Распыление. Дело о Бабе-яге (СИ) - Зимина Татьяна - Страница 48

Ванька сошел с ума. Через какой-нибудь час нас собираются повесить, а он хочет устроить еще один поджог. И что, вы думаете, он хочет подпалить? Зеленый Пеликан! Самое роскошное казино в городе…

Здание огромное, в пять этажей. На первом — кабаре и ресторан, два других занимает собственно казино. Выше — "комнаты для девушек" — подразумевается, что они там живут… Еще должна быть административная часть — всякая там бухгалтерия и персонал.

Вот интересно, сегодня тоже будет концерт? Развлекательная программа: первым номером — повешение, затем ужин в ресторане и танцы…

С одной стороны — маги достали всех. Конечно, таких специалистов, как Ванька и Лумумба, у нас нет. Но и свои, доморощенные, у народа как кость в горле. Умертвия, Динозавр, Мать Драконов, жаббервоги…

А тут еще мы: бегаем, и поджигаем, что ни попадя.

…Сквозь громадные, в рост, окна ресторана виднеются накрытые столики, в полумраке зала похожие на белые зонтики медуз. Меж них, подобно рыбкам, снуют ловкие официанты. В дальнем конце, как пасть кракена, темнеет скрытая занавесом сцена.

— Уйма народу. — предупредила я Ваньку. — В комнатах у девушек могут быть клиенты, в кухне работают повара, уборщики, посудомойки…

— Как только начнется пожар, они сами побегут на улицу. — авторитетно заявил наш главный специалист по поджогам. — К тому же, именно они собираются вешать магов, не забыла?

— Сама только что об этом думала. Но всё равно до конца не верю. Не могут нормальные люди…

— Есть такое явление: массовый психоз. Они боятся, и хотят избавиться от страха самым простым способом.

— Убийством?

— Нет человека — нет проблемы.

— И как они потом будут спать?

— Безмятежно. С чувством выполненного долга.

Я вздохнула. Можно просто уйти. Всё бросить, податься на заработки к какому-нибудь барону… Забыть о Бабуле, Ласточке, близняшках, Лумумбе… Только вот незадача: я-то спать безмятежно не смогу.

— Ладно. Давай начинать.

Туго закрутив волосы, я спрятала их под поварской колпак. Нацепила не очень чистый фартук и завязала его на поясе. Посмотрела на Ваньку.

— Ну как?

— Отлично. Вылитый поваренок… Особенно хорош фингал. Придает правдоподобности.

Я показала ему язык.

Одежку, как и корзину с морковкой и огурцами, мы позаимствовали у настоящего поваренка. Ванька подстерег его у черного хода в гостиничную кухню, и, отобрав рабочую форму и напугав до смерти угрозой превратить в лягушонка, отпустил.

— Ты же не думаешь, что он будет молчать? — спросила я.

— Конечно нет. — мой подельник кровожадно улыбнулся. — Нам понадобится куча свидетелей. — и строго напомнил: — Заходишь, разведываешь, и выходишь. Остальное я беру на себя. Поняла?

— Захожу. Разведываю.

И действую по обстановке. — добавила я про себя. Меня ведь тоже обвиняют во всех смертных грехах. Попытаюсь, по мере сил, соответствовать.

— Ты очень смелая, Маш. И… И вообще крутая. Но всё равно: никакой самодеятельности. Начудишь — уши оборву.

— Спасибо. — ответила я невпопад. Чувствуя, что жар скоро доберется до щек, быстро чмокнула его в уголок губ, подхватила корзину и нырнула внутрь.

Идти было неудобно: фартук путался в ногах, корзина оттягивала руки, а колпак сползал на глаза. Так что первым делом, переступив порог кухни, я споткнулась и грохнулась носом в пол. Морковка с огурцами раскатились.

Моё падение тут же едко прокомментировали:

— Федюня опять в собственных ногах запутался. — вокруг заржали. Я, не поднимая головы, принялась кидать овощи обратно в корзину. Перед глазами замаячили ноги в огромных рыжих сапогах. К каблуку левого прилипла луковая шелуха.

— Что там на площади? Еще не началось? — пахнуло потом и жареным мясом. — Не опоздать бы…

Я закашлялась.

— Ты чо, подавился чтоль? — меня со всего маху огрели по спине. Я опять ткнулась носом в пол, колпак слетел.

— Ой… А это не Федя.

