Долгая полночь (СИ) - Скумбриев Вадим - Страница 45

Подумав, рыцарь всё же согласился, но большой свободы Жанна не получила. Берт аккуратно стянул ей локти и связал ноги, а свободным концом верёвки обмотал ствол, позволив Жанне лишь лечь и не больше того. Солнце, впрочем, уже почти село.

– Прости, колдунья, сегодня без ужина, – с усмешкой сказал он. – Но завтра я обязательно постараюсь чего-нибудь тебе раздобыть. Ах да! Я прихватил кое-что, ночи сейчас холодные, – из седельной сумки появилось шерстяное одеяло, которым рыцарь заботливо укутал Жанну. – Не то ещё замёрзнешь на полпути, околеешь. Что я тогда делать буду?

Она не стала отвечать.

Лишь сейчас, когда рыцарь оставил Жанну в покое, она смогла крепко задуматься. Берт не собирался ни убивать её, ни везти на казнь к Жану. Английскому королю нужен её дар, и взять его силой он не сможет. Эдуард слыл разумным правителем, и Жанна очень надеялась, что слухи не врут. Да и сэр Томас говорил что-то о двойной плате. Если сбежать ей не удастся, придётся познакомиться с королём поближе.

Как жаль, что она не умеет обращаться в животных! Один только пасс, один рисунок, один амулет – и вот вместо девицы Жанны хлопает крыльями чёрная ворона или сокол, способный улететь куда пожелает.

Солнце зашло за деревья, и в сгущающихся сумерках Жанна могла видеть лишь фигуру коня, который бродил вокруг одной из сосен.

Руки Жанны давно затекли и онемели – связал их рыцарь на совесть. А стянутые локти не давали возможности перегрызть путы. Назавтра Берт вряд ли снимет верёвки, а значит, даже если удастся сделать это самой, вряд ли Жанна сможет действовать. Она, конечно, пыталась шевелить пальцами, разгоняя кровь, но помогало это слабо.

Она не знала, что делать.

Казалось, проще сбежать из английской тюрьмы, чем от Берта, который сумел найти её за рекой и целой ватагой англичан. Разумеется, в тюрьме к Жанне приставили бы усиленную охрану и отобрали бы все, чем можно рисовать, но тюремщики – всего лишь тупоголовые крестьяне. Они не знают, что отобрать у человека всё не смогут, даже если разденут его догола.

Берт хитёр, опасен и знает, на что способна пленница – это верно. Но и Жанна не собиралась сдаваться просто так. До Бордо путь долог, кто знает, сколько ещё возможностей выдастся впереди? А уж она постарается ими воспользоваться. И если всё-таки придёт к Эдуарду, то своими ногами.

– Что-то не нравится мне здесь, – проговорил Берт, озираясь. – Пойду-ка, пройдусь вокруг.

Где-то далеко заухала сова.

Жанна осторожно открыла глаза, разглядывая ночной лес. Сова смолкла, и всё вокруг снова погрузилось в тишину и темноту – лишь тусклый лунный свет едва пробивался сквозь ветви.

В лесу она осталась одна – и всё же не совсем.

Кусты шевельнулись, и на поляну вышли три девушки – рыжие, как и сама Жанна, в лёгких зелёных нарядах, едва скрывающих тела под полупрозрачной тканью. Плавными шагами они приближались к колдунье, и та с содроганием поняла, что трава за ними остаётся нетронутой.

– Рыцарь ушёл, – проворковала одна.

– Рыцарь исчез, – добавила другая.

– Рыцарь покинул тебя, – хихикнула третья.

Они обступили её, кружась вокруг.

– За что тебя привязали здесь, милое дитя? – с улыбкой спросила первая.

– За то, что я не хотела отдавать врагам свой дар, – прошептала Жанна.

Вторая фея коснулась её щеки рукой и провела пальцем вниз, чиркнув им по шее.

– У нас в гостях колдунья! – тихо засмеялась она. – Уж давно мы не видели таких!

– А хочешь, мы поможем тебе? – предложила третья. – Мы снимем путы, и рыцарь тебя не найдёт.

– Этот человек настигнет меня везде, – покачала головой Жанна, но в душе у неё загорелась надежда.

– Только не в нашем кругу! – воскликнула первая.

– Только не заключившую договор! – добавила вторая.

– Только не среди танцующих фей! – закончила третья.

– Договор? – горько усмехнулась Жанна. – И что же вы потребуете взамен?

– Танец, колдунья, – сказала первая. – Всего лишь один час волшебного танца с такой, как ты.

