Двойное попадание (СИ) - Михайловский Александр Борисович - Страница 49

При этом противопоставить надвигающейся танковой лавине, кроме разрозненных маршевых пополнений, фон Боку просто нечего. Те части, на которые он рассчитывал, уже стоптаны потомками, фактически не снижая скорости, а от прибывающих в Бобруйск эшелонами через Польшу отдельных частей первой танковой группы потомки прикрылись двумя своими элитными бригадами, занявшими Жлобин и Рогачев. Флангового контрудара по всем правилам у немцев не получится, о такие заслоны способны пообломать зубы и парни посерьезнее, чем выгружающийся в Бобруйске генерал от кавалерии Эберхард фон Макензен вместе с его 3-м моторизованным корпусом. И это в том случае, если потомки, передав фронт на плацдарме подбежавшим с тыла стрелковым дивизиям 21-й армии, не нанесут по группировке Маккензена упреждающего удара. Те немецкие командиры, которые никогда раньше не имели дела с потомками, частенько попадаются на подобные уловки.

Конечно, 41-й моторизованный корпус генерала Рейнхарта, который до последнего момента атаковал сводную кричевскую группировку со стороны Пропойска (Славгорода), может развернуться на сто восемьдесят градусов и вдоль того же шоссе нанести удар в направлении Довска. С целью недопущения таких действий противника во втором эшелоне наступающих войск движется конно-механизированная группа генерала Ермакова в составе 108-й танковой дивизии, а также 55-й и 4-й Донской кавалерийских дивизий, усиленных двумя выбитыми Жуковым механизированными батальонными тактическими группами потомков. Стремительным рывком уже к завтрашнему полудню войска группы Ермакова достигнут рубежа города Пропойска (Славгорода), где перейдут к активной обороне по реке Проне между болотистым берегом реки Сож и не менее болотистым лесным массивом к северо-востоку от города. Если Ермаков успеет (а подозревать его в нерасторопности нет оснований), то Рейнхард сможет биться головой об его рубеж ровно с тем же удовольствием, с каким он бился об оборону под Кричевом. В любом случае в самое ближайшее время они с генералом Матвеевым собираются поставить всю группу армий центр в такую неудобную позу, из которой обычно пьют олени. И тогда в района Могилев-Орша для немцев начнется то же самое, что творилось под Минском два месяца назад при попытке частей Западного фронта выйти из Белостокско-Волковысского котла. Долг обычно красен платежом, а еще русских людей издревле учили отдавать долги сторицей, и если немцы об этом забыли, то это только их проблемы. А он, Жуков, должен сейчас снять трубку телефона и сообщить Верховному Главнокомандующему о том, что операция «Гильотина» развивается по плану и голова фон Бока уже почти находится в корзине с отрубями. Осталось ее оттуда только достать и показать публике.

5 сентября 1941 года. 14:15. Окрестности Могилева. Штаб группы армий «Центр».

Генерал-фельдмаршал Федор фон Бок.

Тактическая обстановка на участке прорыва «марсиан» под Гомелем продолжала осложняться с каждой минутой. Эти проклятые пришельцы из будущего оказались настолько стремительными и неудержимыми в своем движении, что ролики Гудериана по сравнению с их проворством казались просто медлительными черепахами. И еще стремительные действия ударных группировок, которые подобно капелькам ртути разлетелись каждая по своему направлению, говорили о том, что вражеский командующий четко знает, чего он хочет и твердо уверен, что его войскам эта задача по силам.

А вот он, фон Бок, после сообщения о том, что подвижной кампфгруппы 57-го мотокорпуса больше нет и гарнизоны севернее Довска замолкают один за другим, способен только тупо смотреть на карту, ни черта не понимая, что возможно сделать для спасения положения. Единственная мысль, которая приходит в его голову – это отдать приказ войскам 4-й армии срочно сниматься с позиций и форсированным маршем отходить к Смоленску, дабы не попасть в глубокий и надежный Рославльский мешок. Ведь несомненно, что после удара на Могилев, который подрезают всю группу «Центр», с вершины кричевского выступа последует еще один удар, который отсечет от группы армий «Центр» именно 4-ю армию.

