Побочное действие - "Мадам Тихоня" - Страница 2

– Мэм… – дежурный по сектору, похоже, торчал под дверью, и Мэллори машинальным сухим кивком ответила и на это приветствие тоже. Дежурные менялись ежедневно, но Мэл почему-то каждый раз казалось, что встречает её один и тот же человек. Неизменные, старомодно бумажные распечатки с результатами первичных осмотров «жертвы», как обычно, оказались в руках ровно в тот момент, как створки двери с шипением сошлись за спиной. Собственно, результаты эти были чистейшей формальностью, но…

Тяжёлые ботинки хлюпают по похожей на ноздреватый сыр мелкой воде с пеной. Прибой всё так же шевелит неподвижное грузное тело, вздымая пузырями вымокшую ткань рубашки, но делает это мягко и сонно, почти ничего не тревожа. Вот так, с тихим, размеренным шелестом, который вдруг прерывается громким плеском и матерным возгласом. В плечо лежащему врезается ботинок, и тело тяжело опрокидывается на спину, с чавкающим звуком откинув на мокрый песок правую руку, до этого прижатую к животу. Обескровленные, выполосканные солёной водой внутренности с приставшими к ним песчаными разводами вываливаются из огромного горизонтального надреза на вдавленную в песок левую ладонь…

Образ возник внезапно и оказался слишком сильным. Направление «сигнала» чуть ли не впервые в жизни угадывалось настолько точно, что Мэл замерла и подняла глаза на экспериментальный стенд. Жутковатое сооружение, предназначенное для удержания испытуемого в максимально удобном для исследователей положении и наделённое ещё кучей других околомедицинских функций, было зафиксировано вертикально. Испытуемый напоминал жертву энтомолога, с той разницей, что тело его распластали за запястья и лодыжки при помощи цепей, натяжение которых регулировалось нажатием особой клавиши. Сейчас цепи натянулись до предела, а гибкие скобы, охватившие торс пленника, вдавливали в него красную майку. Краем уха слушая зудящие пояснения дежурного, Мэллори склонила голову набок и прошлась взглядом по мускулистой фигуре, с каждой секундой всё больше застывая от растущего странного чувства. Штаны, которые когда-то называли джинсами, с россыпью бурых пятен на потёртых брючинах. Шнурованные ботинки, местами отполированные до блеска, – на чёрном фоне так хорошо видны смешанные с кровью песчинки, налипшие на ранты грубых подошв. Знакомо, слишком знакомо. И хоть колоритно выбритая в гребень-ирокез голова незнакомца мерно покачивалась из стороны в сторону, мешая разглядеть лицо, а сам он только что-то бормотал, озвучивая, очевидно, свои грёзы, Мэл уже в точности знала, каким окажется его голос.

– Очевидно, мэм, кроме пространственного совмещения, произошло ещё и временное, – уважительно-нудный голос лаборанта заставил Мэллори дёрнуть плечом, будто в попытке согнать надоедливое насекомое. Не смотреть на пленника было уже невозможно – взгляд зацепился за полоску красной ткани и кожаные браслеты, и Мэл снова ощутила в собственной руке тяжесть пистолета. Вот так, когда чувствуешь чужой на вид палец с заклеенной пластырем второй фалангой, который вот-вот надавит на спуск. На секунду предвкушаешь, как дёрнет руку отдача, как мелькнёт выброшенная гильза. А потом отстранённо, уже собственным разумом понимаешь, что перед тобой не бумажная мишень, не деревяшка и даже не голограмма. Сцепленные пальцы и затылок.

– Оружие при нём было? – всё так же не удостоив лаборанта взглядом, резко осведомилась Мэллори. Он обиженно запнулся на полуслове, по-рыбьему схватив ртом воздух, потом ткнул пальцем в сторону низенького столика на колёсиках. На пару секунд Мэл выпала из реальности, борясь с соблазном подсмотреть, уж не этим ли здоровенным мачете, похожем на то, что когда-то висело в мини-музее её отца, вспороли живот жертве на пляже, а затем, не оборачиваясь, бросила коротко:

– Должен быть ещё пистолет.

– Конечно, мэм, – дежурный брезгливо указал ей на кобуру, оказавшуюся в самом низу вещей гостя. Физиономия «упыря» забавно вытянулась, когда Мэл с самой странной своей улыбкой извлекла оружие и, сама не зная зачем, выщелкнула магазин.

– Осторожнее, мэм.

