Князь Благовещенский - Останин Виталий Сергеевич - Страница 16

«Три вида дара есть, Игорек». – осознавший, что перед ним не могучий маг и замкнязя, а «китайская подделка», старикан стал именовать меня так, как и мать с четырнадцати зареклась. – «Царский, боярский и мирской. Про первый тебе вряд ли кто-то сможет рассказать, носителей царского дара и среди князей-императоров осталось едва ли пара десятков человек на весь шарик. А те что владеют, сами потомков учат – чужих в тайну не пускают. Известны несколько проявлений царской силы, в частности, Шестая казнь. Жуткая штука, Игорек! Ни своих, ни чужих не разбирает, бьет по площади в сотни квадратных километров. Будет время – почитай про Даманский. Это единственное, что доподлинно известно.

Второй дар называют боярским. Или боевым – из одного корня слова-то. У боярской магии применение одно – бой. Этот дар мы в тебе и пытаемся разбудить, так что ты слушай, да про узел не забывай! Тренированный маг на то и силы не тратит – всегда перед внутренним взором его держит. Ровно, как обычный человек – пистолет, или, как сейчас вот – телефон. Всегда ведь знаешь, в каком кармане он лежит. Носителей боярского дара на свете больше других, даже среди простых людей порой рождаются. Но в основном, конечно, в древних семьях, кровь не мешающих. Боевой магией можно убить, покалечить, обездвижить множество людей. А вот вылечить – ни одного. Лечение во владении третьего вида дара – мирского.

Его еще магией подобия называют или целительской. Хотя человек с мирским даром не только лечить способен, но и убить. Проклясть, например, так, что сам зачахнешь, а врачи и причины не найдут. Но носители дара отчего-то с трудом вредительство делают, а вот лечат без всяких проблем. Одно у них ограничение – объектом применения дара одномоментно является один человек».

И ни слова о том, как колдовать! Нужно чертить знаки на земле? Кричать слова на мертвых языках? Использовать кровь некрещеных младенцев или девственниц? Или достаточно было возжелать чего-то и оно происходит? В каких пределах? И есть ли они, эти пределы? В общем вроде много дядя Ваня болтал, пока я в пупок пялился и со сном боролся, а толком-то и не рассказал ничего.

Словом: вопросы, вопросы, вопросы. Добро пожаловать во второй день вопросов без ответов! На самом деле, это я брюзжал просто с утра от недосыпа. План на день у меня, спасибо дяде Ване, сложился, да и вопросов все же поменьше стало.

Первым делом поехал к главному жандарму. К Федору Георгиевичу, которого я ни по фамилии не знал, ни по должности. Даже номера его телефона не имел, хотя он и мог быть в зашифрованных контактах телефона. С другой стороны, я был замом князя по общим вопросам и умел пользоваться навигатором. В котором и нашел здание «Управление жандармерии княжества».

Остановив «Москвича» прямо у парадного подъезда управы, я намеревался уже было идти внутрь, но был остановлен строгим жандармом в черной, как у киношных «эсэсовцев» форме. Худощавый усач неодобрительно посмотрел на припаркованную как попало машину, остановил меня у дверей и произнес:

– Не положено, боярин!

Сказано это было без агрессии, даже с некоторой почтительностью, но без капли виноватости. Так обычно говорят люди на сто сорок шесть процентов уверенные в собственной правоте, но не страдающие «синдромом вахтера». Ожидавший поведения, как у вчерашнего охранника, я даже растерялся.

– Что?

Услышал свой голос: жалкий, в лучших традициях притесняемой интеллигенции и рявкнул:

– Что?!

Вот! Так значительно лучше! Жандарм, хоть и отпрянул на полшага, не сдался.

– Не положено, боярин. – твердо повторил он. И голову чуть опустил, будто бычок, бодаться собравшийся. – Парковать машину на подъезде к управлению запрещено.

Вот еще беда! На каждом шагу в коровьи лепешки вступаю! В нашем мире я бы так нагло не поступил, по крайней мере, на личном транспорте. А вот если с кем из министров, на служебной – да. И уже с минуту бы объяснял зазнавшемуся гаишнику, где будет находиться его следующее место службы. А здесь отчего-то решил, что мой статус позволяет вести себя, как… боярину среди смердов. И ошибся. Как быть теперь? С одной стороны, мой здешний статус значительно выше. Если судить по манерам того же Мишико, командовавшего «копами» после стрельбы на набережной, я мог этим жандармом улицы мести, а он бы только подсказывал, где еще грязь осталась. С другой стороны, мое поведение могло нарушать какие-то неписаные правила, а я ведь и писаных не знал!