– Разве это дорогая плата?

– Разве это не стоит твоей свободы?

Жанна молчала. Она знала, что будет, скажи она «да»: феи снимут с неё верёвки, возьмут за руки и уведут в свой круг – танцевать. И для неё действительно пролетит всего лишь час. Только сколько столетий сменится за это время на земле?

Она уже отвергла искушение Азазеля, сулившего ей новую встречу с Эвеном. Теперь пришёл черед фей, обещавших свободу – но когда?

– Нет, – сказала Жанна, и танцующие девицы разом остановились, словно невидимый кукловод опустил руки. – Нет, хозяйки этой поляны. Я не хочу вернуться в мир через сто лет.

– Она знает! – разочарованно воскликнула первая фея.

– Она предпочитает чуму, – с презрением добавила вторая.

– Она останется связанной, – злорадно засмеялась третья, и в тот же миг за их спинами нарочито громко хрустнула ветка.

На поляну выходил Берт. Рыцарь улыбался, беззастенчиво пролезая взглядом под тонкие наряды фей. Меч его лежал в ножнах.

– Тебя нельзя оставлять одну, колдунья, – сказал он. – Того и гляди, следующим по твою душу явится сам Люцифер.

– Он обманул нас, – обиженно заявила одна из девушек.

– Конечно, дорогие! – рассмеялся Берт. – Думаете, я не понял сразу, чья это поляна? Да это ж ясно было, как светлый день. Но я рад, милая моя колдунья, что ты не поддалась на их уговоры! Иначе я бы остался не у дел.

Он был прав, и оттого на душе у Жанны стало ещё гаже.

– Кто ты, рыцарь? – спросила фея, обходя Берта по кругу. – Ты не такой, как другие.

– Оттого, что не спешу гоняться за вами по поляне, гикая и задирая юбки? Ну нет, мадемуазель, это не для меня.

– Он испугался! – захихикала вторая.

– Но он сейчас всё исправит, – третья шагнула ближе к рыцарю, нарушив круг. – Подари мне поцелуй, рыцарь. Может, тогда мы поймём друг друга?

– С удовольствием, мадемуазель, – улыбнулся Берт.

– Стой! – закричала Жанна, но он словно не услышал.

Фея властно обхватила его голову руками. Берт крепко обнял её, прижимая к себе, и девушка приникла к его губам.

И через мгновение вздрогнула, отстраняясь.

– Муж корриган! – взвизгнула она, тщетно пытаясь вырваться из его объятий.

– Неужто неприятно? – восхитился Берт, тиская её задницу. Фея наконец сумела освободиться и отскочила от него, как от раскалённого котла с кипятком.

– Fil a putain, del glouton souduiant[2]! – бросила она, растворяясь в темноте. Следом исчезли её сестры. Берт радостно засмеялся.

Жанна в ужасе смотрела на него. Впервые она видела человека, который вот так просто поцеловал фею. И уж точно никогда даже не слышала о том, кто не поддался бы после этого её колдовской власти.

– Видишь, колдунья, – сказал Берт, – иногда и странные существа поддаются на человеческую удочку. А какие они знают выражения!

– Кто ты такой, Берт? – тихо спросила та, позабыв о верёвках.

– Разве это имеет значение?

– Да, чёрт побери! Ты поцеловал фею!

– Не могу спорить, колдунья, здесь твоя правда. О, нет, теперь ты сама будешь для меня феей! Маленькой, красивой, рыжей феей. Ты ведь не против? Думаю, нет. Ты очень похожа на этих трёх девиц, сбежавших, будто я прокажённый. Даже ругаешься им под стать.

– Тебе бы шутом стать, мессир, чьего настоящего имени я до сих пор не знаю, – Жанна почувствовала, что остывает. Спорить с этим рыцарем она не могла.

– Ну, когда-то я этого и хотел, – Берт проверил верёвки и слегка ослабил их. Жанна потёрла свербящие запястья и взглянула своему мучителю в глаза. Те смеялись. – Я пытался стать шутом, но увы, шут, как думают дворяне, должен быть щуплым и низкорослым, а лучше калекой или уродом – так, чтобы весело смотреть на него было. Сюзерен мой лишь посмеялся и велел принести меч и доспехи. Да, один-то раз я его потешил, но на этом всё и закончилось... Ты ведь хотела уйти, верно?

Жанна помотала головой.

– Ну, милая фея, не стоит. Чего тебе делать одной в тёмном страшном лесу? Если уж хочешь сбежать, так делай это днём.