Город заклинателей дождя - Тимайер Томас - Страница 12

Он снова прищурился, вглядываясь в угол. Из-под линзы очков тонкой струйкой поднимался сизый дымок. Гарри опустился на четвереньки и подполз поближе, пытаясь понять, что происходит. Ну конечно же: одно из стекол, на которое упал солнечный луч, собрало его в точку и подожгло тростник. В следующее мгновение взвился крохотный язычок пламени. Он уже готов был погасить его, плеснув водой из глиняного ковша, но внезапно ему пришла в голову одна мысль.

Бережно подняв очки, он начал медленно перемещаться по хижине, направляя солнечные лучи через стекла на переплетения сухих стеблей. В конце концов ему удалось вызвать в нескольких местах маленькие пожары. К счастью, тростник воспламенялся неохотно, зато хорошо тлел, давая при этом совсем немного дыма, который наверняка выдал бы его. В результате, потратив целый час, ему удалось превратить часть пола «кокона» в угли и золу.

Взмокший от пота, но довольный собой, Гарри откинулся назад. На полу перед ним чернела окружность диаметром около восьмидесяти сантиметров. Он нацепил очки и попробовал ногой ослабленный огнем участок пола. Раздался негромкий хруст.

В нем вспыхнула надежда.

Он нажал еще раз, уже смелее. Хруст послышался громче, «кокон» задрожал. Оставалось только молиться, чтобы его попытку побега никто не заметил. О, если бы ему удалось посильнее нажать на этот участок пола!

Он опустился на правое колено, перенеся на него все восемьдесят три килограмма своего веса, и слегка подпрыгнул. Пол затрещал, волокна, из которых он был сплетен, лопнули во многих местах, однако все еще сопротивлялись его усилиям. В следующий раз должно обязательно получиться!

Чувствуя, как ладони взмокли от волнения, он повторил ту же операцию - и его нога провалилась в образовавшееся отверстие, а сам он едва не последовал за ней, но сумел удержаться.

Гарри осторожно вытащил ногу и отполз в сторону. Сердце колотилось как бешеное. Перед ним зияло широкое отверстие в полу.

Он едва сумел сдержать крик радости. Только бы никто не явился сюда!

Он прислушался. Вокруг все было спокойно - ни криков тюремщиков, ни суматохи. Однако он все-таки выждал несколько минут, чтобы окончательно убедиться в этом.

А потом наклонился вперед и просунул голову в отверстие в полу.

- Нет!

Лицо Элизы было покрыто мелкими капельками пота. Ее руки, вцепившиеся в медную пластину, держали ее так крепко, что костяшки пальцев побелели от напряжения.

Оскар, удобно устроившийся в глубоком кресле с подголовником и всецело погруженный в «Жизнь животных», испуганно оторвался от книги.

- Нет!!!

Гумбольдт поднялся со своего стула и с озабоченным видом поспешил к Элизе. Стол, который ему пришлось обойти, был завален картами и документами, необходимыми в пути. Шли последние приготовления к предстоящей экспедиции.

Минувшие дни были особенно напряженными. Оскару приходилось выполнять массу поручений ученого и сопровождать его во время поездок за специальным снаряжением и оборудованием. За это время он успел забыть, кем он был раньше и откуда он родом.

Но теперь сборы шли к концу. Скоро они отправятся в путь, а Оскар все еще не принял окончательного решения.

Гумбольдт гладил Элизу по руке, пытаясь ее успокоить. Он хотел взять пластину из ее рук, однако она так вцепилась в нее, что острый край металла врезался в кожу, показались капли крови. Оскар поспешно отложил книгу и бросился к ним.

- Прошу тебя, отпусти! - голос Гумбольдта звучал мягко, но настойчиво. - Верни ее, пожалуйста, на место.

Однако его слова не возымели никакого действия. Женщина дрожала всем телом.

- Элиза! - произнес ученый почти сурово. - Немедленно отдай ее мне!

Наконец-то она услышала. Элиза подняла голову; невидящий взгляд женщины был устремлен вдаль.

- Что с тобой? У тебя было видение?

Она едва заметно кивнула в ответ.

- Пластина?

Еще один кивок. Тем временем на столе уже образовалась маленькая лужица крови.

- Ты должна отпустить пластину! Прерви контакт, я приказываю тебе!

