Время увядающих лилий (СИ) - Поляков Владимир "Цепеш" - Страница 69

— У меня есть возможность помочь вам решить проблему с Карлом Валуа, Ваша Светлость. Но она… не сочетается с законами рыцарства и вообще честью. Великий магистр, чьим голосом я являюсь сейчас, даст совет, инструмент и иное, но ни он, ни другие Борджиа не будут иметь к случившемуся никакого отношения. Хотя и окажут всю возможную поддержку Бретани. Потому решать вам и только вам.

Герцогиня уже успела привыкнуть как к самому Фуэнтесу, так и к тем советам, что он время от времени давал и ей, и Жаку де Риё. Советы были действенными, но жестокими, коварными, идущими вразрез с тем, к чему привыкли в Бретани и во Франции. Все понимали, что не сам Фуэнтес всё это придумывает, что это лишь голос и воля двух Борджиа, старого и молодого, передаваемые устами их верного слуги. Зато Анна осознавала, что доверившись посланнику Борджиа, она обрела личную свободу, сумела забрать с собой сына, а также Бретань получила новый шанс на независимость. Хороший шанс, не в пример прошлому, когда война была проиграна быстро и с огромными потерями.

— И викарий Христа отпустит нам те грехи, которые мы вынуждены будем совершить?

— Считайте, что уже отпустил, Ваша Светлость, — хищная улыбка исказила обычно красивое лицо Фуэнтеса. — А вот вашему бывшему, но незаконному мужу они отпущены не будут. В том числе и те, которыми он отяготил свою душу, угрожая вам лично смертью и тем, что даже если у него не получится вас казнить, то своего сына вы точно не увидите.

Рыцарь-тамплиер ударил по больному месту, прекрасно это осознавая. Материнская любовь, она не обошла Анну Бретонскую стороной. Сына, пусть даже рождённого от искренне нелюбимого мужа, она обожала. Оттого, читая послания от Карла Валуа, где были в изобилии расписаны самые разные угрозы, герцогиня рвала их в клочья, а потом, утирая слёзы, говорила то де Риё, то Фуэнтесу, то другим приближённым, что готова разорвать Карла Валуа лошадьми, а оставшееся бросить на корм свиньям.

— Вы хотите предложить мне приблизить смерть короля Франции, Диего? Так знайте, что я готова пойти на это. Ради себя, ради Бретани… особенно ради своего ребёнка. Говорите, я вас случаю, рыцарь!

Тамплиер заговорил. Так заговорил, что глаза Анны Бретонской раскрылись до отведённых природой размеров и пытались открываться дальше. Предлагаемое им способно было в очередной раз потрясти основы Франции, отдаваясь громким эхом во всех, даже самых захолустных уголках Европы. Зато при успехе о Карле VIII Валуа можно было даже не вспоминать, а это было именно то, что Анна больше всего желала услышать. Оттого и произнесла всего три слова.

— Я согласна. Начинайте!

Папская область, Рим, апрель 1494 года

Сложно быть экскурсоводом! Это я понял за те пару дней, которые прошли в рамках «обязательной культурной программы». Что Изабелла Кастильская, что инфанта были, скажем так, очень не прочь посмотреть красоты Рима и окрестностей, да к тому же не просто посмотреть, но и послушать мои высказывания на сей счёт, порой весьма ядовитые, но неизменно для них интересные. Стены старых времён, некогда великий колизей, остатки того ещё Рима, имперского и дохристианского. И тут же относительно новые дворцы, про обладателя почти каждого из которых много чего можно… и нужно было рассказать. Единственная для меня сложность — приходилось «фильтровать базар», то есть бережно относиться к хрупкой психике инфанты, убирая особо колоритные подробности что о совсем древних событиях, что о случившемся относительно недавно.

А вот с тем, ради чего сюда прибыли гости дорогие, пришлось немного обождать. Не по нашему желанию, а по их просьбе. Дескать, требовался отдых после утомительного путешествия по морю. Ага, прямо взял и поверил! Значит шастать по Риму в сопровождении меня — это у них сил хватает, а как делами заняться, так сразу же усталость.

