Главный конструктор - Асташенков Петр Тимофеевич - Страница 60

Внутри и снаружи кабины устанавливались киноаппараты, которым предстояло запечатлеть плавание человека в шестом океане. После возвращения «пловца космоса» в кабину шлюзовая камера должна отсоединиться от корабля. Ее судьба — сгореть в плотных слоях атмосферы.

Скафандры у выходящего за борт и остающегося на борту одинаковые. Командир должен быть готов также выйти из корабля и оказать помощь товарищу. Особое внимание уделено герметизации скафандра — оболочка его имеет несколько слоев, в шлеме — двойное герметическое остекление, защитный фильтр. От жара Солнца спасает специальное покрытие. На спине у выходящего за борт — специальный ранец с запасом кислорода.

Корабль и на этот раз рассчитан на мягкую посадку.

И вот назначен срок полета. Определен экипаж: командир — Павел Иванович Беляев, «небесный пешеход» — Алексей Архипович Леонов.

Леонов так вспоминает о первом знакомстве космонавтов с «Восходом-2» в 1964 году: «На предприятии, где изготавливались корабли, мы изучали космическую технику. Однажды, когда мы туда прибыли, нас встретил Сергей Павлович Королев, провел в цех и показал макет корабля „Восход“, снабженного какой-то странной камерой. Заметив наше удивление, он сказал, что это шлюз для выхода в свободное космическое пространство. Сергей Павлович предложил мне облачиться в скафандр и попробовать выполнить эксперимент.

После двухчасовой работы, во время которой мне пришлось изрядно попотеть, я высказал Королеву свои соображения. Помню, сказал, что выполнить эксперимент можно, надо только все хорошо продумать.

— Тогда начинайте работать! — заявил Сергей Павлович и шутливо добавил: — Только уговор такой: все продумайте с самого начала, если в конце подготовки что- либо окажется не так, лучше не попадайтесь мне на глаза!

Помещали корабль в барокамеру, где создавался вакуум, соответствующий разреженности воздуха на высоте 80 километров. И в этих условиях отрабатывался выход. Здесь было все, что есть в космическом пространстве. Не было лишь невесомости.

Да, экипаж много и упорно тренировался. Сергей Павлович тщательно следил за тренировками, не упуская никаких мелочей. В конце 1964 года на космодроме был организован показ космической техники. Мы с Беляевым должны были показать выход из корабля. Я поверх костюма надел скафандр, а чехол защитный надевать не захотел, так как он обвисал и я выглядел в нем неуклюжим. Но Королев велел непременно надеть чехол, а зачем — догадаюсь, мол, сам после. Пришлось делать, как сказал Сергей Павлович. Выход начался, и я не раз зацеплялся за выступы и углы шлюза. И тут я понял: хорош бы я был в костюме, перетянутом шнурами. Наверняка повис бы на чем-нибудь, если бы не послушал Королева».

За несколько дней до полета корабля «Восход-2» Сергей Павлович признавался академику Благонравову: «Даже тогда, когда, казалось бы, все проверено, остается доля риска, и она не дает покоя».

А Нине Ивановне он писал 7 марта 1965 года:

«Мы стараемся все делать не торопясь, основательно. Наш девиз: беречь людей. Дай-то нам бог сил и умения достигать этого всегда, что, впрочем, противно закону познания жизни. И все же я верю в лучшее, хотя все мои усилия, и мой разум, и опыт направлены на то, чтобы предусмотреть, предугадать как раз то худшее, что подстерегает нас на каждом шагу в неизведанное».

Малейшие мелочи, незначительные, казалось бы, недостатки в работе техники по требованию Королева подвергались самому дотошному разбору. Один из стартовиков припомнил такой случай:

«При подготовке очередного космического корабля к полету с автоматами на борту на табло проверочной аппаратуры погас сигнальный транспарант. Мы быстро разобрались, в чем дело. Неисправность не влияла на качество подготовки и работы корабля в космосе. Дефект был устранен. Запуск осуществлен. Аппаратура работала отлично.

На другой день Сергей Павлович увидел меня, подошел ко мне и говорит: „Александр Павлович! Вы проанализировали дефект?“ Я еще раз подтвердил правильность вчерашнего анализа. Тогда он мне сказал: „Пойдемте в лабораторию и воспроизведем ситуацию“. Пришли к выводу, что меры приняты правильные и дефект не может повториться. Только после этого Сергей Павлович успокоился».

