Семья - это святое (СИ) - "Leras" - Страница 10

Наконец, Хелен закончила. Пытаясь прикрыть руками грудь и низ живота, она развернулась к вампиру, который с ледяным лицом протягивал ей полотенце. Дрожащими руками, она обернулась в него, не в силах оторвать от пола глаза, и, выходя из кабинки, поскользнулась в луже воды на полу.

Но не успела ведьма упасть, как сильные руки подхватили ее, прижимая к мужской груди и выбивая из легких весь воздух и на этот раз уже не от страха. Хелен, лицо которой залилось румянцем, прикусила губу, изо всех сил надеясь, что Элайджа не заметит, как колотится ее сердце, сбиваясь с ритма в его объятьях.

Вампир отнес ее в спальню, и, опустив на пол, указал взглядом на коробку с одеждой. Ведьма, вздохнув, принялась одеваться, стараясь не обращать внимания на то, как темные глаза скользят по ее телу, которое больше не хранило для вампира никаких секретов. Едва она успела закончить, Майклсон грубо притянул ее к себе, вновь сковывая запястья цепями.

— Прошу, не нужно, — умоляюще прошептала Хелен.

— Нет, ведьма, нужно, — с мрачной решимостью проговорил Элайджа, — еще только десять утра, а ты умудрилась меня уже несколько раз разозлить! День сегодня обещает быть длинным.

С этими словами Первородный, не обращая внимания на сопротивление девушки, грубо потянул ее за собой, пока они не оказались в гостиной, где Майклсон толкнул ее на стул, и Хелен не успела и глазом моргнуть, как ее руки оказались привязаны за спиной, к жесткой спинке.

— А вот теперь, ведьма, — угрожающим тоном процедил Элайджа, — мы поговорим с тобой так, как следовало с самого начала. Отвечай, где твои сообщницы!

Девушка только покачала головой, тяжело дыша.

— Думаешь, я с тобой в игры играю? — еще сильнее завелся Первородный, видя, как Хелен упрямо сжимает свои розовые губки, — готова умереть ради них?

— Ты монстр и убийца — услышал он в ответ, — твои руки по локоть в крови. Убив Первородных мы истребим всех вампиров! Вы — ошибка природы! Поэтому — да. Готова!

Элайджа не сводил пристального взгляда с ее лица, стараясь не выдать эмоций. Маленькая, беззащитная, похожая на белокурого ангела ведьма вызвала смешанное с восхищением удивление своей смелостью и силой духа. Другая бы уже просила б о пощаде, а эта еще и угрожала ему.

— А ты ангел значит? — резко ответил Элайджа, склоняясь к Хелен, — твои руки не в крови? Может твои и нет, а вот тебе подобные… Разве обычный человек может обладать такими способностями, как ты? Может это ведьм нужно истребить? Отвечай, где сестра или я…

Гневную речь Майклсона прервал истеричный смех ведьмы.

— Я вам нужна живой! Ты не убьешь меня. Сестра почувствует мою смерть и активизирует камень.

— Что ж ты права, — ледяным тоном отозвался вампир, — пытать тебя будет куда интереснее, чем просто убить. Знаешь, я немного проголодался. Как на счет того, чтобы стать моим завтраком? — медленно проговорил Элайджа, с легкой улыбкой, наблюдая, как расширяются глаза Хелен.

Вмиг он оказался позади ведьмы, которая отчаянно извивалась, пытаясь вырваться из оков. Не обращая внимания на сопротивление, Элайджа взяв Хелен за волосы, откинул ее голову к плечу, обнажая шею.

— Люблю сладеньких ведьмочек на завтрак — протянул Первородный, упиваясь своей властью.

— Гори в аду! — выдохнула Хелен дрожащим голосом, и в следующий миг почувствовала, как клыки Элайджи касаются ее шеи.

Она ждала укуса, боли от того, что он вопьется в ее шею, слабости от потери крови, но вампир отчего-то медлил. И вот, когда ведьма была уже совсем на грани от отчаянья и страха, она ощутила, как острые клыки сменились губами и языком, которыми Элайджа прошелся по всей шее до ушка, покрывая ее жадными поцелуями.

Первые несколько секунд Хелен не верила в происходящее. Ей не было больно, скорее наоборот, немного страшно, но приятно. Элайджа же, чувствуя, что тело ведьмы расслабляется, склонил ее голову к другому плечу и начал целовать шею с другой стороны.

