Оригинал (СИ) - Чередий Галина - Страница 43

Нет, я не понимала. Точнее, отказывалась понять эту бесчеловечную, сумасшедшую, изуверскую формулу, из которой, похоже, нет выхода для всех вовлеченных. Она не укладывалась у меня в голове, просто потому что не должно существовать чего-то настолько окончательно-беспощадного и жестокого. Что за долбанутая тварь эта Дану, если вот так насилует всех вокруг? Не в силах сказать хоть что-то вразумительное, я просто побрела вон из спальни, ощущая, что мои ноги с каждым шагом будто свинцом наливаются.

— Куда ты пошла, Эдна? — тут же вскочил Грегордиан.

— Я… мне нужно немного пространства. И время подумать, — пробормотала под нос, приветствуя стремительное возвращение всей физической боли, которая отвлекала и сейчас была убежищем от бардака в голове.

— Подумать о чем?

— О том как… — Боже, да не могу я! — Как, черт возьми, вы можете поклоняться такой психованной суке, вытворяющей с вашими судьбами такой кошмар?! Будь она хоть миллион раз проклятая всемогущая Богиня, но у нее нет права… НЕТ!

Даже не могу сказать, что я кипела. Температура внутри давно перевалила за эту грань. Я горела белым, гудящим от напряжения пламенем и желала спалить им чокнутую дрянь Дану и все ее творения, принимающие все как есть, включая и Грегордиана. В пепел! К хренам собачьим!

— Эдна! — Грегордиан встал у меня на дороге, но невесть откуда взялись силы, чтобы оттолкнуть его и пойти дальше по коридору.

— Мне нужно гребаное, мать его, время, я сказала! — взбешенной тигрицей рявкнула я, захлопывая с грохотом двери своих покоев перед деспотом.

— Один час, Эдна! — донеслось до меня из-за двери.

Надо же, какие послабления! Деспот что, надеется, что спустя 60 минут все то дерьмо, которое он на меня обрушил в качестве сюрприза, как-то возьмет и уляжется? Да пройди хоть 60 лет, я и тогда, наверное, не смогу стройно уложить подобное в голове. Господи, сколько же поколений должно было раз за разом проходить через подобное издевательство над душами, чтобы оно стало нормой, воспринималось как обыденность, не возмущая и не вызывая желания взбунтоваться? Меня одновременно ужасало и ранило, что Грегордиан, мой Грегордиан жил с самого рождения, зная, что его жизнь должна будет развиваться по этому ублюдочному сценарию, и прямо бесило, что он смирялся, принимал как есть… Но, с другой стороны, а что тут сделаешь? Умереть судьбе назло? Совсем отвергнуть возможность продления рода, лишь бы послать на хрен чертову Дану? Так не удивлюсь, если за отказ размножаться, как велено, у этой суки-богини припасено тоже какое-нибудь хитрое наказание.

Я металась в темной гостиной, натыкаясь на стены, и никак не в силах унять гнев и принять окончательность реальности. «Не хочу! Не буду! Мне это не подходит! Я против!» стучало у меня в голове, хоть и понимала прекрасно, насколько это незрело и бессмысленно.

На очередном кругу краем глаза зацепила смутное движение и столь знакомое тусклое мерцание. Ну, нет, только не она!

— Не сейчас, Эбха! — не останавливаясь, прошагала мимо маленькой фигурки.

— Эдна, пожалуйста! — жалобно понеслось вслед.

— Нет, я сказала! К чертям! — грубо огрызнулась я. — Видеть хоть кого-то из вашего проклятущего семейства сейчас последнее, что мне нужно, Эбха! Или правильней будет назвать тебя Ану?

— Нет, не надо, не называй меня так! — зашипела маленькая женщина и вышла из угла, оказываясь в квадрате лунного света, падающего из окна. Мда, даже в темноте было заметно, что выглядела она еще хуже, чем в прошлый раз, а лихорадочный блеск в глазах почти пугал. Но я находилась не в том состоянии духа, чтобы проникнуться и пожалеть. Возможно, уже вообще никогда.

— Почему не называть? Злобная сука-сестренка придет и врежет тебе в очередной раз по твоей шоколадной заднице за то, что трахалась с ее муженьком за ее спиной? — да Алево просветил меня о нравах в божественном семействе, так что нечего тут корчить передо мной трогательную глупышку!