Послушаться и отогнать машину? Потеря лица, без вариантов! Что за замкнязя, которого обычный вахтер гоняет? Наорать и пригрозить лютой магической расправой? То же самое, только с другой стороны, вон как служивый уперся! Умеете вы, Игорь Сергеевич, создавать себе сложности! Явно для героического затем их преодоления!

К счастью, мозг не подвел. Выловил в своих недрах фразу охранника резиденции князя: «Матвеев службу знает». И дал мне достойный выход из самостоятельно созданного тупика.

– Как фамилия? – строго спросил я жандарма.

Усач вытянулся, только что каблуками не щелкнул.

– Марьин!

– Благодарю за бдительность, Марьин! – вышло, вроде как проверял я его. Как, мол, жандармы службу несут? Не допускают ли нарушения устава в пользу чинопочитания? Не допускают, молодцы!

Короткий кивок в ответ – тут явно не принято орать в ответ «Рад стараться, ваше превосходительство!», хотя было бы забавно! Но стоять остался на месте, то есть прямо у меня на пути. Ну держи вторую порцию, служба! Здесь моего двойника с пеленок учили магии, я же в родном мире со школы постигал основы манипулирования людьми.

Придвинувшись к жандарму я вполголоса произнес:

– Будь другом, Марьин. Отгони на парковку. Спешу, спасу нет! Федор Георгиевич уже заждался, поди!..

И, не давая ему опомниться, сунул в руки ключи от машины.

– Спасибо, выручил! С меня причитается. – это я ему уже через плечо бросил.

Выкрутился! Время потратил, чуть на конфликт ведомств не нарвался, но выкрутился! Поосторожнее нужно быть, Игорь Сергеевич. Титул боярина тут барства чиновничьего не предполагает.

– К Федору Георгиевичу? – еще один жандарм, дежурный, опередил меня с вопросом. Выскочил из боковой двери, едва я только к лестнице подошел. – У него совещание, но вы…

– Ты, мил друг, вперед ступай, да доложи, а я за тобой пойду. – не дал я ему закончить и даже уместно ввернув дядь Ваниного «мил друга». – Нехорошо будет, если я посреди важного собрания ворвусь.

Собственное положение в местном обществе мне решительно нравилось! Второй жандарм тут же нашел для меня провожатого, и я, следуя за этим живым навигатором, быстро добрался до кабинета начальства. Выждал полминуты, пока обо мне доложат, и вошел внутрь. Заодно и фамилию с должностью жандарма выяснил: Фочин, генерал-аншеф от жандармерии.

У Федора Георгиевича оказался классический такой кабинет управленца-силовика. Универсальный, наверное, в каждом из миров, сколько бы их ни было. В нем имелся длинный стол для совещаний у одной стены, поодаль – рабочее место с компьютером, зеленой лампой и стопкой бумаги, а на стенах висели, уравновешивая друг друга, флаг княжества, портрет Николая Олеговича и иконка с горящей под ней свечой. Верный сын православной церкви даже красный угол на работе организовал!

Владелец кабинета, сидевший во главе совещательного стола, при моем появлении привстал и поздоровался. Следом за ним, скрипнув стульями, поднялись еще трое полицейских. Руководители направлений, ни дать, ни взять! Все мордатые, но не хряки домашние, как у меня на родине, а будто лесные секачи. Грузные, но не толстые. На бывших борцов-вольников в тяжелом весе похожи.

– Доброе всем утро! – жизнерадостно возвестил я. Пожал руку начальству, кивнул всем остальным. Уселся на свободный стул и спросил: – Ничего, если я присоединюсь? Одно же дело делаем.

Последнюю фразу я произнес с нажимом. И со значением глянул на Федора Георгиевича. Тот понимающе кивнул и буркнул:

– Располагайтесь.

Я собирался самым наглым образом влезть в расследование убийства маньчжурского посла. Выяснить все, что известно главному полицейскому и его людям. Использовать, так сказать, служебное положение в личных целях. И по счастью, попал прямо на совещание по данному вопросу. Хотя вряд ли это везение. Если прикинуть, то ничего более важного у жандармов просто быть не могло!