Молот Господень - Кларк Артур Чарльз - Страница 34

• Предыдущая
• 34/35
• Следующая

Потом внезапно наступил последний день – и последняя ночь. В отличие от многих из своей команды Роберт Сингх приготовился встретить ее наедине со своими воспоминаниями.

Но какое событие выбрать из всех этих тысяч часов своей жизни, которые он хранил на кристаллах памяти? Благодаря хронологическому указателю, а также указателю места действия не представляло особого труда отыскать любой эпизод. Сделать правильный выбор – в его жизни это станет последней проблемой. Почему-то – он не мог объяснить почему – это казалось жизненно важным.

Он мог бы перенестись на Марс, где Чармаина уже объяснила Мирелле и Мартину, что они никогда больше не увидят отца. Он был частью Марса. Самое глубокое сожаление вызывало то, что он никогда по-настоящему не узнает своего маленького сына.

И все же – первая любовь единственна и неповторима. И что бы ни случилось потом, этого уже не изменить.

Он попрощался, натянул на голову шлем и снова оказался с Фрейдой, Тоби и Тигреттой на берегу Индийского океана.

Даже сильный удар не нарушил ход его воспоминаний.

Хотя родословная первооткрывателя остается неизвестной (обвинительный перст традиционно указывал на ирландцев), закон Мерфи – один из самых известных во всей инженерной науке. Стандартная формулировка звучит так: если что-то может сломаться, оно сломается.

Существует также и следствие, менее известное, но зачастую поминаемое с еще большими эмоциями: даже если это не может сломаться, оно сломается.

С самого начала процесс освоения космоса давал бесчисленные доказательства закона, порой настолько невероятные, что в них с трудом верилось: телескоп стоимостью в миллиард долларов, приведенный в состояние непригодности неисправным инструментом для оптической настройки; спутник, выведенный на неправильную орбиту из-за того, что один инженер переключил какие-то провода, не предупредив своих коллег, новая модель корабля, взорванная во время испытаний сотрудниками безопасности, у которых перегорел прожектор, действующий по принципу светофора…

Как выяснилось в ходе последующего расследования, с боеголовкой, выпущенной в Кали, все было в порядке. Она действительно могла высвободить энергию, эквивалентную одной гигатонне тринитротолуола (плюс-минус пятьдесят мегатонн). С помощью чертежей и образцов военной техники, сохранившихся в военных архивах, конструкторы вполне компетентно сделали свое дело.

Но они работали с огромным напряжением, и им, возможно, так и не удалось осознать, что фактически конструирование боеголовки – отнюдь не самая сложная часть задачи.

Доставить ее как можно быстрее на Кали было довольно просто. В распоряжении имелось любое количество доставочных кораблей, едва ли не со стапеля. В конечном итоге несколько судов соединили вместе, получив многоступенчатую ракету-носитель. Последняя ступень с высокоскоростным плазменным двигателем продолжала сообщать толчок вплоть до последних минут перед попаданием, когда на конечном участке траектории включалось автоматическое наведение. Все сработало отлично…

Проблема возникла в другом. Изнуренная работой конструкторская группа могла бы извлечь урок из давно забытого инцидента времен второй мировой войны (1939–1945).

В кампании против японского флота подводные лодки военно-морских сил США сделали ставку на новую модель торпеды. Правда, это едва ли можно было назвать новым видом вооружения, поскольку к тому времени торпеды разрабатывались уже в течение почти столетия. И обеспечить взрыв боеголовки при ударе по цели никому не показалось бы задачей, требующей слишком больших усилий.

Тем не менее взбешенные командиры подводных лодок то и дело докладывали в Вашингтон, что торпеды не взрываются. (Несомненно, все остальные командиры сделали бы то же самое, если бы уцелели после своих неудачных атак.) В главном управлении военно-морских сил отказывались верить. Должно быть, они там просто плохие стрелки: превосходная новая торпеда прошла всесторонние испытания, прежде чем ее поставили на вооружение, и т, д., и т, п.

