Бремя (СИ) - Годов Александр - Страница 37

Черные сгустки падают у наших ног, превращаясь в дымку.

Обернулся.

Жабий рот толстяка растягивается в улыбке. Он словно разрешает нам уйти. "Я все равно вас поймаю. Куда бы вы ни пошли", — послышалось в моей голове.

— Надо сопротивляться! — возмутился модератор. — Мы не можем бросить остальных!

— Еще как можем, — сказал я.

Не знаю каким чудом, но нам удалось без препятствий пройти главные ворота. Мы в переулке. Горожане тупо пялятся на то, как взрывается снопом ослепительных брызг небо над территорией администрации.

— Куда нам бежать, Капитан? — спросил я.

Этот дурак-модератор попытался развернуться, но я, не думая о последствиях, вмазал кулаком ему в скулу — несильно, только чтобы привести в чувство. Похоже, подействовало. Взгляд стал осмысленнее.

— Я не знаю, — ответил старик. — Вообще ни одной идеи в голове.

Петляя по проходным дворам, мы выбрались на тихую узкую улицу. Подошвы мягко ступают по небольшим каменным плитам. Справа и слева тянутся двухэтажные кирпичные дома. Изредка открываются двери, горожане торопятся по своим ничтожным делам. Грохот битвы становится всё тише и тише.

— Мы оставили Гоблина, Верзилу и Болтуна, — сказала Юдоль Капитану без тени эмоций.

Тот пожал плечами.

— Терновый сейчас важнее. Думаю, ничего страшного с ними не произойдет.

Он выглядит совсем старым, лицо пожелтело и осунулось, будто гложет тяжелая хворь.

— Да отпустите меня! Я сам могу пойти!

— Только давай без глупостей, — заметил Капитан. — Не хватало еще сейчас с тобой бодаться. Лучше скажи, где мы сможем переждать бурю?

— Дурак! Да нет безопасного места! Эта сука учует меня даже под землей! Амулет-то всегда со мной!

— А если его снять и спрятать? — спросил я.

Юдоль отрицательно замотала головой, бросила:

— Купол исчезнет.

— Поэтому и нельзя было убегать! — закричал Терновый. — Мы поступили как трусы!

— Ты совсем слепой? — зло спросил Капитан. Брови сошлись на переносице. — Этот жирдяй даже не убивал людей, а просто выводил из строя! Ему было только на пользу, что мы кучкуемся на одном месте!

— Мы лишь растянули свою погибель!

С этим нельзя не согласиться. За каждым поворотом ожидаю нападения. Нервы напряжены до предела.

— Выход есть всегда, — сказала Юдоль.

— Вот и придумай! — закричал модератор. От прежней храбрости не осталось и следа. Жалкий, ничтожный дурак.

За спиной раздался оглушительный грохот, сменившийся могильной тишиной. Бой прекратился. Я мысленно поблагодарил тех храбрецов, что позволили нам уйти, а сами остались сражаться. Сам бы так не поступил. Никогда.

Мы петляем по улицам, стараясь убраться как можно подальше от моба. Модератор успокоился, лицо вновь приобрело надменное выражение. Будто и не дрожал как осенний лист всего час назад. Вообще странный он человек. Противоречивый.

— Мы зря убегаем, — сказал Терновый.

Капитан не успел ответить. Впереди путь преградил толстяк. Ухмылка до ушей, с рукавов плаща стекает какая-то черная гадость. Огромное пузо дрожит, ходит волнами, словно рой ос копошится под кожей. По жабьему подбородку ползет черный паук.

Я тут же развернулся. Под другую сторону улицы к нам направляются два старика-близнеца. Впалые щеки, заостренные скулы, огромные носы. Лица обезображены глубокими красными шрамами. Глаза затянуты белой пленкой, как у мертвецов. Костяные трости направлены в нашу сторону.

— Попались, — злобно сплюнул Капитан.

Я окинул взором соседние дома. Можно, конечно, попытаться вскарабкаться по трубе на балкон второго этажа, а там убежать по крыше, но… Всегда есть "но". Во-первых, я не акробат. Во-вторых, пока добегу до здания, меня несколько раз прошьют черными сгустками. Возможно бы, Юдоль удалось скрыться.

Жирдяй никуда не торопится, наслаждаясь победой. Ждет, когда модератор сам принесет ему амулет. Старикашки за нашими спинами остановились в десяти шагах.