Медленно, словно для этого потребовались все ее силы, Элиза разжала пальцы. Фотографическая пластина со стуком упала на стол.

- Оскар, платок, быстрее!

Оскар кинулся в соседнюю комнату и вернулся с салфеткой с обеденного стола.

- Что ты видела? - Гумбольдт быстрыми движениями туго запеленал раненую руку женщины. - Это связано с пластиной?

Элиза отрицательно покачала головой. Она все еще выглядела отстраненной от мира: глаза широко открыты, мускулы напряжены, уцелевшая рука мелко подрагивала.

- Похоже, она хочет что-то написать, - проговорил Оскар. - Может, она просит карандаш и бумагу?

- Возможно, ты и прав. В наблюдательности тебе не откажешь. - Гумбольдт шагнул к письменному столу, достал карандаш и бумагу и положил перед Элизой.

Рука женщины тут же схватила карандаш и принялась заполнять листок какими-то знаками. На бумаге сначала появились неясные символы: завитушки, крючки, волнистые линии. Но постепенно из этого хаоса начали проступать буквы - «Б», затем «О» и «С».

Оскар в недоумении взглянул на Гумбольдта, но тот только развел руками. На лбу у него появилась жесткая складка: он напряженно размышлял, не сводя глаз с бумаги, по которой словно ползли полчища муравьев.

Наконец Элиза замерла. Ее рука повисла, а в глазах снова появилось осмысленное выражение.

Оскар тем временем пытался разобрать то, что было написано на листке. Среди множества бессмысленных знаков четко выделялось слово. Он произнес его вслух: «Босуэлл».

- Гарри Босуэлл? - выдохнул ученый.

- Кто это?! - Оскар удивленно уставился на него. - Вы его знаете?

Гумбольдт задумчиво кивнул.

- Если речь идет действительно о нем. Он фотограф, репортер нью-йоркского журнала «Глобал Эксплорер». Довольно нахальный тип, но в мужестве ему не откажешь. Я встречался с ним несколько лет назад. Он вполне мог участвовать в экспедиции в Анды, это вполне в его духе. Ты его видела?

Элиза все еще находилась под впечатлением от своего видения. Ее глаза лихорадочно блестели.

- Гарри Босуэлл. Это имя мне назвали духи. - Голос женщины звучал утомленно. - Он в большой беде.

- Расскажи нам об этом.

- Его держат где-то в плену. Он… он пытался освободиться. Ему удалось сделать отверстие в полу, и он смог выбраться оттуда… Боги, какая бездна! Глубже, чем все, что я когда-нибудь видела!.. - Элиза вдруг судорожно схватила руку Гумбольдта. - Он карабкался по нижней части какой-то деревянной конструкции, потом сумел добраться до моста… И тут его заметили. Да-да, они снова его поймали… уродливые лица, как у птиц. Сутулые, приземистые, больше похожи на животных, чем на людей…

Ее глаза расширились, словно от воспоминания о пережитом ужасе.

- А потом? - настаивал Гумбольдт. - Что случилось потом?

Элиза тряхнула головой.

- Контакт прервался. Я его потеряла. Мне очень жаль…

Ученый осторожно погладил ее по волосам.

- Все хорошо, Элиза. Не о чем тут жалеть, - проговорил он мягко. - Довольно и того, что ты способна устанавливать контакт. Это даже больше, чем можно было ожидать.

Оскар просто умирал от любопытства и возбуждения.

- Контакт? Что это означает? Что случилось с Элизой, и кто он такой, этот Босуэлл?

- Не стоит так тревожиться, - проговорил Гумбольдт. - То, что ты видел - всего лишь проявление особых способностей Элизы, о которых я тебе говорил.

- Та самая телепатия?

- Да.

Ученый шагнул к книжной полке и вынул толстую книгу в кожаном переплете. Какое-то время он перелистывал страницы, затем положил раскрытый фолиант перед Оскаром и указал на заголовок: «Полтергейст, шаровые молнии и телепатия - знакомство с миром невероятного».

- Телепатию обычно считают либо сказками, либо происками потусторонних сил, - пояснил он. - Но во время своих экспедиций я встречал немало людей, обладающих уникальными способностями. Элиза - одна из них, может быть, самая одаренная. Она обладает даром вступать в контакт с другими людьми, даже если те находятся на другом конце света.