Подводники оказались правы. Торпеда вернулась к разработчикам. Смущенная следственная комиссия обнаружила, что стержень ударника на носу торпеды обламывался прежде, чем успевал выполнить свою довольно немудреную работу.

Ракета, нацеленная на Кали, наносила удар со скоростью не в несколько смехотворных километров в час, а свыше сотни километров в секунду. При таких скоростях механический стержень ударника был бесполезен: боеголовка двигалась во много раз быстрее, чем срабатывал контакт, который передавал убийственное известие с черепашьей скоростью звука в металле. Естественно, конструкторы прекрасно это знали и для взрыва боеголовки использовали целиком электрическую систему.

Им было легче оправдаться, чем артиллерийско-техническому управлению военно-морских сил США: испытать систему в реальных условиях не представлялось возможным.

Поэтому никто никогда не узнает, почему же все-таки она не сработала.

Рай это или ад, сказал себе капитан Роберт Сингх, он очень напоминает мою каюту на борту «Голиафа».

Сингх все еще никак не мог поверить, что по-прежнему жив, когда получил желаемое доказательство от Давида.

– Привет, Боб. Разбудить вас оказалось нелегко.

– Что… что случилось?

Никто никогда не программировал Давида таким образом, чтобы он мог колебаться как человек. Это был один из многих диалоговых трюков, которыми он овладел на основании личного опыта.

– Честно говоря, я не знаю. Очевидно, бомба не взорвалась. Но случилось нечто очень странное. Я думаю, вам лучше бы прийти на мостик.

Возвращение к командирским обязанностям было настолько неожиданным, что капитан Сингх несколько раз сильно встряхнул головой и был до некоторой степени удивлен, что она все еще на своем месте. Невероятно, но было похоже, что все абсолютно нормально. Он даже почувствовал легкую досаду, хотя огорчением это вряд ли можно было назвать. Уж слишком много душевных сил ушло на то, чтобы прийти к согласию с самой смертью. И после всего этого остаться в живых…

К тому времени, когда Сингх добрался до мостика, он уже уверился в реальности происходящего. Но его успокоенности не суждено было длиться долго.

Основной просмотровый экран по-прежнему создавал иллюзию, что между вами и знакомым ландшафтом Кали ничего не было. Это осталось неизменным, но то, что открывалось вдали… На какое-то мгновение капитана Сингха охватил настоящий ужас. Безусловно, свою роль отчасти сыграло последствие невероятного нервного напряжения. Но и с учетом этого невозможно было смотреть в небо над «Голиафом» без непреодолимого страха.

Неясно вырисовываясь над круто изогнувшейся линией горизонта Кали, заметно поднимаясь над ней, парила еще одна планета, покрытая оспинами воронок. На какое-то мгновение Роберт Сингх снова почувствовал себя на Фобосе, откуда глядел вверх на гигантский диск Марса. Но этот призрак был даже больше – и Марс, конечно, не восходил к зениту, как этот невероятный объект, а висел абсолютно неподвижно в небе Фобоса. Или он приближался? Они уже попытались остановить одного космического странника, падающего на Землю. И что же, теперь еще один собрался обрушиться на Кали?

– Боб, с вами хочет поговорить сэр Колин.

Сингх совершенно забыл о своих товарищах. Оглядевшись вокруг, он с удивлением обнаружил, что вместе с ним на мостике уже половина команды. Все также с неменьшим удивлением таращились в небо.

– Привет, Колин, – выдавил он из себя, – нелегко разговаривать с тем, кто должен быть мертв. – Ради бога, что произошло?

– Захватывающе, да? – голос ученого был спокойным и уверенным. – Сверху из саней был сногсшибательный вид. Разве вы не узнаете ее? Ну же, ведь вы смотрите на Кали! Бомба, похоже, испустила дух, не успев взорваться, но она все-таки обладала мегатоннами кинетической энергии. Достаточно, чтобы заставить Кали поделиться на манер амебы. Чистая работа! Надеюсь, «Голиаф» не получил повреждений. Он нам еще понадобится на какое-то время в качестве дома. Но вот надолго ли? Как заметил Гамлет: «Вот в чем вопрос».

• Предыдущая
• 34/35
• Следующая