— Нет-нет-нет! — затрясла головой та, что я привыкла звать Эбхой, и крошечные камни дождем посыпались с ее ирокеза.

— Или нет, — не слушая ее, продолжала беситься я. — Я же забыла, милашка Дану сорвала все зло на своих творениях, сделав их жизнь сплошным издевательством! Семья — это, мать твою, святое, своим простим все, а страдают пусть никчемные смертные! Чего их жалеть? Это же их предназначение — быть игрушками и долбанными громоотводами для праведного гнева самодурки-богини!

— Ты не права! — рявкнула вдруг моя оппонентка совсем иным голосом, обратившись в огромного кристаллически-прозрачного монстра, от сверкания граней которого тут же захотелось зажмуриться. — Дану не виновна в этом! Если тебе нужно бросать в кого-то камни, то попробуй сделать это со мной!

Я онемела от ощущения, будто в меня на полной скорости влетел громадный таран и размазал по стене. Жуткий вибрирующий крик и сам факт присутствия в одном со мной кусочке Вселенной Ану словно распылял в пыль кости и обращал в кашу внутренности. Казалось, стены должны были просто развалиться, как картонная коробка, не в состоянии вместить ее ужасающую энергетику. Хрипя и задыхаясь, я рухнула на колени, отчетливо осознавая, что вот она, оказывается, какая — смерть. Неимоверное страдание, непреодолимое давление, выжимающее каждую каплю жизни из всего тела, а совсем не мягкое погружение в блаженное ничто. Но жуткий пресс исчез так же неожиданно, как и обрушился на меня, возможность дышать, а моему сердце снова биться вернулись, в отличие от гнева, который начисто смело.

— Прости, я не хотела, Эдна, — присела передо мной Эбха, виновато заглядывая в глаза и протягивая к моему лицу подрагивающую крошечную ручку, от которой я шарахнулась, как от раскаленной кочерги. Вот теперь я не сомневалась, что передо мной была именно Эбха, которая лишь мизерная часть сущности Ану, потому что разница между ней и настоящим присутствием Ану в полной силе я прочувствовала на своей шкуре.

Оказавшись на полу на заднице, я наблюдала за сменяющимися гримасами на темном личике, совершенно не в силах пока хоть как-то реагировать.

— Я не хотела срываться, — продолжала извиняться псевдобрауни, теперь начав опять прислушиваться и озираться. — Мне вообще не стоило приходить и тем более являть тебе всю себя, но чувство вины меня совершенно уничтожает, Эдна! Ты источаешь ненависть на Дану каждой своей порой, а она ведь заразна, как любая сильная эмоция. А Дану совсем не заслужила твой гнев. Во всем плохом, что ты видишь вокруг, повинна я, а не она!

Вздохнув пару раз, я прислонилась спиной к стене, продолжая пялиться на Эбху, которая явно ожидала какой-то моей реакции. Какой? Что я брошусь расспрашивать ее как же так? Или скажу «нет, что ты, дорогая, не бери на себя вину стервозной сестрицы»? Но мне вдруг стало все равно. С исчезновением гнева после проявления Ану во плоти стало наплевать на то, кто из их семейства и в чем там считает себя виноватым или хочет отстоять честь и доброе имя другого. Поэтому я молчала и просто смотрела, а Эбха, не выдержав, вскочила и стала метаться по гостиной, как еще недавно я.

— Дану творила этот мир и его создания с любовью, воображением и азартом, которые только можно вложить в свои первые творения, Эдна! — выдала она наконец, сжав руки у груди.

— Тогда позволь заметить, что воображение у нее очевидно препоганое, а азарт в возможности поизгаляться над кем-то свел всю гипотетическую любовь на нет! — желчно выдавила я, отворачиваясь к окну.

— Слушай меня! — сердито топнула ногой Эбха. — Я явила себя, и это не останется незамеченным, так что у меня не времени на споры!

— Я само внимание! — насмешливо фыркнула я в ответ.

— Когда-то очень давно… миллион жизней назад, я была зла на Дану за… не важно за что! — тряхнула она головой так, что мне показалось, она у Эбхи открутится.

— Ой, да ладно! Ты хотела то, что принадлежало ей — ее мужа, а она не вошла в твое бедственное положение и не захотела делиться, как любая нормальная женщина! — отмахнулась я. — Тоже мне, тайна вселенной!