Меня обступили дюжие люди в белых, не очень чистых халатах. У некоторых в руках ненавязчиво поблескивали тесаки.

— Ты кто такая?

Из-за спин раздался тонкий, дребезжащий голосок:

— Магичка она, ага. Когда их в участок волокли, я сам видел: рыжая и конопатая. Точно она. — народ опасливо отхлынул.

— А к нам зачем пожаловала? — спросил дядька с мягким бабьим лицом и маленькими и острыми, как буравчики, глазками. — И… где Федька?

— А она его в жабу превратила. — авторитетно сообщил всё тот же противный голос. Я попыталась рассмотреть, кто бы это мог быть, но паршивец на глаза не казался.

— В жабу, говоришь? — спросил другой повар, с брюхом, заляпанным бурыми пятнами. А потом задумчиво поднял тесак и с хрустом почесал щетину на тройном подбородке.

Со всех сторон ко мне потянулись руки.

Поднырнув под них, я что есть сил боднула повара головой в обширный живот. Мужик хрюкнул, посинел и медленно осел на пол.

Протиснувшись в щель между ним и другим дядькой, который пока только тупо моргал, не успев сообразить, что происходит, я подпрыгнула и ухватилась за штангу, подвешенную над плитой. На ней болтались сковородки и здоровенные половники. Раскачавшись и пнув пару кастрюль, в которых что-то булькало, я перепрыгнула на другую сторону и рванула к двери.

Сзади образовалась куча мала. Кого-то обварило бульоном, на кого-то опрокинулось тушеное мясо… Надеюсь, больше всего пострадал обладатель противного голоса. А вообще было смешно: толстые повара, поскальзываясь и плюхаясь в подливку, хрюкали, как рассерженные кабаны. В воздухе клубились ругательства.

Добежав до спасительного выхода, я притормозила. Рядом никого — все барахтались на другом конце кухни, а на плите дымила забытая сковородка с раскаленным маслом. Я же обещала заслужить? Вот прекрасный повод, даже делать ничего не надо, только легонько толкнуть…

Пламя взметнулось до потолка и загудело. Сразу занялись брошенные кем-то полотенца, раздались испуганные крики… Я рванула к дверям, но отшатнулась: в кухню неслись похожие на бульдогов официанты.

— Держите её! — заорали повара. — Чертовка устроила поджог! — первый официант оскалился и растопырил руки.

Ёшкин кот, ну почему люди такие злые? Я же, на самом деле, ничего им не сделала…

Отступив к стене, я схватила со стола первое попавшееся: огромную двузубую вилку на здоровенной деревянной ручке. М-да, это, конечно, не нож, но тоже сойдет. Никому не нравится, когда вилкой в глаз тычут… Сзади гудело и трещало: пожар набирал обороты.

— Вам что, больше всех надо? Пожар же! — закричала я. Как зомби, честное слово…

Схватив чайник, я запустила его в голову ближайшего преследователя. Тот, уклонившись, кровожадно улыбнулся. Я разозлилась.

— Гоблины вислоухие!

Нашаривая не глядя всякие предметы, я начала швырять их.

— Гуси лапчатые!

Официанты упорно не отступали.

— Индюки маринованные!

— Крысы банановые!

Под руку попалась миска с мукой, и её я тоже метнула. В воздухе повисло белое облако, парни закашлялись. Не теряя времени, я пригнулась и понеслась к двери.

Ресторанный зал почти пуст, занято лишь несколько столиков. Прячась за колоннами, я пробиралась к дальнему концу, где малиново поблескивали бархатные портьеры сцены. Успеть бы…

Кухонные двери распахнулись, выплескивая маты, дым и официантов. Я спряталась за шторой. Нисколько не пострадавшие, только все белые от муки, преследователи заметались по залу. Что характерно: тушить пожар они даже не пытались, всё их внимание сосредоточилось на мне.

На парней будто нашло затмение: опрокидывая столы и стулья, не обращая никакого внимания на обедающих, они методично обшаривали ресторан. Перестав дышать, я скукожилась в уголке, понимая, что обнаружение — только вопрос времени.

Пожар тем временем распространялся. Уже занялись ближние к дверям кухни портьеры, дымилась скатерть на перевернутом столике. Если огонь доберется до бара… Сначала испугавшись, в следующий момент я встрепенулась. А это идея! Повара, я надеюсь, давно покинули поле боя через заднюю дверь, немногие гости тоже разбежались, одновременно напуганные и воодушевленные возможностью не платить по счету…