Чужое сердце - Браун Сандра - Страница 17

Его сюжеты были жесткими внешне и имели еще более жесткий костяк. Он создавал их с желчным взглядом и чугунным желудком, не щадя чувств читателей, наполняя и авторский текст, и диалоги максимальным реализмом.

Хотя никакими словами невозможно адекватно передать жуткую суть убийства, он пытался изложить на бумаге вид, звук и запах тех зверств, которые один человек способен причинить другому, а также раскрыть психологию преступника.

Используя жаргон обитателей улиц, он без всякого стеснения и брезгливости живописал и сексуальные сцены, и подробности судебно-медицинского вскрытия трупа. Его книги никого не оставляли равнодушным. Но слабонервным, брезгливым или излишне щепетильным их было лучше не читать.

Несмотря на всю грубость его книг, один критик написал, что они «обладают сердцем». «Он (Пирс) наделен удивительной способностью проникать в суть человеческого опыта. Он режет до кости, чтобы обнажить душу».

Алекс воспринял эту похвалу довольно скептически, опасаясь, что успех первых трех книг случаен. Скажем, так ему подфартило. Он ежедневно сомневался в наличии у себя таланта. Он был не настолько хорош, как ему самому хотелось бы. В конце концов Алекс пришел к умозаключению, что писательский труд и успех – в той мере, в какой писатель воспринимает свое творчество как успешное, – просто несовместимы.

Несмотря на все эти сомнения, Алекс культивировал и расширял армию верных поклонников. Хотя издатель и видел в нем восходящую звезду, сам он не позволял вскружить себе голову похвалой. Он не доверял славе. Его предыдущий опыт пребывания в фокусе внимания прессы был самым нелегким периодом его жизни. Как ни желал он преуспеть на ниве писательства, жить он предпочитал в тишине и безвестности. Славы, в том числе и дурной, он уже и так хлебнул с избытком.

Алекс сел в спортивный автомобиль и как истинный лихач уже через считаные минуты на бешеной скорости мчался по фривею. Открыв окна, он вслушивался в свист пролетавших мимо машин и ловил извращенное наслаждение от запаха выхлопов.

Он обожал самые простые ощущения. Его никогда не переставало удивлять, насколько богатым на чувственные стимулы стал окружающий мир, стоило ему самому перестать искать забвение в алкоголе.

Поняв, что дошел до последней черты, он добровольно лег в реабилитационную клинику и после нескольких недель, показавшихся ему сущим адом, вышел на волю – бледный, похожий на скелет, трясущийся, но трезвый, как стеклышко. С тех пор прошло более двух лет, и он ни разу не взял в рот ни капли спиртного.

Как ни тяжело ему будет в жизни в будущем, он больше не поддастся искушению решить топить свои проблемы в алкоголе. Это он решил твердо. Черные бездны помутненного сознания напугали его до смерти, и он не желал повторения этих кошмаров.

Он приехал к себе, хотя это жилище вряд ли можно назвать домом. Спартански обставленные комнаты были завалены упаковочной тарой. Поиск материала для книг требовал от него бесконечных переездов с места на место. Вить постоянное домашнее гнездо не было смысла. Вот и сейчас он готовился к очередному переезду.

Осторожно лавируя среди ящиков и коробок, Алекс прошел в спальню, служившую также рабочим кабинетом. Это комната единственная во всей квартире имела жилой вид. В углу незаправленная кровать. В центре, занимая почти все пространство, письменный стол.

И куда ни посмотришь – бумага, эвересты печатных материалов. Они занимали все доступное пространство, стопками высились возле стен. Это хаотичное, бессистемное подобие библиотеки было мрачным напоминанием об окончательном сроке сдачи рукописи. Алекс бросил взгляд на настенный календарь. Май. Время летит быстро. Слишком быстро. А он почти не сдвинулся с места.

– Что нужно для того, чтобы привезти этого ребенка на телевидение, а потом найти ему постоянный дом?

Кэт сердито взялась перелистывать папку с бумагами. За свою коротенькую жизнь четырехлетний Дэнни, похоже, получил тумаков и шишек больше, чем иные люди за всю свою жизнь.

Она пробежала глазами отчеты, зачитывая вслух отдельные абзацы.

– Приятель матери систематически избивал мальчика. Поэтому Дэнни забрали у нее и поместили в приемную семью, где уже было несколько детей.

