Терновый Оплот (ЛП) - Каннингем Элейн - Страница 50

— Не по своей воле. Сир, миссия?

Лицо стража стало мрачным.

— Разумеется, необходимо вернуть Терновый Оплот. Всадники несут весть по всем северным землям. Рыцари Самулара собираются на север. Паладины других орденов присоединяются к ним, и даже те, кто вообще не состоит в ордене. Прошло много лет с тех пор, как такая армия праведников собиралась в последний раз. Пусть Жентарим дрожит.

Алгоринд поймал руку рыцаря.

— Сир, я только что из Тернового Оплота. Я был всего в нескольких часах езды, когда захват закончился. Я лишь увидел, как поднимался дым разрушений и успел обменяться ударами с патрулем жентийцев, которые взяли крепость.

Глаза стража распахнулись.

— Почему ты не сказал раньше? Эй, Камелиор! Поди сюда и поспеши проводить этого молодого человека в комнату советов.

Алгоринд последовал за своим проводником. Его привели в самое большое из трех зданий, а затем — в огромный зал. Здесь все место занимали шесть длинных столов, чьи края были хитро скруглены таким образом, чтобы все они поместились, образуя большой шестиугольник. Паладины сидели по внешнему периметру, так что все могли переговариваться между собой. С потолка свисали яркие знамена, штандарты множества орденов и рыцарей-одиночек, служивших Залам Правосудия.

Алгоринд поискал сира Гарета, и заметил ошеломленное выражение на лице старого рыцаря. Это заставило его чувствовать себя чрезвычайно смущенным. Правилами ордена были аккуратность и чистота. Появиться в таком виде было оскорблением, но у Алгоринда не было времени для раздумий над реакцией своего героя, потому что Камелиор быстро передал сообщение, которое Алгоринд озвучил привратнику ранее.

— Еще один стул, пожалуйста, — попросил Лаарин.

Пажи — мальчики, которых привели в храм, чтобы проверить на пригодность для жизни служителя Тира — подпрыгнули, спеша выполнить просьбу Мастера Паладинов. Алгоринд обнаружил вокруг себя эскорт, который усадил его на место с неприятной церемониальностью. Лаарин приказал Алгоринду говорить, и все взгляды обратились на него.

Он снова поискал взглядом сира Гарета. Старый рыцарь мрачно постучал пальцем по губам, напоминая ему об обещании быть осторожным. Конфликт интересов заставлял юношу чувствовать себя неловко, словно привязанного ястреба, получивший приказ лететь и охотиться.

— Я отправился на север, в Терновый оплот, чтобы донести до Хронульфа сведения личного характера, — осторожно сказал Алгоринд. Слабый кивок сира Гарета подтвердил, что слова были подобраны правильно. — Будучи в нескольких часах езды, я увидел черный дым, возносящийся к небу. По запаху, я понял, что это похоронные костры.

На мгновение, он замолчал, отдавая дань павшим. Рыцари и жрецы, сидевшие вокруг, склонили головы или же осенили себя жестами, которые означали, что они верят и вверяют души своих братьев в руки Тира.

— Я услышал приближающийся патруль и устроил засаду, — признавая это, Алгоринд покраснел, но, в конце концов, он поклялся говорить правду. — Там было четверо мужчин, вооруженных и ехавших верхом. Они искали женщину, находившуюся в крепости в момент нападения. Она сбежала, и никто не знал, каким образом ей это удалось. Однако, судя по всему она забрала с собою кольцо, принадлежавшее Хронульфу.

Шепотки ужаса наполнили зал.

— Ты искал женщину? — спросил Лаарин.

— Сир, мне кажется, я видел её. Она была с дворфом и направлялась на юг, к Глубоководью. Я поищу её, если таково будет ваше желание.

Сир Гарет медленно поднялся. Он выглядел, словно человек, готовый принять свою судьбу.

— Я мог бы пролить свет на этот вопрос, братья. Несколько дней назад, искренне ища новостей о Хронульфе, ко мне пришла молодая женщина. Она назвалась Бронвин. Маленькая девушка с большими карими глазами, длинной косой каштановых волос и выступающими на щеках и подбородке костями. Её ли ты видел?

— Если судить по вашему описанию роста и волос — вполне вероятно, — согласился Алгоринд. — Я был слишком далеко, чтобы остановить её, а тем более — внимательно рассмотреть лицо.

Сир Гарет вздохнул и опустился на стул.

— Я совершил серьезную ошибку, — признался он. — Я говорил с ней о Хронульфе, и быть может именно мои слова отправили её в Терновый Оплот.

— Не вини себя, брат, — сказал ему магистр Лаарин. — У тебя не было основания сомневаться в её мотивах.

