Двенадцать ведьм (СИ) - Шевцова Наталья - Страница 4

Даже для самого цивилизованного высшего темного – это слишком гуманная позиция по отношению к смертным, - подумал Ганимед, - демоны в принципе не способны ценить человеческую жизнь. Когда темный принимает решение, что кем-то нужно пожертвовать ради себя любимого – он жертвует, не озабочиваясь муками раскаяния о содеянном. Сожаления, чувство вины и угрызения совести – это удел, тех в ком присутствует божественный свет. Это значит, что можно исключить всех чистокровных сущностей из миров Мглы, Хаоса и Эреба. Это не их почерк.

В том, что проход готовится для всадника Апокалипсиса - Войны, сомнений не было. Но, почему же были выбраны светлые ведьмы? Для создания прохода вполне достаточно энергии серых и даже темных магов. А учитывая, «гуманность» убийцы – Ганимед был уверен, что тот предпочел бы более темные души, если бы у него был выбор. Что-то было не так, что-то он не учитывал. В случаях, когда Ганимед, чувствовал критический для дела подвох, но не мог его нащупать, его дар эмпатии ощущался как проклятие. Дурное предчувствие захватывало его целиком, вызывая головную боль и тошноту, мешая трезво мыслить. Ганимеду приходилось прикладывать титанические усилия, чтобы абстрагироваться от тревожащей мысли, и посмотреть на ситуацию со стороны. Но чем сильнее он абстрагировался, тем интенсивнее становилась головная боль и тошнота.

Ганимед растер виски, принял жменю обезболивающих, и нажал экран монитора, вызывая на связь ведущего аналитика агентства, Эфалида, полубога, обладающего феноменальной памятью.

- Привет, босс! Чем могу быть полезен? – Эфалид, как всегда, был в отличнейшем расположении духа. Ганимед по-хорошему завидовал этому качеству и не уставал удивляться.

- Привет. Знаю, что Вы очень заняты, но попроси Астрею и Медею присоединиться к нам, и давайте пройдемся по фактам еще раз. Что-то не сходится, что-то беспокоит меня, но не могу ухватить мысль за хвост…

- Им! Привет! Как ты? – это была Астрея, самая человеколюбивая из богинь. Зевс с трудом уговорил ее покинуть мир смертных на заре «железного века», но как только Ганимед возглавил ВАОПР – она сразу же покинула свое комфортное созвездие и напросилась к нему в помощницы.

- Босс! Сколько лет, сколько зим. Мы уже и забыли, как вы выглядите. А вы уверены, что вы наш босс, какой-то вы совсем серый… – это была Медея. Сильнейший маг, обладавшая глубочайшими познаниями всех возможных магических дисциплин, но к этим незаменимым качествам также прилагался очень паршивый характер, и абсолютное отсутствие какого-либо такта.

Привычно проигнорировав шпильку Медеи, Ганимед ответил сразу всем и, в общем: - Я нормально. Давайте к делу. Эфалид начинай с самого начала, что мы знаем…

- Все началось с того, что Элина связалась с тобой в ночь ее убийства.

- То есть, убийца, вероятней всего, осведомлен кто я. Или это могло быть совпадением, что для ритуала была выбрана Элина?

- Нет. Им. Не думаю, что это было совпадение, - уверено сказала Астрея. Все остальные обнаруженные девушки были резидентами страны, в которой были убиты и захоронены. Элина же – выросла и жила в Греции. А убита и захоронена в Канаде.

Ганимед согласно кивнул и продолжил мысль Астреи: - То, что Элина для меня много значит – было понятно любому, но о том, что я – Верховный Хранитель Рубежей знает очень ограниченный круг.

- Согласна, - кивнула Астрея. Но новость одновременно хорошая и плохая. Хорошо, что круг подозреваемых очень сужается, плохо – что кто-то или из сонма богов или из сотрудников ВАОПР.

- Мне не нравится наша версия с пришествием Всадника…, - осторожно, но твердо отметила Медея.

И Ганимеду показалось, что он пропустил несколько сердечных ударов, от чего тошнота и головная боль озадачились и отступили. Ему самому что-то не нравилось именно здесь. – Что конкретно тебе не нравится? – уточнил он.

- Зачем было убивать двенадцать светлых ведьм? Не магинь, а именно ведьм. Подошли бы и темные и серые, и не обязательно ведьмы. Такой бешеный уровень подготовки, столько усилий, но пройти все равно сможет только один единственный Всадник – Война. А что для Земли в ее теперешнем состоянии еще одна война?! Не более чем дополнительный повод для новостей.

Ганимед слушал Медею и, почти физически ощущал, как его легкая и неуловимая как пар, мысль, загустела, живительной влагой пролилась на дурное предчувствие, и оформилась в догадку: – Еще одна Война – это диверсия! – почти выкрикнул Ганимед. Расчет на то, что мы среагируем, как обычно, бросим все силы на то, чтобы Всадник не остался здесь и не набрался сил…

- А в это время, - продолжала уже Медея - нечто отсюда проникнет в мир Гемеры – и равновесие будет нарушено. Вот зачем были нужны светлые души! Протянуть что-то темное за границу светлых миров можно только завуалировав это мощной и чистой энергией света.

- Неужели Афродита как-то с этим связана? – Ганимед не заметил, что думает вслух…

- Кхе, - Кхе – это была Астрея, - покашливание заставило Ганимеда отвлечься от слишком громких «мыслей». И он увидел ошалевшие от любопытства глаза Медеи и опечаленного Эсфалида, понявшего уже, что продолжения откровений не будет.

- Спасибо всем. Вы мне очень помогли, - сказал Ганимед и отключился. Он понимал, что объясниться ему все равно, наверное, придется. Но как-нибудь потом. Сейчас у него были более насущные и неотложные задачи…

- Нет, убить хладнокровно двенадцать девушек – на это Афродита не способна, - развивал свою мысль Ганимед. – Сомнений нет, отвергнутая Афродита под действием эмоций – способна уничтожить любого, причинившего ей боль. В свое время, она бы уничтожила его, но Зевс ей не позволил. Мстительная, как и все боги, она нашла способ отомстить сейчас, поэтому и внушила ему любовь к Элине, откуда-то зная, что той отмерян недолгий срок жизни. И выбрала она Элину, потому что знала, что Зевс обязательно навяжет Ганимеду опекать свою дочь Пандору, а Элина как две капли воды похожа на эту самую дочь. Но Афродита никогда бы не пошла на убийство невинной души. Афродита никогда бы не стала соучастницей подобных преступлений. Афродиту просто использовали в темную, сыграв на ее неутоленном чувстве мести.

- Афродита - наш самый ценный свидетель на данный момент, - мрачно констатировал Ганимед, но на мои вопросы она не станет отвечать – даже если от этого будет зависеть судьба Вселенной! Однако, с Пандорой – она не откажется встретиться, хотя бы для того, чтобы попробовать внушить ей чувства ко мне, - усмехнулся своим мыслям Ганимед. - Афродита хорошо знает своего отца и понимает, что если я разобью сердце еще одной его дочери, особенно той, у которой глаза Метиды, то Зевс лично упрячет меня в Тартар. Но если с Элиной Афродита попала в точку и месть ей удалась, то с Пандорой ей не повезло – на дочерей Метиды ее чары не действуют. Но это не остановит Афродиту - она все равно попытается. Ганимед был уверен в этом настолько же стопроцентно, как и в том, что Афродита обязательно захочет помочь найти убийцу девушек, когда узнает, в чем дело. И еще не хотел бы Ганимед оказаться на месте того, кто использовал и обманул Афродиту.

Глава 3

ГЛАВА 3

Когда Ганимед спускался по трапу в аэропорту Эймсбери, Солнце уже клонилось к закату. Ганимед посмотрел на часы и прикинул: "До наступления темноты еще часа четыре, даже пять. Это хорошо – успею сделать все, что на сегодня запланировал".

Июльский только-только начавший остывать раскаленный воздух был напоен ароматом трав, цветов и чего-то еще неуловимого и смутно знакомого, сладковатого не имевшего ничего общего с ароматами земли или лета. Это был тревожащий, бередящий душу, приторный и удушающий запах свежей крови. Но, как только Ганимед определил принадлежность этого запаха, он как наваждение тут же улетучился. Будучи эмпатом, Ганимед философски относился к кульбитам своего подсознания, но никогда не сбрасывал их со счетов как ничего не значащие. Вот и сейчас, он был уверен в том, что запах пришел к нему не просто так. Он обязательно еще подумает об этом обстоятельно, но позже, – пообещал себе Ганимед.