Но по многим соображениям такой приказ является попросту невозможным. Во-первых – в ОКХ еще не осознают всю серьезность положения и требуют хотя бы сохранения текущих позиций. Во-вторых – против будет сам фюрер, уже провозгласивший принцип, что германский солдат ни в коем случае не должен уходить с тех позиций, которые уже достиг. В-третьих – такое решение и в самом деле будет означать проигрыш войны. И хоть агония вермахта может затянуться на год или даже полтора, но Советы получат необходимую им паузу для мобилизации всей экономики на военные рельсы, и тогда сдержать перекрашенный в красный цвет русский паровой каток станет невозможно, даже если ему не будут помогать «марсиане». На это и был основной расчет в стратегии блицкрига – нанести противнику поражение еще до того, когда он сможет отмобилизовать свой неисчислимый потенциал.

Но при любом раскладе после этого неизбежного поражения его, Федора фон Бока, песня будет спета. Как бы оно ни повернулось, фюрер и окружающая его камарилья не простят ему этого поражения, и если вспомнить, что случилось со многими неугодными Гитлеру людьми, отставка с мундиром и пенсией и дальнейшая жизнь в родовом имении может оказаться одним из самых благоприятных исходов его карьеры. В конце концов, ведь его могут просто расстрелять, обвинив в сговоре с «марсианами» или даже со Сталиным. Когда армия терпит поражение, то это проще всего объяснить изменой командного состава и труднее всего признать, что к ТАКОЙ войне вермахт был просто не готов. Но как бы то ни было, через несколько часов в этом лесу восточнее Могилева окажутся вражеские передовые части, и штабу группы армий пора объявить эвакуацию, дабы избежать позорной для командующего сдачи в плен.

Тогда же и примерно там же, вертолет Ми-8, 500 метров над землей Командир батальона специального назначения гвардии майор Алексей Пшеничный

Мерно воют турбины транспортных вертушек, на которые погружен наш батальон, и ударных «Аллигаторов» сопровождения, что будут нас поддерживать и прикрывать в этой операции. Шум в ушах стоит такой, что разговаривать просто невозможно, но нам сейчас и не надо. Все давно сказано, пересказано и выучено наизусть, и каждый знает, что он должен делать, хотя сначала, признаюсь, некоторое обалдение перед масштабом задачи имелось. Ведь для нас, спецназовцев, задача по разгрому штаба группы армий «Центр» и захвату его командующего генерала-фельдмаршала Федора фон Бока – это все равно, что для актера-любителя взяться за «Вильяма нашего Шекспира».

И вообще, на этой войне мы как в храме – кругом одни святые для нас люди. Вот тут Жуков, тут Василевский, тут Черняховский, и совсем рядом живой Рокоссовский; а так, может, еще доведется увидеться и с товарищем Сталиным… Но если брать по большому счету, то тут свят каждый сражающийся советский солдат и офицер, то есть пока боец и командир. Наша задача помочь им обрести себя, сбросить ужас и оцепенение перед мощью врага и показать, что русский человек способен нагнуть даже ужасного германского дракона-юберменша с белокурой челкой. Пусть это он нас боится, паскуда, а не мы его.

Вертушки закладывают вираж – и вот в иллюминаторе снизу видна аккуратненькая деревня, из которой выселили, а может, и просто расстреляли местных жителей. Посреди деревни – здание школы, в которой, собственно, и располагается штаб группы армий «Центр», а вокруг него грузовые и легковые машины и автобусы, и вокруг них серыми мурашами суетится германская солдатня. Ну тут, как говорил один известный персонаж (по другому, впрочем, поводу): «Ага, не ждали». «Алигаторы» почти сходу начали прицельно пускать в эту суету ПТУРы и пачки НАРов. Полыхнули первые взрывы – и во все стороны полетели обломки. Потом еще и еще.

С одной стороны, от такой активности хочется материться, ведь они ненароком могут прибить нам какую-нибудь очень важную персону, а с другой стороны, их задача – пока не поздно, подавить противовоздушные и противодесантные возможности объекта, чтобы мы спокойно могли выполнять свою задачу. А то упустят «аллигаторы» из виду пару «фирлингов» – и будет нам «счастье при высадке». Покрошат к бениной маме в капусту и фамилии не спросят. Но нет, парни на ударных вертушках работают тщательно, можно сказать, с огоньком, и если уже они застали немецких зенитчиков со спущенными штанами, то воспользуются этим обстоятельством по полной программе, до победного конца.