RDR-73: Потерянная земля (СИ) - "Junaveta" - Страница 20

Где я? Что это за место? Стоп! Последнее, что помню, — больничную каталку, к которой грубо привязывают ремнями. Тогда меня хотели… Всплывшие воспоминания навылет пронзают голову будто шрапнелью, ослепляют, разум блокируют. Снова неконтролируемая паника накрывает, оглушая ударами по вискам. Так, что я враз задыхаться начинаю от болезненных спазмов, стискивая череп. Мотаю головой. Глотая воздух, судорожно ощупываю себя. На мне нет больничной робы. Обычная чёрная футболка, бельё. Но… Почему? Откуда? Не нахожу на теле никаких послеоперационных шрамов, швов. Никаких следов вмешательства. Неужели… Я просто уже умерла? Иначе как все это объяснить?

Улавливаю краем уха торопливые шаги за дверью. Наверняка за мной идут! Опомнившись, хватаю первый попавшийся предмет с тумбочки. Им оказывается тяжелая чугунная статуэтка какого-то зверя. Замираю на изготовке, судорожно дыша. Когда дверь широко распахивается, она тут же летит в проём.

Влетевший в комнату человек еле успевает увернуться от прицельного снаряда, подставив вовремя руку. Фигурка, ударившись об локоть, с тяжелым гулким звоном падает на пол. Мужчина трясет рукой, громко шипя сквозь зубы, зажимает ушиб и вскидывает голову.

— Дерёшься, — раздается довольное хмыканье. — Значит, в полном порядке.

— Чонгук… — пытаюсь подняться, но ноги совсем не держат. Слабое тело не выдержало таких активных маневров и отказывается теперь подчиняться. — Куги!

Мужчина бросается навстречу, подхватывает под руки, к себе притягивает:

— Тише, тише…

— Ты! Несносный… — всхлипывая, стискиваю ткань рубашки в слабых кулачках. — Я ж тебя чуть не прибила… Дай посмотрю.

Из груди Чона облегченный смешок вырывается, он с протяжным стоном в медвежью охапку сгребает. Я цепляюсь за плечи, за покатую спину, всем телом к теплой груди прижимаюсь. Горячие пальцы на позвоночнике своём чувствую. Терпким родным запахом лёгкие наполняю. Губами к шее тянусь, об бронзовую кожу обжигаюсь. Не хочу отпускать. Ни за что теперь не отпущу! Пусть хоть четвертуют! Если это сон, то не проснусь больше никогда!

— Не смей исчезать сейчас! Если растворишься в воздухе, найду и покусаю! — слёзы яростно брызжут из глаз, опаляя щеки. Голос надламывается, срывая угрозу, прячет её в жалобном вздохе.

— Еще слово и я раздавлю тебя в объятьях от счастья, — его дыхание щекочет волосы, шёпот до мурашек пробирает.

— Самая лучшая смерть… — я чувствую сумасшедшие удары его трепещущего сердца и это мгновение хочется остановить навсегда.

Слегка отстраняюсь назад. Нестерпимо тянет вновь нырнуть в эти глубокие черные омуты. Утонуть в них, раствориться без остатка. Они светятся теплотой, приятно лаской обволакивают, на кофейных волнах баюкают. Гук нежно вытирает дорожки слез. Его пальцы все такие же пьяняще жгучие. А я наконец замечаю ссадины на лице, разбитые костяшки и ушибы. И потихоньку начинаю соображать, что к чему.

— Куги, ты… Ты рискнул пойти против? А если нас найдут? Что с тобой сделают? — обхватываю его лицо, встревоженно осматривая синяк на скуле.

— Никто нас не ищет. Сури-я, тебе не придется возвращаться.

— Но… почему?

— Потом расскажу, — он перехватывает ладони, касается их губами. — Сейчас это неважно. Главное, ты свободна. И ты со мной.

Я жадно вглядываюсь в каждую чёрточку, в каждую родинку, морщинку и не могу поверить. Это не сон. Не сон?

Мы всё также сидим на полу. Теперь уже в окружении аптечки и разбросанных лекарств. Я заставила-таки сталкера снять рубашку, осмотрела каждый участок его тела. Обработала все ссадины и ушибы, несмотря на протесты. И сейчас, отобрав пакет со льдом, держу его у разбитого локтя, куда недавно так метко прилетела статуэтка.

Становится тошно и муторно от одного вида этой багровой гематомы. Саднящая боль резонирует, по внутренностям царапает, в низу живота терновником перекатывается. Не смею и глаз поднять от стыда. Из-за того, что сотворила. Только легонько Чона по руке глажу, пальцем по выступающим венам вожу. А он ласково смотрит в ответ, наглядеться не может, улыбается.

