Хан (СИ) - Синякова Елена "(Blue_Eyes_Witch)" - Страница 56

- Как насчет того, чтобы называть меня папочкой…когда мы будем оставаться наедине…

Тошнота поднялась из недр пустого сжавшегося живота так резко, что в глазах потемнело и я дернулась в сторону, пытаясь отгородиться от него стульями, разбрасывая их и кидая практически в этого мерзкого мужчину, который лишь находил это явно забавным, расхохотавшись и пробираясь ко мне, начав что-то быстро и горячо шептать на своем языке, который я не понимала.

Я пыталась бежать, пыталась отбиваться, пыталась молчать, но все-равно не сдержала крика, когда его руки обхватили меня, сжимая до боли, словно желая сломать и разделить пополам.

Его прикосновения были мерзкими и жестокими, как и его жуткий разъедающий аромат, от которого голова шла кругом, поднимая тошноту все выше и выше.

Я кричала и кричала, задыхаясь от его запаха, и пытаясь убрать от себя грязные руки, которые были чужими… которым я не хотела принадлежать! Которым не хотела поддаваться, пинаясь и брыкаясь, даже когда он с силой швырнул меня к столу, отчего с него посыпались какие-то предметы, с глухим грохотом падая на пол, а я со всей силы вцепилась зубами в его ладонь, пытающуюся закрыть мой рот.

Озан взвыл от боли, рывком отпрыгивая, но, не дав мне и секунды перевести дыхание, когда послышался резкий хлопок, и скулу буквально полоснуло огнем, отчего я повалилась на бок, хватаясь за край стола, и видя, как перед глазами полетели звезды.

- Ах ты мелкая сочная паршивка! – прорычал Озан надо мной с каким-то совершенно маньяческим восторгом, придавливая ко столу, и я закричала снова, чувствуя, как его ненавистные ладони пытаются шарить по моему телу, чтобы задрать узкую юбку, пытаясь извернуться так, чтобы укусить его еще раз, только он держал меня ладонью за горло слишком сильно, прижимая к столу и не давая приподнять головы, пока я не захрипела, чувствуя, что начинаю задыхаться.

Лучше умереть!

Лучше брыкаться и пинаться, ожидая, когда его ладонь сожмется вокруг моей шеи настолько сильно, что я уйду из этого мира, нечего не видя и не ощущая больше

…чтобы в памяти осталось лишь лицо Хана – красивое, необычное, завораживающее…чтобы только его пронзительные черные глаза, распахнувшись, смотрели на меня сверху, маня каждой своей длинной черной ресничкой.

Чтобы видеть, как эти невероятные глаза горят паникой, яростью и беспомощностью, испепеляя своим взглядом все вокруг

…чтобы ощущать на своем лице его горячие ладони, пахнущие так по родному, в которые я блаженно тыкалась носом, словно мелкий котенок в руку своего хозяина

…чтобы только его терпкий, тянущий аромат витал вокруг меня, опьяняя и вознося в самый Рай. И пусть этот Рай был черным и золотым. Пусть в нем не было ангелов и крыльев, только там я чувствовала себя такой счастливой и такой защищенной…

- Аля! Девочка моя! – горячие ладони скользили по моим щекам судорожно и быстро, словно не в силах остановиться, отчего хотелось поморщится и шикнуть, чтобы он замер и дал мне насладиться его волшебным ароматом в последний раз перед смертью…раз уж моя голова треснула окончательно и я видела перед собой не Озана, а Хана…

- Скажи хоть что-нибудь! – его руки обхватили меня за плечи, стаскивая со стола и прижимая к себе, давая захлебнуться ароматом, в котором я хотела бы жить вечность, слыша, как под ухом колотиться его сердце, и мягкая ткань белоснежной рубашки ласкает кожу, подобно его рукам.

Обхватывая его своими дрожащими руками, я все – еще не верила в реальность происходящего, даже если мое тело очнулось раньше мозга, оживляя каждый трепетный нерв, который окрашивался в цвета его страсти и боли – черный и золотой, обвивая витиеватыми рисунками едва стучащее сердце, делая его снова целым и единым.

То, что он живой и настоящий я поняла, лишь когда услышала жуткий хрип за столом, притихнув в руках Хана, но боясь оторваться от него, словно он растет в ту же секунду, как мое самое сладкое и долгожданное видение.

Только жуткий хрип повторился, и я испуганно повернула голову на его звук, понимая, что кричу в ладонь Хана, которая обхватила мое лицо, заставляя замолчать и прийти в себя.

- Тише, мавиш, тише….успокойся и послушай меня!

Только мои крики перешли в стоны, а стоны во всхлипы, потому что перед глазами так и осталась жуткая картина с лежащим на спине Озаном, на груди которого растекалась целая лужа багровой крови…эта кровь ручейками стекала с его тела, и изо рта, пока немигающие глаза смотрели в потолок удивленно и шокировано.

- ХАН!

- Тише, Аля… – горячие родные ладони, обхватывая меня за затылок, заставляя отвернуться и не смотреть, только мне хватило и краткого страшного мига, который отпечатался в мозгах яркой тошнотворной картинкой.

Господи! Как это случилось?! Что произошло?!...

Меня бросило в такую дрожь, что просто застучали зубы, когда я глубоко вдыхала в себя аромат Хана, закрывая глаза до боли и звездочек в веках, чтобы только выбросить из головы море крови…

- Хан!....

- Мавиш, послушай меня очень внимательно! У нас мало времени!

Раз за разом Хан отворачивал мою голову от хрипящего Озана, который, кажется, был еще жив, с силой встряхнув, и рявкнув что-то на своем языке, полыхнув черными глазами, которые светились в этом мраке словно драгоценные камни с острыми гранями, способными не просто больно ранить, а убить….

Обхватывая меня обеими ладонями за скулы, Хан тянул мою голову вверх, заставляя смотреть лишь в его глаза и вытягиваться за ним, вставая на цыпочки и отрывисто дыша, чтобы спрятать в себе набирающие волны истерики и тошноты.

- Послушай меня и сделай все, как я говорю! – черные резкие брови Хана буквально сошлись на переносице и эти глаза гипнотизировали, заставляя заворожено смотреть только на него, позабыв на секунду про собственную неудержимую дрожь.

- Сейчас ты быстро выйдешь из кабинета, и пойдешь налево до самого конца коридора. Слева будет лестница, – Хан отпустил мою голову, принявшись почему-то расстегивать на мне рубашку быстро и ловко, продолжая говорить, – спустишься по этой лестнице вниз, но не на первый этаж, а ниже. На подземную парковку. Иди всегда только по левой стороне! Если кто-то будет в коридоре – прячься. На парковке пойдешь вдоль желтой бетонной стены. В ее конце стоит машина с номером «077» – забирайся в нее и жди меня…. – когда Хан стащил с меня рубашку, сняв с себя пиджак и укутывая меня в него, я могла лишь трястись и кивать, – ты поняла меня? Скажи, что поняла!

- Я поняла, – прохрипела я, стуча зубами и чувствуя, как слезы покатились из глаз, затмевая влажной пеленой мир вокруг.

- Ты все запомнила, мавиш?

- Да….

- Иди только по той дороге, что я сказал, потому что лишь на ней нет камер.

Я охрипла от паники и слез настолько, что не смогла даже вскрикнуть, когда Хан вдруг опустился на колени, быстро снимая с меня туфли на высоченном каблуке, осторожно подталкивая к двери, хрипло зашептав: