу. А Критан по ходу дела сообщил, что быть ей не только "на разливе", но и "на подхвате".

   Дальше закрутилось и завертелось. Снуя от стойки к столам, от столов на кухню, из кухни во двор, повариха, служанка и девчонка на побегушках в одном лице - Лайлин уже начинала жалеть о собственном благородном порыве. Ко всему прочему, среди посетителей большая часть оказалась зеваками, притащившимися поглазеть, послушать и поспрашивать. Удовлетворять их любопытство Лайлин не собиралась, терпеливо втолковывая, что ничего не знает. Некоторые в ответ начинали вводить "бедняжку" в курс событий. От рассказов у девушки волосы на голове начинали ощутимо шевелиться. Очевидцы и знакомые знакомых очевидцев наперебой вещали об оборотнях, о грабителях, о каких-то найлах и даже, Солнечный Отец упаси, о Пурпурных Колпаках. Лайлин так и подмывало спросить, как рассказчики сами-то набрались смелости заявиться в трактир, где ночью побывало столько нечисти и прочего сброда. Радовало при этом одно - под байки, которые травили направо и налево со всё возрастающим воодушевлением, очень хорошо шло пиво наперегонки с медовухой, а с ними закуска и прочая снедь. Прибыль за сегодня обещала побить все рекорды, но Лайлин, наблюдая картину со стороны, понимала, что это лишь последний приступ лихорадки перед смертью. Стоит лишним слухам отсеяться - оставшиеся приобретут оттенок зловещей правды. Дальше последуют навевающие страх и тревогу рейды кардов с допросами и обысками, "Синий Виноград" скорее всего закроют на какое-то время - и всё, пиши пропало - трактир потеряет посетителей, как дерево прошлогоднюю листву. Кому захочется пропустить кружку-другую с приятелями, а тем паче остаться на ночь в месте, где шастали то ли оборотни, то ли вообще не пойми кто, когда на соседней улице еще два таких же кабака стоят? Ну и что, что в "Синем Винограде" пена на пиве белее? Зато вино - дрянь.

   - Завтра, между прочим, зелёное полнолуние, - многозначительно протянул тощий тип, перегнувшись через стойку. Взгляд беспокойных карих глазёнок под лохматыми бровями елозил по лицу Лайлин в ожидании какого-то отзыва. Его соседи справа и слева напряглись: один застыл с кружкой у рта, другой воровато оглянулся через плечо проверить, слышал ли кто-то из зала последние слова. Лин отставила бутылку с разбавленным сидром и отхлебнула из кружки. Редкостная гадость.

   - И что?

   - Хэ... Ну, Нечистая ночь. Хар-р-р, - тощий скрючил пальцы и оскалился. - "Зелёный Глаз сквозь сумрачные тучи сиянье льёт на темные леса"... Мы тоже вирши рассказывать могём! - он сухо покашлял над чаркой, представляя своего рода смех, и вновь уставился на девушку. - Кусаные шёрсткой обрастают, знаете ли.

   Лайлин молча разглядывала фразёра: его сутулые плечи, красную с крупными порами кожу и неопрятно висящую вдоль впалых щёк шевелюру бурого цвета. Хитрый прищур глаз вместе с кривой улыбочкой вызывали в ней тревогу и неприязнь. Прохвост явно намекал на Эрикира. Малая зелёная луна набирала тело раз в сорок пять дней, когда большая белая находилась в стадии затмения, и этой ночи испокон веков приписывали всяческие зловещие события и закономерности. Одной из таких закономерностей было первое обращение укушенных оборотнями людей. Но, учитывая, что истории про оборотней были столь же подкреплены фактами, как и "байки про бабайку", трепать языком на эти темы с такой многозначительной миной могло быть признаком двух вещей: опьянения или безумия. Первое казалось маловероятным - странный тип успел употребить только пол кружки пива. Второе же вызвало у Лайлин холодок между лопаток и заставило принять меры.