– Не волнуйтесь… – Мэл грустно усмехнулась, проследив, как со щелчком затвора из патронника вылетел блестящий патрон и скользнул вглубь сваленных в кучу ремней. – Эта штуковина устарела уже лет четыреста как, а мой папаша любил всё старинное, а значит, до жути дорогое. Только вот должна быть ещё одна.

– Откуда вы?.. – «Упырь» так забавно задрал вверх брови, что Мэллори его невольно пожалела. Знай он о способности хозяйки получать информацию напрямую из чужих голов…

– Кобуры две, – терпеливо пояснила Мэл человеку, который, кроме своих блестящих игрушек, похоже, не видел вокруг ничего и никогда.

– Нет, мэм, второго не было.

Мэллори только хмыкнула в ответ, пытаясь понять, хочет ли она видеть ещё что-нибудь кроме того, что уже увидела. Тем временем рядом с незнакомцем возникла фигура ещё одного сотрудника лаборатории, с виду такого же бесцветного и безликого. Пленника планировали промыть и продезинфицировать – лаборант держал в руках шланг, присоединённый к резервуару с особым, мгновенно сохнущим чистящим составом. Ну да, в самом деле. Никому ведь не хочется замызгивать дорогущее оборудование непонятно чьими кровью и мозгами, к тому же прогретыми на солнышке.

Глава 2

Подпись. Одна только подпись — тёмный росчерк на экране заботливо подсунутого под руку планшета. Одно размашистое движение – и к живому существу, распятому на стенде, потянутся тонкие, матово-прозрачные трубки. Чуть слышно загудит аппарат, который представляет собой всего лишь модифицированный для специфических нужд лаборатории гемодиализатор*, и трубки заполнятся кровью. Накопление выделенной из крови энергии – процесс не одного часа, и, пока будет заполняться ёмкость конденсатора, лаборанты примутся наблюдать за изменениями, которые происходят с организмом испытуемого. Чётко и точно фиксировать угасание. Каждый отказавший орган. Каждый лопнувший сосуд. Каждый…

– Блядь! Чё за нахуй?!

Мэллори очень постаралась не вздрогнуть слишком заметно и застыла на секунду, спрятав в кулаке стилус. Громкое шипение чистящей смеси украло часть слов, которыми незнакомец выражал своё отношение к помывке, но голос скрыть было невозможно. Хриплый и грубый, оставляющий осадок боли на твоих собственных связках и привкус чужой крови на губах. Крови, что каплями и брызгами сыпалась на белый песок на том пляже. Крови, которую уносила морская вода, вылизывая солёными языками волн вспоротую брюшину грузного парня в полосе прибоя. Мэл оторвалась от распечаток и экрана планшета – физиономия держащего их лаборанта лишь слегка вытянулась, а мысли его наверняка были слишком типичны и неинтересны, — и подняла взгляд на пленника.

Нет, кажется, с ним всё было понятно. Понятно, чем этот человек с грубым лицом и причудливым «сырым» шрамом от левой брови и, кажется, до самого темени, занимался на берегу и чем вообще промышляет по жизни. Немного удивляло только одно: пропасть едва ли не в пять веков почти не изменила таких, как он. Изменились разве что масштабы и места действия, средства передвижения и оружие. Остальное осталось: космические отморозки по-прежнему расстреливали и захватывали суда, брали в плен экипажи. Убивали, насиловали, мучили, вынуждая порой в ответ поступать с собой единственно верным образом…

Пальцы артиллериста двигаются по сенсорной панели быстрее, чем пальцы пианиста-виртуоза по чёрно-белым клавишам старинного инструмента, но извлекают совсем не изумительные звуки музыкальной темы. Терминал управления огнём сводит под свой контроль всё, чем вооружён боевой корабль — от ракетных пусковых до энергетических орудий, и команды, которые вводятся чуткими и быстрыми касаниями тактика, должны активировать всю эту мощь в нужный момент. Момент, когда выровняются ускорения и скорость относительно друг друга. Момент, когда дистанция станет максимально эффективной для поражения. Когда на красную точку, которой на экране обозначен противник, наползает рамка прицела, будто заключая врага в непроницаемую клетку, из которой не будет выхода. Потому что так нужно. Чтобы ни одна, даже самая совершенная система РЭБ* не помогла ублюдкам, чуть более суток назад расправившимся с командой восьмимегатонного грузовика, с которого даже нечего было взять, избежать превращения в раскалённое плазменное облако…