Хотя мотивы этой отсрочки делали на поверхности, даже мозг напрягать не приходилось. Изабелла Кастильская банально присматривалась. Не к Риму — это действительно было обычным интересом к доселе не виданным местам — а к тем, то сейчас правил Вечным Городом, то бишь к нам, Борджиа. Особенно интерес проявлялся к моей персоне — королева явно рассматривала именно Чезаре Борджиа в качестве полезного инструмента для достижения своих далеко идущих планов. Разумно, спору нет. Только планы — штука обоюдоострая, я ведь смотрел в сторону Трастамара примерно с теми же намерениями.

Римская знать — вот кто воистину писался от восторга, причём среди них были как наши сторонники, так и нейтралы и даже недоброжелатели. Причина столь бурных эмоций? Давненько в Риме не появлялось персон столь значимого уровня, причём прибывших именно с мирными целями, а не как возжелавший получить всю Италию Карл VIII Валуа. Он, хоть и прошёлся по улицам Рима, но как гость незваный, да к тому же под конвоем, показывающим, что его королевскую рожу тут видеть ну совершенно не рады. Сейчас же всё было совсем по другому.

Появиться в поле зрения Изабеллы Кастильской, поклониться, льстиво улыбнуться… Пока это всё, что могли те или иные римские и околоримские феодалы. Зато надоедать вопросами моим друзьям либо кардиналам из числа союзных Родриго Борджиа они могли… и делали это с завидным постоянством. Причины? Хотели узнать, когда именно будет торжественное мероприятие по поводу прибытия в Рим монаршей особы и каким образом можно гарантировать приглашение себя любимых. И если сам Александр VI мог пусть и вежливо, но посылать всех куда подальше — следует заметить, именно это он и делал — то как моим друзьям, так и кардиналам «дружественной партии» приходилось нелегко.

Им — нелегко. Мне же и вовсе тяжко. Самое интересное, что основную долю сложностей составляла необходимость не просто познакомиться с инфантой, но аккуратно, шаг за шагом вытащить эту очень замкнутую особу наружу из тщательно созданной самой для себя раковины. Интроверт, млин, причём сферический в вакууме! Проще говоря, очень сложный объект для выстраивания отношений. К тому же сложности из-за строгого воспитания не стоило отбрасывать в сторону. Неудивительно, что в знакомой мне истории Хуана просто сломалась при первых же пакостях со стороны того, кому решила довериться. Мда, муженёк ей достался… специфический. Проблема не в том, что енот-потаскун, а в том, что ещё и хам по природе своей, не умеющий или просто не желающий обращаться с женщинами хотя бы с минимальной деликатностью.

Ладно, сейчас это уже неважно, ведь Филипп, герцог Бургундии, теперь явно выпадал из династических раскладов династии Трастамара. Выгоды от союза с Борджиа, хм, оказались куда более весомыми.

И всё равно — вытаскивать Хуану из её раковины то ещё занятие. Всего пара дней, а усталость неслабая. К тому же присутствие её матери одновременно и мешало, и помогало. С одной стороны, присутствие родного человека позволяло инфанте чувствовать себя хоть немного, но защищённой от внешнего и во многом незнакомого мира. С другой — мне приходилось постоянно отслеживать собственные слова и действия, чтобы они были благожелательно восприняты сразу двумя Трастамара, матерью и дочерью. Эквилибристика словесного вида, чтоб ей провалиться!

Результаты имелись. Во-первых, стало понятно, что с головой у инфанты вполне себе пристойно, а дошедшие до моего времени слухи о её безумии — явно результаты стрессов и нервных срывов, причём не удивлюсь, если её до этого целенаправленно доводил сначала муж, а потом и сынок подросший руку приложил, дабы властью даже частично не делиться. Во-вторых, Хуана была неслабо так заинтересована моей персоной, хотя, как подобает добропорядочной и воспитанной в строгости испанке, это тщательно скрывала. Только одно дело скрывать от местных и совсем другое — от человека, владеющего прикладной психологией на вполне себе приличном уровне. Ну и в-третьих, Изабелла Трастамара начинала поглядывать на меня не просто с интересом, но и со слабой тенью симпатии. Последнее было однозначно связано с наблюдениями королевы за тем, как выбранный в качестве жениха её дочери Борджиа осторожно и бережно «наводит мосты». Нормальное такое, естественное беспокойство матери, которая вынуждена отдавать дочь замуж, исходя из интересов высокой политики. И кстати, тут тоже есть один интересный нюанс, который можно разыграть обеим сторонам на пользу, при этом практически ничего не теряя.