Терновый Оплот (ЛП) - Каннингем Элейн - Страница 36

— Не имеет значения. Ты не носишь кольцо. Ты не можешь.

— Возможно. Но есть моя дочь, и она сделает все, что я скажу. И скоро сестра моя будет столь же послушна. Пока я повелеваю силами, не важно, на чьей руке кольцо.

Жрец развел руками. Вытянув руку, он сделал шаг вперед.

— Пришло время отдать мое наследство. Будь так добр, второе кольцо!

Когда его падший сын приблизился, в глазах Хронульфа вспыхнула боль. Ибо паладину зло Цирика доставляло мучений не меньше, чем драконий огонь. Даг Зорет это заметил, он этого ожидал. Тем не менее, он вырвал меч из рук Хронульфа и сжал руку паладина в своих руках.

— Кольца нет. Другую руку, — потребовал он.

Вызывающе, Хронульф поднял окровавленный кулак и развел пальцы так, чтобы жрец увидел — кольца нет и там. Лицо Дага потемнело от поднимающегося в нем гнева.

— Однажды, мне тогда было не больше семи, я спрятал кольцо в дыре, зияющей в дубе, чтобы оно не досталось налетчикам. Может, теперь ты сделал то же самое?

— У меня нет кольца, — заявил Хронульф.

— Посмотрим.

Даг не сомневался, что паладин сказал правду. Он знал, что разумно было бы найти способ исцелить мужчину и допросить его. Но Даг не желал быть разумным. Ярость, скорбь, безумие, вызванное его ужасным одиночеством — поток эмоций, слишком сильных и сложных, чтобы их определить и осознать, разрывал его на части. Одним быстрым движением, он погрузил руку в рану паладина.

Из горла Хронульфа вырвался негодующий болезненный рев. Даг подозревал, что прикосновение жреца Цирика приносило больше боли, чем дворфской кузнец, решивший погасить раскаленное железо о живот. Это понравилось жрецу, но было недостаточно, чтобы полностью его удовлетворить.

Не отводя взгляда от глаз отца, Даг начал повторять заклинания. Бог Цирик услышал своего жреца и его магию. Хрупкие пальца Дага внезапно стали острыми и сильными, словно митрильные кинжалы. Они рвали мышцы и плоть, приближаясь к бьющемуся сердцу паладина.

Одним быстрым движением, Даг вытащил сердце Хронульфа, показывая его еще живому отцу. Затем, так же быстро, он швырнул сердце в огонь очага. Развернувшись, Даг вылетел из комнаты, все еще тихо напевая молитву. Последними звуками, которые услышал Хронульф, служитель Тира, было шипение собственного умирающего сердца, и голос потерянного сына, проклинающего его во имя Цирика.

Бронвин быстро неслась по крутому склону, и звуки битвы стремительно затихали вдали. Набирая скорость, девушка скользила все дальше и дальше вниз.

Где-то на краю сознания к ней пришло понимание того, что туннель вырезан в толстой стене крепости, так что летит она почти вертикально. Обхватив себя руками за голову, Бронвин приготовилась встретить ногами дно шахты.

Однако туннель изогнулся, и она, кажется, соскользнула в какой-то дугообразный отросток. Бронвин подозревала, что шахта идет вдоль изгиба стены, но уверенности не было. Баланс и чувство направления покинули её, сметенные ощущением головокружительного падения. Времени, чтобы осмыслить ситуацию, что-то спланировать или даже среагировать, не было. У женщины не было выбора, никаких вариантов. Лишь сдаться на милость тем силам, что захватили её в свои лапы. Она понимала это без объяснений и особых раздумий, и понимание это превратило её разочарование в ярость. Было ли в её жизни хоть что-то, поддающееся контролю?

Внезапно, Бронвин почувствовала, что туннель расширился. Она больше не чувствовала стен, мчавшихся по обе стороны. Не ощущала пульсации близко расположенных камней. Пол, над которым она неслась, все еще был гладким, но теперь, казалось, его покрывал ровный камень.

Она оказалась где-то под горой, и все еще падала.

Скорость едва ли стала значительно меньше, но по крайней мере теперь, у Бронвин было место для маневра. Женщина бросилась в бок и прижала колени к груди, а затем рванулась, так сильно, как только могла. Её руки, как и ноги, не коснулись стены, но само движение имело некоторый эффект. Её дикое скольжение начало замедляться. Бронвин понадеялась, что путешествие почти кончено.