Кэт подняла голову. Последующие ее реплики были адресованы Шерри Паркс, из техасского отделения Министерства здравоохранения и социальных служб.

– Слава богу, что он больше не служит боксерской грушей для этого подонка, сожителя матери. Но Дэнни нужны постоянное внимание и забота. Нужно, чтобы его усыновили, Шерри.

– Мать сама хочет поскорее от него отделаться.

– Тогда в чем проблема? Давайте сделаем о нем сюжет. Может быть, какие-нибудь семьи захотят усыновить Дэнни.

– Проблема в лице судьи, Кэт. Если хочешь, могу еще раз попросить его просмотреть дело Дэнни, однако не могу обещать, что он переменит свое решение. Социальный работник, опекающий мальчика, считает, что место Дэнни во временной семье. Судья поддержал это предложение.

После выхода на телеэкран передачи «Дети Кэт» Шерри Паркс стала связующим звеном между Кэт и органами опеки. Она прилагали все усилия к тому, чтобы детей, тем более детей-инвалидов, из неблагополучных семей помещали в постоянные приемные семьи.

Что было отнюдь не легко. Шерри приходилось преодолевать массу бюрократических препон. Ей не раз доводилось сталкиваться лбами со служащими системы опеки и судьями, которые, как и все люди, имели предубеждения и взгляды, влиявшие на их решения. Став однажды жертвой собственных родителей, ребенок вторично становился жертвой нерасторопной системы усыновления.

– Я уверена, что социальный работник – человек порядочный, однако считаю, что место Дэнни в постоянной семье. Ему не хватает заботы. Рядом с ним постоянно должны быть любящие люди.

– Социальный работник считает, что перед усыновлением ребенок должен пройти курс психологической подготовки, – заявила Шерри, выступая в роли адвоката дьявола. – После того как его привезли домой из больницы, за ним никто не смотрел. Ему нужно научиться жить в нормальной семье. По ее словам, рекомендовать его к усыновлению преждевременно, из этого ничего не получится. Мы бы слишком быстро провели его через все этапы, не дав ему времени освоиться.

Кэт нахмурила рыжие брови.

– Пока что мы четко и недвусмысленно заявляем ему: мол, ты никому не нужен. Твои приемные родители возьмут тебя насовсем лишь после того, как ты докажешь, что достоин усыновления.

– Неужели они не понимают, какое бремя ответственности они взваливают на Дэнни? И поскольку ему с ним не справиться, его ощущение ненужности лишь усилится. Это замкнутый круг, из которого ему не вырваться.

– По правде говоря, Кэт, – сказала Шерри, – он и впрямь не подарок. Кусает всех без разбора. Закатывает истерики. Начинает крушить все, что попадается ему под руку.

Кэт встряхнула волосами и вскинула руки – мол, сдаюсь.

– Знаю, можешь не рассказывать. Я читала отчеты. Но такое поведение симптоматично. С его стороны – это стремление привлечь к себе внимание. Помню, какие фокусы я выкидывала когда-то, лишь бы доказать, какая я плохая и никчемная. До этого я уже побывала в нескольких семьях, но никто так и не пожелал взять меня насовсем.

– Я знаю, из какой он семьи. Ему никогда не ужиться в нормальной семье, пока кто-то не усадит его перед собой и не скажет: «Давай, закатывай истерику, Дэнни. Я все равно буду тебя любить. Ничто не помешает мне любить тебя. Ничто. Я никогда не буду тебя бить и никогда не брошу. Ты – мой, а я – твой».

Потом этот кто-то должен его обнять, чтобы он наконец понял: его действительно любят. Нужно помочь ему избавиться от тех гадостей, что накопились в детском сердечке, калеча его душу.

Джефф Дойл восхищенно захлопал в ладоши.

– Превосходная речь, Кэт. Прямо для рекламного ролика.

Она улыбнулась молодому коллеге. За короткое время их совместной работы Джефф проявил себя как трудолюбивый, исполнительный работник. Не было такого задания, которое бы он не выполнил. Что еще важнее, он не чурался даже черной работы. Его участие в программе «Дети Кэт» оказалось настолько полезным, что Кэт с недавних пор стала брать его с собой на встречи с Шерри. Джефф искренне переживал не только по поводу качества каждой передачи, но и за судьбы юных героев.