Вороньи крылья (СИ) - Гуркало Татьяна Николаевна - Страница 58

Нэмина вздохнула, собралась с мыслями и все это рассказала. Нет, не пожаловалась — высмеяла неудачливых охотников за приданным, разбегавшихся, от посчитавших себя оскорбленными, братьев Нэмины, как тараканы. И шлепнувшуюся в обморок тетю, пытавшуюся сделать из племянницы идеальную девушку, на которой любой рад жениться.

— Вот так, — закончила. — Если кому-то сильно надо, найдут меня на работе, но похоже, мои ухажеры не рискуют искать тень. Точнее, тень с таким характером как у меня. Большинство из них даже в город вернуться не рискуют.

— Пугливые, — одобрительно сказал капитан Келен.

Интересно, что он там одобряет?

— Ладно, — проворчал. — Когда вернешься домой, буду за тобой ухаживать.

— А? — недоверчиво на него посмотрела девушка.

Когда они успели перейти на «ты» она не помнила. Вообще, эти «ты», «вы» чередовались и сменяли друг друга, похоже в зависимости от настроения капитана.

— Чтобы стало ясно, что это они трусы, а не ты отщепенка, — серьезно объяснил Келен.

И улыбнулся, пакостно, но почему-то обаятельно.

— Всего лишь? — неожиданно для самой себя спросила Нэмина.

— О! Прекрасную сину это огорчает? — прозвучало как-то тепло, хоть и насмешливо. Будто один из братьев говорил. — Ну-ну, приличные девушки так себя не ведут. Не спрашивают напрямую. У них все намеки, да намеки, морская черепаха знает, на что они намекают.

Нэмина хихикнула.

— Думаешь, ты достаточно хорош, чтобы я приняла ухаживания? — спросила высокомерно, как дочь самого императора.

Насмешничает он! И что ответит?

— Достаточно, — сказал уверенно. — Увидишь.

— Хм.

Очень-очень странно. Нэмина могла бы поклясться, что он отлично понял ее намек. И что это не самоуверенность. Он действительно считает, что прекрасной сине будет незазорно принять его ухаживания. А значит…

Что значит? Допустим, он действительно не пират, но это вовсе не делает его достойным и уважаемым в глазах очень многих людей. И о том, кто у тени-нюхача папа он тоже не может знать. Не похожа она на папу, да и на маму не сильно. Внешность у нее от бабушки по материнской линии, а семья там не из тех, чьи гербы висят на стенах Императорского Дома. Следовательно и о традиции приводить в семью мужчин не догадается. Да там и те, кто знает чья она дочь вряд ли догадаются, потому что мужчины в большинстве были хоть и без герба, зато достойнее большинства с гербом. За таких выдать замуж дочерей были многие не прочь. А значит…

А значит он уверен, что его ухаживания примет чья угодно дочь? А почему? Младших сыновей, даже очень родовитых семей, не сильно жалуют. А на одного из старших он не похож, Нэмина могла бы поклясться, видела портреты всех стараниями тети.

Очень и очень странно.

Дэнэен по городу шел как помещик по своим землям. Прохожие удостаивались именно таких взглядов, какие бы этот помещик бросал на крестьян. Ну, да, копошится там кто-то, ну и пускай себе копошится. А барин гулять изволят.

Марину распирал смех. Слишком уж выражение на физиономии не сочеталось с очередными драными штанами полукровки. Зато прохожие реагировали как надо. Терялись и спешили уступить дорогу. Волшебство какое-то.

— Мерзкий город, — соизволил заговорить барин, то есть Дэнэен.

— Почему? — удивилась Марина.

Как по ней, город был очень даже хорош. Симпатичный. А еще не жарко благодаря ветерку гуляющему по улицам, наверное построили правильно.

— Фальшивый, — сказал Дэнэен. — Насквозь. Под землей пустоты в которые скидывают мусор, в стенах пустоты, в которых прятали трупы, а может и до сих пор прячут. Женщины фальшивки, идет такое себе воплощение гордости, а на самом деле приценивается ко всему подряд, и мечтает в очередной раз наставить мужу рога и выклянчить у очередного любовника что-то ценное. Они тут именно для этого замуж выходят, потому что когда нет мужа — неинтересно, да и не принято. Цветы которые на виду настолько ухожены, что противно, а за глухими заборами заросшие сорняками сады.

