Шантаж чудовища (ЛП) - Ле Карр Джорджия - Страница 8

Я прохожусь пальцами по мягкому треугольнику светлых волос на лобке. Она зажмуривается, как только я дотрагиваюсь до клитора. Он набух. О да, она может показывать мне своим видом сколько угодно, но она так же возбуждена, как и я.

Я довольно улыбаюсь, пока опускаю пальцы ниже, чувствуя ее мягкие, гладкие складки. Пока палец играет с клитором, я резко вставляю два пальца в ее проход. Она громко выдыхает, глаза открываются от шока, но выражение ее лица — вызывающее. Она не хочет показывать мне, что ей нравится, ей нравятся мои пальцы внутри нее. Она пытается восстановить дыхание, приклеившись взглядом к моим глазам. Она не ожидала, что так глубоко внутри нее я буду двигать пальцами.

Я не собираюсь быть с ней нежным. А с чего я должен? Ей нравится грубость и после двух гребанных лет ее отсутствия, я заслуживаю удовлетворения. Черт, эта сука скрылась, ушла, никому ни сказав ни слова. Она должно быть скрупулезно планировала свой побег днями, неделями и может даже месяцами, пока была со мной.

Я начинаю двигать пальцами вперед-назад, в комнате слышится только чмокающий звук от ее соков, которыми покрыты мои пальцы. Чем больше я наращиваю темп, тем больше она начинает стонать, с трудом дыша, но она не дает мне удовольствия увидеть ее оргазм. Она по-прежнему с вызовом смотрит на меня.

Одной рукой я удерживаю ее тело неподвижно, другой рукой все сильнее и быстрее трахаю ее. И вот оно, стенки ее киски начинают сжиматься. Она уже близко. Мой план заключается в том, когда она уже фактически подберется к оргазму, я остановлюсь. Просто остановлюсь и все. Тем самым заставив ее умолять о моем члене, но дело в том, что я не могу остановиться. И не хочу останавливаться. Мне хочется увидеть выражение ее лица, когда она будет кончать.

Наконец, низкий стон слетает с ее губ.

Пальцем я все еще потираю затвердевший клитор, пока два моих пальца внутри нее пытаются дотронуться до точки G. И то, как она пытается сдержать стон, говорит мне, что я нашел эту чертовую точку.

Она с силой хватается за мои плечи. Я вижу, что она больше не может сдерживаться. Челси плотно сжимает губы и отворачивается на мгновение, не в состоянии контролировать себя. Глаза закатываются, тело замирает, но я не останавливаюсь, потому что она почти готова...

Еще немного... и она кончит.

Челси громко кричит, ее тело замирает, а потом начинает неудержимо дрожать. Бедра вдавливаются в мою руку, а пальцы скручиваются. Внутри нее происходит настоящее землетрясение, но я все равно не прекращаю двигать жестко пальцами. Она что-то бормочет, захлебываясь в стонах, и от ее вида, я едва скрываю похоть в глазах.

Она моя.

Хочет она этого или нет, но она принадлежит мне. И находится в моем логове. Я буду делать с ней все, что захочу. Она моя должница, пока я не решу, что она заплатила за все сполна.

Ее тело продолжает бить дрожь, когда ее стоны переходят в всхлипывания. Ее мышцам нужно время, чтобы расслабиться, дыхание по-прежнему прерывистое, жесткое, но я замечаю, что она пытается не смотреть мне в глаза, но не может. И наши взгляды соединяются, приклеившись друг к другу. В ее глазах поселилось какое-то странное выражение. Я извлекаю пальцы из ее сладкой киски.

Мне хочется облизать их, попробовать вкус ее оргазма, но сейчас не самое подходящее время. Я поднимаюсь, вынимаю платок из кармана пиджака. Спокойно вытираю пальцы об него.

Это называется самоконтролем.

Челси даже не сдвинулась с места. Она наблюдает за мной со странным выражением на лице. Не могу точно сказать, злиться ли она или нет. Ее ноги все еще раздвинуты, и я со своего роста вижу ее киску. Мне требуется все самообладание, чтобы не уложить ее и не трахнуть прямо на этом кресле, в котором она полулежит.

Член эрегирован, что аж больно, но я силой воли заставляю себя ничего подобного не делать. Не сейчас. Но скоро. Очень скоро.

Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но лучше промолчать. Я специально медленно убираю платок обратно в карман пиджака и направляюсь из комнаты. Я закрываю за собой дверь и кладу один палец в рот, который так и не вытер.

На вкус — чистый рай.

9.

Челси

Я стою под душем, а теплая вода струится вниз по телу. Лейка душа настолько огромная, квадратная, отчего мне кажется, что я стою под водопадом. Не хочу самой себе признаваться, но мне нравится эта ванная.

Все нравится здесь.

Мне нравятся темно-синие панели, мраморный камин, полированный пол из темного дерева, двойной туалетный столик, глубокая ванна на ножках, горшки с орхидеями, позолоченные канделябры и этот чудесный, чудесный душ.

Пока вода течет по коже, я ошеломленно думаю о Торне. Несколько минут назад я сидела в кресле, а его пальцы находились глубоко внутри меня. Сейчас мне кажется, что это из серии мечты. То, о чем я мечтала, о чем-то невероятном. Я закрываю глаза и вспоминаю свою сумасшедшую реакцию на его действия, и как я взорвалась от оргазма, достигнув кульминации.

Такого раньше не случалось.

Я до конца не понимаю, что происходит. Что он со мной сделал? Я же фригидна, но с ним я почему-то испытываю множественные оргазмы и все еще фантазирую, что он проделает со мной следующее.

Подушечками пальцев я провожу по своему телу, потянувшись к клитору. Меня никто никогда так не трогал. Никто не заставлял меня кончать от пальцев, предоставив мне несколько оргазмов. Не важно, насколько отчетливо я до сих пор помню ощущения от его пальца на клиторе. Я пыталась всеми силами сопротивляться ему, но, как всегда, видно этот подвиг не для меня. Он проделал все это со мной всего лишь своими пальцами, причем как бы между прочим.

Всю свою жизнь я предполагала, что мне всегда хотелось иметь нежного любовника, человека, который был бы внимательным и добрым ко мне, Торн же резок и груб. Он ведет себя как настоящий неандерталец. Он запросто берет то, что хочет, и уходит, даже не сказав слова благодарности, но вместо того, чтобы злиться на него за то, что он рассматривает меня всего лишь, как обычный сексуальный объект, я возбуждаюсь от этого.

Мне казалось, что я хотела, чтобы следующие девяносто дней прошли как можно быстрее, но сейчас все изменилось. Мне будет очень трудно «сохранять лицо», я могу сама себе притворяться сколько угодно, да и ему тоже, что ненавижу его, но не смогу помешать своему телу рассказать ему совсем другую историю. Хуже того, меня все время не оставляет вопрос — также взрывоопасно для меня его занятия любовью, как то, что он проделывает своими пальцами.

И клитор начинает покалывать от этой мысли.

Как будто я из фригидной женщины превратилась в безудержную сучку. Даже сейчас мне ужасно хочется прикоснуться к самой себе, представляя его, пока буду сама себя ублажать, но я не могу пойти на это. Через несколько минут раздается стук в дверь ванной. Анабель напоминает, что ужин будет через полчаса. Я выключаю душ и стою какое-то время в тишине в теплом паре. Потом открываю дверь ванной, врывается порыв холодного воздуха. И тут же всплывают воспоминания. Когда мне исполнилось пять лет…

Двадцать лет назад

— Вставай, папа. Просыпайся. Прошлой ночью был дождь. В лесу будет куча грибов.

— Уфф... на улице еще темно, и сегодня воскресенье, кнопочка, — сонно бормочет отец.

Я трясу его за плечо.

— Но ты сказал, что мы пойдет за грибами сегодня, если пройдет дождь.

— Давай, пойдем завтра, хорошо. Грибы никуда не денутся.

Я смотрю на него в темноте родительской спальни.

— Но завтра я пойду в школу.

— Хорошо. Я завтра схожу за грибами. А сейчас возвращайся к себе в постель.

— Нет, папа. Я хочу, чтобы мы пошли вместе, — настаиваю я.

— Сейчас холодно и мокро. Мы можем пойти сегодня днем? — сквозь сон бормочет он.

— Нет, потому что придут кабаны и съедят все самые лучшие грибы.