— Нет, нет, но я не помолился Тиру, дабы проверить её сердце и избранный ею путь. Это было ужасным упущением, — внезапно, брови сира Гарета сошлись к переносице, и он посмотрел на Алгоринда. — Как вышло, что ты нес нам эту новость столь долго?

Именно этого момента так боялся Алгоринд.

— Дворф, который сопровождал женщину. Украл мою лошадь. Я вынужден был возвращаться в город пешком.

— В таком случае, твой приход впечатляет еще сильнее, — сухо сказал Лаарин. — Скажи мне, достиг ли ты успеха, доставляя ребенка крови Самулара?

— О, да, сир, — серьезно сказал Алгоринд. Он кинул взгляд на сира Гарета, чтобы убедиться в его одобрении.

Старый рыцарь пристально оглядел комнату.

— Узнав о падении Тернового Оплота, я волновался за безопасность ребенка. Её отвезли в тайное место за границами Глубоководья. Это казалось мудрой предосторожностью…

— Но…

Сир Гарет бросил в Алгоринда выразительный взгляд, который уничтожил все протесты, словно выпущенная в сердце стрела. И все же. Алгоринд был удивлен, как мог рыцарь сделать подобное заявление. Он собственноручно доставил девочку Гарету еще до падения крепости. И уже тогда ему сказали о необходимости отвезти её в убежище. Возможно, заключил Алгоринд, её перевезли в более безопасное место. В таких рассуждениях он нашел свое утешение.

— И как же нам продолжить? — спросил рыцарь, имя которого не было известно Алгоринду, человек средних лет, отличавшийся чрезвычайной румяностью.

— У этого молодого паладина есть неоконченное дело, — предложил решение Лаарин, кивая на Алгоринда. — Он может им заняться. Потеря лошади — первая ошибка, виденная мною у него за почти десять лет обучения и служения. Пусть отыщет женщину и кольцо, которое она носит.

— Я согласен, — быстро сказал сир Гарет. — С вашего позволения, братья, я хотел бы одолжить Алгоринду коня с собственных конюшен. Вопрос слишком важен, чтобы дожидаться, пока он заслужит новую лошадь.

— Возможно, в этом нет надобности, — вставил другой рыцарь. — Вчера вечером у наших ворот оставили большого белого коня. Могло ли случиться, что этот конокрад передумал?

— Я зайду в конюшни и гляну, моя ли это лошадь, сир, — с благодарностью сказал Алгоринд. — Но я ничего не могу сказать о дворфе.

Счастливый избавиться от своих обязанностей, а кроме того желая поскорее узнать, был ли оставленный конь Ледяным Ветром, Алгоринд попросил разрешения уйти, чтобы заняться новым заданием.

При взгляде на бывшего ученика, суровое лицо Лаарина смягчилось.

— Нет. Ты очень устал с дороги и, без сомнения, нуждаешься в отдыхе и еде. Смой дорожную пыль, а затем вернись и преломи хлеб с братьями. Разделить с нами трапезу согласился лорд Пьерджерон. Пажи покажут тебе бараки, где ты сможешь помыться и найти новую одежду. Возвращайся как можно скорее.

Алгоринда не потребовалось просить дважды. Один из пажей направился в бараки. Служка быстро смыл с паладина дорожную пыль и поменял поношенную одежду на новую. С дырами на подошвах сапог ничего не поделаешь, но, после того, как паж протер обувь тряпкой, смоченной гусиным жиром, та, по крайней мере, выглядела чистой и блестящей.

Алгоринд поспешил в зал, успевая прибыть в тот момент, когда звук рога провозгласил приход лорда Пьерджерона. Найдя место подле мастера Лаарина, Алгоринд встал, чтобы поприветствовать владыку Глубоководья.

Пьерджерон был впечатляющим мужчиной — высоким и хорошо сложенным. Его густых коричневых волос едва коснулась седина, хотя, по общему мнению, возраст его перевалил за шестьдесят. Любезно кивнув паладинам, лорд предложил им занять свои места. Алгоринд заметил, что мужчина вел себя скромно и не носил ни единого атрибута, которого можно было бы ожидать от правителя столь развратного города. Но ведь лорд был паладином, и сыном паладина — великого Атара, Руки Тира, который в свое время был столь же знаменит, как Хронульф и сир Гарет в свое. В присутствии таких людей, Алгоринд чувствовал себя приниженным, и потому был крайне благодарен, что никто не попросил его пересказать недавние злоключения. На самом деле, за едой велось мало серьезных разговоров. Мужчины делились новостями, слышанными в дороге, и вспоминали товарищей, которых не видели много лет. Обед, за которым умело следили пажи, прислуживающие за столом, выдался приятным.