Вороньи крылья (СИ) - Гуркало Татьяна Николаевна - Страница 46

Тем временем где-то.

— Не получается, — вздохнула женщина. — Даже не знаю, умная она, нерешительная или верит чутью…

Мужчина пожал плечами. Не получилось, так не получилось. Какая теперь разница из-за чего.

— Значит у нас нет выбора, — сказал он.

— Совсем?

— Совсем. Люди лучше всего стараются и быстрее находят ответы на вопросы, когда дело касается их самих. Себя вспомни. А надеяться на то, что кто-то настолько глуп, чтобы тратить свое не бесконечное время на то, что не принесет ничего ему лично… Такие люди тоже есть, но их мало и нам может не повезти.

Женщина вздохнула.

Выбора действительно нет. А значит нужно найти глупую одаренную. Которая захочет навредить.

Глава 4

О прогулках, снах и неприятных ухажерах.

План Нэмины начал работать на следующий же день. Гайран Табса совершенно случайно надумал гулять именно на той улице, где жили заезжие нюхачи. Потом столь же случайно вспомнил, что они именно тут живут, и отправился желать доброго утра прекрасной сине.

Прекрасная сина в это время ползала по кустам развешивая следилки. И Дару, через окно увидевшему гостя на пороге, пришлось козликом скакать туда же, пока кто-нибудь другой не отправился ее искать.

Вернуться удалось прежде, чем скучающие от безделья слуги додумались бросать жребий, чтобы решить, кто пойдет открывать. Пока жребий тянули Нэмина успела переодеться, пригладить волосы и изобразить на лице наивную радость.

А Дару стоял у двери в ее комнату — мало ли, вдруг странным слугам этого дома придет в голову привести гостя туда же — и размышлял о том, что нежелание работать одних, может помочь другим. Но работников этих все равно придется уволить.

По лестнице Нэмина спускалась гордо и величественно. Дару же решил понаблюдать сверху. Смотреть на напарницу было приятно. Когда она ведет себя так, ни один умный человек не поверит в сказку о несчастной сироте, у которой выявили талант тени. Потому что сироты выросшие на улице, так себя не ведут. Нет, если они выросли в аферисток и притворяются знатной дамой, то могут и вести. Специально учатся. А если всем рассказываешь о своем тяжелом детстве и умеешь выглядеть так… умные люди будут сомневаться. Зачем оно тебе? Никто не ждет, что талантливая сирота чудом избежавшая всего нехорошего, что могло случиться с девочкой на улице, будет вести себя как аристократка. А дураки не способные до этого додуматься? А им так и надо.

Гайран Табса умным не был. Хотя таковым себя считал. Он вежливо поздоровался с Нэминой, поцеловал ей ручку и завел речь о том, что как-то в город приезжали люди представляющиеся нюхачами из другого города. А оказались они обыкновенными ворами. Так что, да извинит прекрасная сина, но глава стражи счел своим долгом связаться с ее начальством в столице, чтобы выяснить, кто приехал на этот раз. Нюхачи оказались настоящими. А у прекрасной сины оказалась такая судьба, что Гайран Табса теперь ей сочувствует. Всеми своими силами. И ему хочется изменить эту судьбу к лучшему. Он богат, хорош собой и у него есть чудесный домик, в котором такая девушка могла бы не менее чудесно жить. А еще он щедр. И Нэмина ему понравилась с первого взгляда, забыть ее не может ни на мгновенье. И зачем такой девушке заниматься опасной работой, когда можно жить в свое удовольствие?

От патоки и сиропа с гнилым сладковатым душком изливавшихся на напарницу, у Дару свело зубы и улыбался он нехорошо. Сам чувствовал, что нехорошо, что из-за его улыбки дети плакать будут, если не перестанет и где-то этих детей встретит. Еще сжимались кулаки. Так и тянуло по носу смазливому главе съездить.

А Нэмина невинно хлопала глазами и делала вид, что не понимает прозрачных намеков.