Именно в этот момент она пролетела новый поворот. Вес сместился, и девушка перекатилась на спину. Совершенно не контролируя теперь свое тело, Бронвин упала и покатилась. Дико шатаясь из стороны в сторону, она искала что-то, что угодно, способное остановить этот сумасшедший полет. Но ничего не было. Каменный пол и стены вокруг были ровными и гладкими. И Бронвин была очень этому рада. Если бы туннель был не столь ровным, прежнее падение разорвало и разбило бы её на части, хотя сейчас она была бы почти рада хоть какому-то камню на своем пути. Только бы он остановил стремительное скольжение.

Внезапно, её желание исполнилось. Ну или почти. На пути возникло что-то, похожее на валун. Она заметила предмет, вырисовывавшийся в ореоле далекого света. Обняв себя за голову, чтобы защитить лицо, она развернулась к твердому, закругленному предмету.

К несчастью для Бронвин, «предмет» имел на этот счет некоторое мнение. Испуганное «оооох!». Коротенькие ручки и ножки замахали во все стороны, в отчаянной попытке сохранить положение на крутом склоне. На мгновение, Бронвин схватила своего невидимого спасителя, и оба они зависли, борясь с падением. И проиграли битву. Скольжение продолжилось в вихре рук, ног и шквале злых, чрезвычайно грубых проклятий.

Туннель начал выравниваться, и Бронвин медленно остановилась. Она понятия не имела, где находится, но, по крайней мере, вокруг было хоть немного света — мягкое, зеленоватое сияние, вероятно, из-за фосфоресцирующих лишайников, растущих в некоторых подземных пещерах. Одной рукой Бронвин нащупала нож. На случай, если ей придется защищаться от того, кого она все еще не могла видеть.

В нескольких шагах поодаль, застонал и поднялся на колени Эбенайзер. Все его тело, от бороды до сапог, болело. Но животу, определенно, досталось больше всего. Физическая боль была чем-то известным. Он мог с ней справиться. По сравнению с мучительной тоской, причиненной уничтожением клана, ушибы и порезы только приносили облегчение. Возможность отвлечься. Гнев вспыхнул в нем, когда он опустил взгляд на маленькую растрепанную женщину, распластавшуюся на полу пещеры.

Встав на ноги, Эбенайзер пошатываясь направился к оглушенной даме.

— Ну? Ты весь день тут проваляешься? — спросил он с сомнением в голосе.

Она открыла глаза и прищурилась в его направлении. Голова женщины слегка приподнялась, словно она пыталась заглянуть в кружащийся туман.

— Дворф, — пробормотала она, снова закрывая глаза. — Неудивительно, что я решила, будто налетела на камень.

— Ты не так уж и ошиблась, — злобно и негодующе прорычал Эбенайзер. — Вот только камни, обычно, не мстят за нападение.

Это привлекло её внимание. Глаза женщины распахнулись, и она вырвала из ножен, прицепленных к поясу, длинный нож. Она поднялась на ноги, столь дико и неуверенно, что Эбенайзер каждый миг ожидал её падения. Женщина слегка покачнулась, но не рухнула. Упав в уверенную стойку, она умело и уверено вытянула нож.

Ну, драка так драка. Эбенайзеру было только лучше. Он вытащил из-за пояса молот, что прежде забрал из холодных рук Фродвиннера.

— Ты ошибаешься. Я на тебя не нападала, — заявила женщина, начиная двигаться по кругу.

Дворф повернулся к ней, потирая ноющий живот.

— Да? А как ты это назовешь?

— Падение.

Несмотря на гнев, Эбенайзер вынужден был признать, что её объяснения имели некоторый смысл. Когда люди хотели метнуть в кого-то снаряд, они, обычно, не использовали для этого собственное тело. Эбенайзер уверился, что, быть может, эта девушка вовсе не специально встала на его пути в крепость, но у него все еще было достаточно причин для гнева. Все его сородичи были убиты или захвачены в плен. Эбенайзер убьет любого жентийца, замеченного в туннелях клана Каменной Шахты, и начнет с этой.