Хелен таяла от мужских ласк, которых она не испытывала уже очень давно. Ее кровь бурлила, дыхание сбилось, щеки пылали, а низ живота начало тянуть от желания. Все эти перемены не скрылись от глаз Элайджи, который воочию убедился, что Клаус посоветовал ему более действенный способ воздействия, чем пытки, и резко прекратив ласку, он обхватил расслабленную ведьму за подбородок и повернул к себе лицом.

— Да, я монстр, — мягко проговорил он, поглаживая выступающую скулу, — а кто ты? Святая ведьма, которая хочет монстра? Чем же ты тогда лучше меня?

Глаза Хелен резко распахнулись и, глядя на самодовольную улыбку вампира, девушка поняла, что сегодняшнюю битву она проиграла.

— Ублюдок, — прошипела она, — ненавижу! Сними с меня цепи, и я покажу, чем я лучше тебя! Не смей ко мне больше прикасаться!

— Когда ты перестанешь пищать, я отвяжу тебя от стула и на сегодня, пожалуй, достаточно, — спокойно ответил Элайджа, положив свои ладони на дрожащие коленки Хелен и проходясь ими по бедрам вверх-вниз, от чего глаза девушки стали еще больше обычного.

— Не переживай, насиловать я тебя не буду, — пренебрежительно продолжил он, — а вот наш допрос с пристрастием мы обязательно продолжим позже. Мне нужно отлучиться на несколько часов. А ты не делай глупостей и не зли меня больше!

С этими словами Элайджа развязал Хелен и молча запер в спальне, оставляя совсем одну.

========== Часть 10 ==========

Хелен зажмурилась, накрываясь с головой пледом. После произошедшего в гостиной ей хотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть, умереть, но самое главное, никогда больше не видеть самодовольного Первородного, который своими ласками довел ее до состояния лепечущей развалины, уже готовой раздвинуть перед ним ноги.

Ведьма до боли прикусила губу, отчаянно мотая головой. Лучше бы он ее пытал! Боль не была бы столь унизительна, как его слова и прикосновения, от которых низ ее живота буквально свело от желания.

Элайджа Майклсон был врагом, и она должна была его ненавидеть!

Хелен стиснула зубы, стараясь внушить себе эту мысль. Вместо этого память услужливо подбросила ей воспоминания о сцене в ванной комнате, когда темные глаза скользили по ее обнаженному телу не оставляя без внимания и дюйма нежной кожи. Девушка уже миллион раз пожалела о том, что решилась на свой безрассудный побег, и причиной к тому были отнюдь не падение и полученные ей раны. Настоящим поводом ее отчаянья было то, что вампир теперь наверняка не единожды повторит попытки выведать ее тайны, и если он вновь воспользуется теми же методами, то Хелен очень сильно сомневалась, что сможет удержать свои чувства и желания под контролем.

За этими мрачными размышлениями, девушка не заметила, как наступил вечер.

Майклсон вернулся, когда за окном опустились сумерки и, заглянув в ее комнату, с мрачным видом сообщил о том, что ужин ждет ее в гостиной.

Девушка так и не нашла в себе сил поднять на Первородного взгляд, и встала с кровати лишь только когда он покинул спальню. К ее облегчению, Элайджи в гостиной не оказалось, и наскоро перекусив оставленным им салатом с индейкой, Хелен вернулась в свою спальню, вновь забираясь в постель.

На улице уже стало совсем темно, капли дождя барабанили по стеклу, а ведьма так и сидела, подтянув к себе колени, застыв в неподвижной позе.

Воспоминания о ее позоре в гостиной во время пыток немного поблекли, и отступили на второй план, когда она подумала о Кристине и Тори, которые наверняка уже сбились с ног, разыскивая ее. Тем обиднее ей сейчас было осознавать, что она не просто не смогла использовать свой шанс на побег, а наоборот, сделала только хуже. Они с сестрой никогда не расставались на такое долгое время, и Хелен очень сильно скучала по ней.

Только сейчас, увлеченная этими мыслями, Хелен заметила появление еще одной подушки на своей кровати, но взволнованное состояние не позволило ей обдумать этот факт. Впрочем, объяснение ситуации очень скоро лично появилось в ее спальне.

Девушка испуганно вскинула взгляд, когда дверь, ведущая в ванную, распахнулась, и на ее пороге появился Элайджа в одном полотенце, слишком низко висящем на бедрах. Хелен от этого зрелища перестала дышать.