Нет, что вы, в столице нюхачам хорошо платят. Лет через пять она даже домик купить сможет. Маленький. На чистенькой, но не богатой улице.

Да, в столице ей нравится жить. Чудесный город. Особенно весной, когда все цветет.

Ой, что вы. Быть нюхачем хорошо. И интересно. Хорошо, что ее туда взяли. Она даже надеяться не смела.

Украшения? Да, она их любит, все девушки их любят. Особенно она любит браслет с бирюзой и жемчугом, который ей подарила одна вдовушка в благодарность за помощь. Нэмина доказала, что эта достойная женщина не убивала своего мужа.

Гайран Табса не сдавался, продолжал намекать. Похоже, он привык, что женщины с радостью падают в его объятья. А что, смазливый, богатый, должность еще.

Нэмина упорно хлопала глазами, вежливо улыбалась и делала вид, что не понимает чего от нее хотят. И глава стражи сдался.

— Урод! — припечатала девушка, когда Табса наконец ушел. — Самоуверенный урод. Этот… Он даже не попытался поухаживать! Что ему должны были обо мне рассказать, чтобы он пришел с таким предложением?!

Дару хмыкнул. Для дела и из любви к подчиненным начальство могло рассказать что угодно. Но не спросишь ведь.

А может Табса сам по себе такой придурок. Который уверен что бедные и несчастные сироты дружно мечтают о богатом и смазливом, который будет их содержать. Даже те, которые уже не так отчаянно бедны и нашли работу, которая и защищает, и деньги приносит, и какое-никакое, но уважение.

Но настроение он Нэмине испортил. А когда у нее плохое настроение, ей хочется работать.

Илиен все-таки чувствовал себя виноватым. А извиняться он умел. Не словами. Он улучшал испорченное настроение.

Казалось бы, ну что тут такого? Походить босиком по прибою, величественно игнорируя ошарашенные взгляды рыбаков с удочками. Ну, да, водичка холодная. Зато на улице жарко. Потом побродить по городу, найти какую-то кафешку гнусного вида, в которой Снегуркин братец что-то унюхал, и сидеть в ней не меньше часа распивая терпкую настойку синеватого цвета. И разговаривать. Перескакивая с темы на тему.

А потом стоять на скале над морем и наблюдать за волнами, и за птицами охотящимися на рыбу.

А вот в магазинчик девушка решила зайти сама. Просто стало интересно. Вместо вывески над дверью висела потрескавшаяся помесь гитары и виолончели, а внутри кто-то играл, кажется на скрипке. Тихая печальная мелодия. Хочется сесть и слушать.

В магазинчике были музыкальные инструменты. Целая куча. Разных. Одни блестели металлом. Другие пахли деревом и лаком. Марина с удивлением обнаружила челесту, или что-то на нее похожее, с открытой крышкой. Хулиганисто оглянувшись на юношу, дремавшего у стола, рядом с игравшей музыкальной шкатулкой гигантских габаритов, подумала, что это наверное не шкатулка, это музыкальный сундук. Юноша на посетителей внимания не обращал и девушка потрогала пальцем металлическую пластину. Потом молоточек. И опять удивилась. Ну как это сочетание может звучать хрустальными колокольчиками?

Юноша все еще дремал. Марина вздохнула, набралась храбрости и попробовала сыграть мелодию из «Щелкунчика». Естественно ничего не получилось. Зато юноша наконец заметил, что кто-то пришел.

А дальше начался цирк. Посетителей попытались превратить в покупателей, вопреки их желанию. Сначала юноша впаривал челесту, обзывая ее как-то очень странно. Когда удалось убедить его, что челеста не нужна, он радостно предложил близкого родственника инструмента висевшего вместо вывески над дверью. Потом пошли всякие дудочки, свирели и флейты. Марина представила, что сейчас ей впихнут трембиту и она пойдет с ней наперевес в порт, радовать капитана, что в случае чего теперь будет чем заменить мачту.

— Оно слишком большое, — шарахнулась девушка от располовиненого бревна со струнами.