И на этот раз в ответственнейшем эксперименте было все предусмотрено так, что он прошел точно по графику.

18 марта 1965 года в 10.00 «Восход-2» стартовал.

Перед стартом «Восхода-2» все старались дать последние указания экипажу. Но это только возбуждало Беляева и Леонова. Сергей Павлович это заметил, подошел к Леонову и сказал: «Ты только выйди из корабля и войди обратно. А рекордов мне не надо». Леонов так и сделал. Вернулся из космоса, доложил Сергею Павловичу. А тот ответил: «Видел, и капиталисты даже видели. Связь-то была открытая». И засмеялся весело, заразительно.

А о том, как проходил выход в космос, Алексей Леонов рассказал вот что:

«Когда корабль отделился от ракеты-носителя, мы стали готовиться к выполнению главного пункта программы — к выходу. Над Африкой я открыл люк шлюза. Внутрь ворвался сноп света, по яркости не уступающий яркости электросварки.

Павел Иванович предупреждает: „Не спеши, еще рано!“

Наступил момент — корабль „Восход“ был в поле зрения пункта наблюдения. „Вот теперь, — говорит Павел Иванович, — пора!“

Встал на срез шлюза, задумался.

Нам было известно, что две пластины, сложенные в вакууме, свариваются. А что будет со мной? Не прилипну ли я к шлюзу, смогу ли разлепить сложенные вместе руки?

Развел руками, помахал. Вроде ничего, получается. С Земли слышу голос Сергея Павловича. Совсем ожил, замахал руками.

Я оттолкнулся тихонько от шлюза и поплыл. Даже не знаю, как лучше назвать это состояние. Один чудак сказал, что я „леонил“ в космосе.

С одного боку солнце жарит, температура +136° по Цельсию, а на другом боку мороз -140°. Вакуум в сто раз больше, чем на Луне.

Пока плавал, корабль и я вместе с ним пролетел расстояние от Черного моря до Сахалина. Хотелось побыть дольше, но вскоре корабль должен был войти в тень Земли и пришлось бы барахтаться в кромешной тьме. Поэтому Сергей Павлович скомандовал: „Кончать выход!“

С первого раза забраться в шлюз не удалось. Снял кинокамеру, сунул ее в шлюз, а она выплывает обратно. Я ее туда, а она назад. Не оставлять же ее в космосе! Жалко бросать пленку. Сейчас смотрю этот фильм, и не верится, что это я был в открытом космосе.

А как красива из космоса Земля!

Что чувствовал я в свободном полете? Главное — чувство ответственности. Я не представлял себе, что по каким-либо причинам не выполню задания».

Как известно, посадка корабля «Восход-2» впервые осуществлялась без автоматического управления.

— Ребята, вам разрешена посадка вручную, — передал команду Земли Юрий Гагарин с одобрения Сергея Павловича Королева.

И они пошли еще на один виток. Вручную сориентировали корабль и, волнуясь, включили тормозную двигательную установку (ТДУ). Волновались потому, что, если сориентироваться неправильно, корабль может уйти от Земли.

Но вот ТДУ включена. Раздался шум за бортом. Куда пойдет корабль? По опускающимся пылинкам поняли: сработано все верно, корабль идет в плотные слои атмосферы.

При входе в эти слои было видно, как горел и разрушался приборный отсек. Потом расплавились от жары антенны, и жидкий металл залил жаропрочное стекло люка.

Наступило время срабатывания парашютной системы. Выстрел — люк отошел. Толчок — корабль повис на парашютах и плавно опустился в густой лес под Пермью. Так командиром «Восхода-2» Павлом Беляевым впервые в истории была осуществлена ручная посадка космического корабля.

После полета были подведены итоги. Леонов, выйдя в открытое пространство, отошел от корабля на 5 метров, выполнил различные задания — обследовал поверхность корабля, наблюдал за космосом и Землей и вернулся в корабль. Был он за бортом чистого времени 12 минут. Чуть меньше заняли выход и возвращение.

Эти 12 минут золотыми буквами вписаны в историю науки. Телепередача, впервые показывающая выход человека в космос, транслировалась Центральным телевидением. Это удалось сделать с помощью двух камер наружного наблюдения.