— О, — сказала Марина.

Заросшие сады она уже видела. Заросший грязью дом, при живых слугах — тоже. Так что сомневаться в словах Дэнэена особо не хотелось. Хотя наверняка есть и достойные женщины, и ухоженные сады.

— Мне здесь не нравится, — заявил полукровка и посмотрел на Марину, как на отъявленную садистку, удерживающую его в этом городе насильно.

— Разбудим Илиена и иди куда хочешь, — пробормотала девушка.

Он сделал вид, что не услышал.

А потом они, наконец, дошли до порта. И Дэнэен заметно повеселел, особенно когда увидел «Вороньи крылья». Кораблем он откровенно любовался. Даже рот приоткрыл.

— Что? — хлопнула его по плечу Марина.

Полукровка на нее посмотрел, как на святотатца плюнувшего на чудотворную икону.

— Это шака-ан, — благоговейно прошептал.

— Что? — переспросила девушка.

— Шака из белого дерева, — сказал Дэнэен.

— И что?

Парень глубоко вдохнул, медленно выдохнул и соизволил объяснить:

— Шаки самые быстроходные корабли из существующих, они даже по встречному ветру идти могут. А белое дерево самое прочное из тех, из которых строят корабли, и оно еще больше увеличивает скорость, не помню почему.

— О-о-о-о-о… — восхитилась Марина.

Интересно, где капитан Келен взял этот корабль?

— Эй, чего застыли?!

На борт взвился кот и уставился на Дэнэена. Марина на всякий случай коту улыбнулась, хотя до сих пор не замечала за ним умения разговаривать.

— Эй!

Нет, разговаривал не кот, орали явно вверху. Девушка подняла взгляд и обнаружила сидевшего на мачте моряка. Сидел он там не просто так, делал что-то непонятное с веревкой.

— Заходите и забирайте, ребята вам помогут нести и покажут куда. Вы предпоследние.

— Ага, — сказала грузовладелица, дернула все еще любующегося полукровку за рукав и повела за собой.

В трюме было пусто и гулко. Морячки изображавшие грузчиков вытащили указанные Мариной вещи на палубу, а потом печально поперли их на склад. Он был недалеко, буквально в двух шагах от порта, но шаги эти приходилось делать по ступеням и это никого не радовало. Еще меньше грузчиков обрадовала весть, что сундук и череп местного динозавра брать на склад отказываются. Видите ли это опасные вещи. Точнее череп опасный, а сундук просто непонятный и поэтому тоже может быть опасным. Дэнэен попытался ругаться, но ему намекнули, что в этом случае комод и орган тоже не возьмут. Полукровка представил, как будет тащить по городу комод, потому что морячки идти дальше склада отказывались и смирился. Лучше уж сундук, он хоть меньше. Морячки ждать, чем все закончится, не стали, тихонько испарились. Наверняка догадывались, что опасные вещи владельцы попрут туда, где живут, и будут до последнего пытаться уговорить помочь.

И они не ошиблись, Марина готова была даже деньги предложить. Только предлагать уже было некому.

Сундук пер на своем горбу предельно недовольный полукровка, ежеминутно угрожая бросить его в ближайшую канаву. Канавы, к счастью, не попадались, а сменить место он не догадался. Марина нежно прижимала к животу череп и почему-то улыбалась.

Прохожие при виде этой процессии боязливо жались к домам и заборам, одна тетка даже плюнула вслед, и Марина обозвала ее верблюдицей. Оскорбления аборигенка не поняла, но поспешила скрыться. Мало ли, вдруг ее пытаются проклясть?

— Дэнэен, почему череп опасен? — Марина решила разговором отвлечься от местных странных нравов.

— Это череп песчаного дракона, — объяснил полукровка.

Девушка восхищенно ахнула и ей конечно же сразу стало все понятно.

Дэнэн на нее даже не посмотрел.

— Ладно, спрошу по-другому, — смирилась она со своей участью. — Чем опасен череп мертвого песчаного дракона. Не оживет же он в конце концов!

Полукровка споткнулся, поправил сползающий со спины сундук и одарил спутницу уничижительным взглядом.

— Он как раз оживет. И, возможно, сожрет тебя, идиотку.