— Что будем делать? — еле слышно бормочу, чувствуя, как медленно, но верно начинаю заливаться краской.

— В первую очередь, тебя откармливать. Ты мой призрак из подземелья! — Чонгук внезапно склоняется ближе, сдавливает руками щёки, намеренно сплющивает их и звонко чмокает в нос. — Тебе можно в фильмах ужасов сниматься… Ай!

Возмущенно тыкаю пакетом со льдом в голый обнаженный торс, пытаясь вырваться из этих нелепых тисков.

— Но очаровательный призрак! — в защиту кричит сталкер, пока я мстительно опрокидываю его на спину и наваливаюсь сверху. Сейчас поквитаюсь! — Любимый призрак!

Но это не останавливает от возмездия и Чон попадает под беспощадный обстрел поцелуев.

— Сдаюсь! — парень перехватывает меня за талию, рывком переворачивает, нависая сверху.

Долго смотрит своим гипнотическим взглядом, проводит широкой ладонью по волосам и приникает к губам. Его поцелуй такой нежный, чувственный, неторопливый, что по телу лёгкая дрожь проходит, патокой струится по нервным окончаниям. Мягкие губы будоражат, дурманят, кружат голову.

Я со стоном обвиваю его за шею и в блаженстве закрываю глаза. Отдаюсь этому чувству невероятной наполненности, целостности. Словно паззлик наконец идеально сложился, открывая изумительную картину гармонии и единения. Как же я скучала! Мне его так не хватало.

========== Глава 14. Вдвоем. ==========

Комментарий к Глава 14. Вдвоем.

Да что ж такое-то, люди добрыя! По плану все должно было закончиться еще две главы назад! Но эта парочка не дает мне этого сделать, не желает с вами, читателями, расставаться. Я прямо не знаю, что с ними делать!

Чонгук стоит у плиты и вовсю увлечен процессом готовки. Он успел переодеться в домашний легкий лонгслив с широким воротом и свободные штаны. Ткань идеально лежит на широких плечах, облепляет, подчеркивает каждую мышцу на подтянутой спине. Даже позвоночник, делящий её на две ровные половины, проступает так явственно, что приходится прятать зудящие руки между коленей. Так хочется провести пальцем вдоль него, очерчивая каждую косточку, каждый выступ.

Сидя на стуле за барной стойкой, я впервые имею честь наблюдать, как Куги готовит. И это поистине завораживающее зрелище! Сталкер затянут в черный шефский фартук. И поясница его такая узкая по сравнению с плечами, что под кожу просачиваются мелкие мурашки от восхищения. Кусают, дразнят, кожу в гусиную превращают. Парень сосредоточен и не видит, как я растекаюсь на стуле лужей от переизбытка чувств. Рот его слегка приоткрыт. Непослушная челка упала на лоб и он откидывает её резким движением головы, чтобы не мешалась. Рукава засучены до локтя, открывая крепкие жилистые предплечья с тонкими запястьями. От этих натренированных рук глаз оторвать невозможно! Он ловко орудует ножом, отправляя овощи и мясо на сковородку одним взмахом. И я понимаю, что не выдерживаю больше накала эмоций, что бушуют сейчас в душе.

Тихонько подхожу, обнимаю Чона со спины. Прислоняясь как можно плотнее, вжимаясь теснее. Всеми клеточками слиться воедино хочется, переплестись и остаться так навечно.

— Голодная? — сталкер пытается обернуться на меня через плечо. — Сейчас все будет готово…

— Нет… Нет, — шепчу ему в спину, уткнувшись лбом прямо в серединку. — Я просто… боюсь поверить в происходящее. Скажи, что я не сплю, Куги… — эмоции переполняют, рвутся наружу фонтаном и мне тяжело с этим ураганом справиться, утихомирить его, разобраться в себе.

Чонгук откладывает нож, разворачивается. Обхватывает руками за талию, легко приподнимает вверх. В тёмных глазах блики света пляшут, отражаются, переливаются. Мягкие вишневые губы тянутся навстречу, нежно касаются, целуют:

— Не спишь. Я здесь, я рядом.

— Я люблю тебя, — шепчу ему в ответ и вижу, как на лице парня расцветает невероятная светлая улыбка. Куги счастливо улыбается, обнажая ряд зубов, мило сморщивая нос, щуря глаза. Так, что их практически не видно. Его лицо моментально преображается. И это волшебство какое-то. Пространство словно солнечными лучами озаряет. Я зачарованно разглядываю продолговатые ямочки на щеках, пухлые смешливые морщинки у глаз. Это чудо полностью моё и только для меня. Без остатка.