— Что нам остается? — как можно тише спросил я.

— Сражаться, — ответила Юдоль.

Капитан скривился, словно укусил кислое яблоко, сказал:

— Не дурите.

Противно хрустнув шеей, толстяк вскинул руку. Та начала распухать, пальцы согнулись под неестественным углом, щелкнули. Из тыльной стороны ладони показались десятки тонких щупалец, медленно, словно в замедленной съемке, устремились к нам.

— Нет! — закричал Капитан.

Чернильный сгусток ударил его в спину. Лицо тут же разгладилось, а в глазах исчезла жизнь. Тяжело выдохнув, старик повалился на дорогу, словно куль с мукой. Кожу заволокла искрящая паутина. Из заплечной сумки вывалились разноцветные стеклянные сосуды и колдовские металлические шары. Некоторые из склянок разбились, наполнив воздух едким запахом кислоты.

Между тем, щупальца, вырвавшиеся из руки жирдяя, впились в грудь модератора. Страшный страдальческий крик разорвал мертвую тишину. Терновый попытался оторвать с себя чужую плоть, но та поглощает его на глазах, обвивает грудь и живот, тянется мерзкой пузырящейся массой к горлу.

Я подскочил, взмахнул саблей. Лезвие обрушилось на щупальца и… Ничего. Отдача болью отозвалась в руках. Ни на миллиметр не порезал плоть толстяка. Та словно сделана из металла.

Не теряя времени впустую, Юдоль пригнулась, ловко уклонилась от брошенного черного сгустка, схватила один из металлических шариков Капитана и кинула в сторону стариков. Заклинание тут же активировалось. Ярко полыхнул зловеще-красным огонь, что, кажется, объял разом весь мир. Головы магов взорвались кровавым фонтаном, ошметки мозгов разбросало по стенам домов. Тела мягко, безвольно повалились в придорожную пыль.

— Бежим! — закричала Юдоль.

Нет. Я не могу…

Щупальца потащили модератора к толстяку. Терновый продолжает орать, бьет ногами по каменным плитам, оставляя после себя слизь.

Я должен ему помочь.

— Бежим же, Полудурок! — взмолилась Юдоль.

Нельзя. Город же разрушат. Игроки превратятся в дегро… Нет, никак нельзя…

— Полудурок!

— Я Одиссей! Так меня зовут!

С этими словами рванул к огромной туше. Главное — отбросить чувства. Отросток порвал плащ на плече жирдяя и устремился копьем на меня. Я растворяюсь в битве. Дыхание вырывается горячее, злое. Меч становится продолжением руки. Тело напряжено. Нельзя! Меня! Остановить!

Лезвие сабли ударилось об отросток, я резко отскочил влево, едва не поскользнулся на камнях, но вновь кинулся в бой. В голове бьется одна мысль: умру-умру-умру-умру… Мир болезненно сжался и растворился в сражении. Существуют только я и жирдяй. И пускай тот лыбится сколько влезет, пускай пытается убить — я до тебя все равно доберусь, урод.

Едва не напоровшись на отросток, ударился плечом о фонарный столб. Попятился. Щупальца, будто змея, кинулась на меня. Под этим натиском сложно выстоять. Едва успеваю отскакивать. Пот выдает глаза, мешает сосредоточиться!

Кувырок вправо. Обманный выпад. И — лезвие сабли хищно блеснуло, обрушилось на отросток. Чудо! Из глубокой раны потекла вязкая черная кровь.

Не давая времени чудовищу опомниться, я побежал к нему.

Модератор потерял сознание. Тело усыхает, становится частью толстяка.

Я всадил саблю в плоть жирдяя. Кожа беспомощно лопнула под ударом, погружая клинок всё глубже и глубже в себя. Я попытался дотянуться до амулета. Огромная бесформенная рука оттолкнула меня и повалила на землю.

Брови толстяка удивленно поползли вверх, не веря в то, что игрок смог ранить его. Рана тут же затянулась.

— Ты сдохнешь, — заверил я. — До тебя еще доберусь, сука.

Тот пожал плечами, впитывая в себя модератора. От Тернового осталась лишь испачканная одежда на дороге.

Затем с невероятной ловкостью для своей комплекции жирдяй прыгнул на крышу дома. Посыпалась черепица на каменные плиты.

Я проиграл.

— Ты как? — спросила Юдоль, осматривая меня.