Город ведьмы (СИ) - Азимова Анна - Страница 8

— Какого выберешь себе? — весело спросил Марк, держа обоих под уздцы. Клод наугад ткнул пальцем в того, что был с белым пятном во лбу, и они, не мешкая больше, отправились в город.

Едва они переехали мост, Клод понял, что напрасно накануне пытался запомнить дорогу: Марк повернул лошадь в совершенно противоположную сторону, поскакав вдоль реки. На этот раз Клод видел только неспокойную воду. Он никак не мог выкинуть из головы видения вчерашнего дня и страшную историю Марка, которые будто напоминали, что это тихий город хранит свои секреты. Углубившись в мысли, он не заметил, как Марк резко затормозил у какой-то лачуги, и едва не налетел на него.

— Приехали.

Небольшой одноэтажный дом, затесавшийся между двухэтажными каменными домами, едва ли можно было заметить, если не знать, где искать. Крышу его давно следовало бы заменить, окна закрывали ставни, а старая деревянная дверь дала трещину по всей длине.

— Абрам! — что есть силы заколотил в нее Марк. — Открывай, это я!

Но дверь отворилась не сразу. Лишь после третьего раза что-то за ней стукнуло, заскрипело, и чей-то такой же скрипучий голос недовольно заворчал.

— Да слышу я, еще не такой старый, чтобы по пять раз стучать.

На пороге появился грузный седой старик с проницательным взглядом, и Клод поневоле вздрогнул. Странное чувство дежавю охватило его, руки затряслись, а во рту пересохло. Будь его воля, он бы тут же вскочил на свою лошадь и помчался обратно в поместье. Но Марк с улыбкой приветствовал старика и юркнул в темное нутро дома. Хозяин дома смерил Клода недовольным взглядом.

— Чего стоишь? Давай заходи быстрее, — заворчал он, и Клод послушно зашел внутрь.

Дверь тяжело закрылась за ним. Света здесь явно не хватало из-за плотно закрытых ставней, поэтому сперва пришлось ждать, чтобы глаза привыкли к полумраку. Только спустя пару минут Клод начал различать потухший камин у дальней стены, несколько разных по высоте и ширине кресел, расставленных вокруг, небольшой столик на кривых ножках и нетронутую постель в самом дальнем углу. Все стены были завешены полками с книгами, и только над камином оставалось пустое место. На столике в окружении кресел стояла бутылка с прозрачной жидкостью и пара стаканов. Марк уже сидел в одном из кресел и наливал себе стаканчик, будто делал так каждый день по нескольку раз. И Абрам, судя по всему, не возражал.

— Это он? — только и спросил он, закрывая дверь.

— Да, — кивнул Марк, махом осушая стакан. — Проверь его сам.

Ни слова не говоря, старик откуда-то достал пару угольков и лист бумаги и всучил их Клоду. Клод в замешательстве переводил взгляд с Марка на Абрама.

— Рисуй, — пояснил ему Марк, откинувшись на спинку кресла и ухмыляясь, как объевшийся кот. — А мы пока побеседуем.

— Что рисовать? — не понял Клод. — А как же свет? Тут темно, как в подвале.

Абрам хмыкнул и развел огонь в камине. Клод хотел было сказать, что открыть окна было бы куда проще, но, когда старик опустился в самое потрепанное кресло напротив Марка, его будто осенило. Вся открывшаяся ему картина: два человека в креслах, лица, подсвеченные огнем, камин и маленький столик сложились вдруг, как кусочки мозаики, дыша странной смесью таинственности и уюта. Забыв про все оставшиеся вопросы, Клод бессознательно опустился на как нарочно появившийся тут табурет и начал рисовать. Полностью поглощенный работой, он едва ли различал шепот, которым обменивались люди, сидящие перед ним.

Огонь в камине почти догорел. Измазанный углем Клод недоуменно посмотрел на протянутую пухлую руку.

— Дай посмотреть, — пояснил ему Марк. — Ты ведь уже закончил, да?

Клод кивнул и протянул рисунок. Абрам бросил на него беглый взгляд и сказал:

— Идем.

Клод покорно поднялся и пошел следом. Краем глаза он успел заметить, как Марк поднял брошенный рисунок, присвистнул и спрятал в карман. В комнате, в которую привел его Абрам, было куда светлее, но это волновало Клода в последнюю очередь. Здесь было все, о чем только мог он мечтать: холсты, мольберты, кисти, краски, палитры. В немом восхищении Клод касался тюбиков с краской, высохших акварелей. На столике в центре комнаты стоял этюдник из черного дерева с золотой отделкой. Абрам подошел к нему, осторожно поднял и протянул Клоду.

— Каждый день ты будешь рисовать на площади перед моим магазином, — сказал он. Голос его уже утратил резкую скрипучесть или Клод просто привык к его звучанию. — Заказы крупные обсуждаешь со мной, прибыль делим пополам. Согласен?

— Конечно, — едва выдохнул потрясенный Клод, не сразу сообразив, что его, по сути, никто и не спрашивал.

— Начинаешь сегодня, — сказал Абрам и направился к дальней двери. — С этюдником аккуратнее, фамильная ценность, — добавил он и вышел.

— Молодец, друг! — это уже Марк хлопнул его по спине. — Идем, провожу тебя до площади, а то мне тоже надо бы делами заняться.

Оглушенный Клод только кивнул и на ватных ногах вышел из лачуги. Перед ним проплывали все те дни, когда он сидел в родительском доме над ненавистными учебниками и мечтал, как однажды сможет вот так рисовать портреты на заказ, зарабатывать себе на жизнь талантом, а по вечерам создавать настоящий шедевр, который прославит его в веках. И вот он уже в реальности сидит с этюдником посреди той самой площади, где играет аккордеонист и бегают босые дети, но что-то по-прежнему не дает ему покоя.

— Вы правда рисуете портреты? — склонилась над ним девушка, и Клод вздрогнул, вырванный из своих мыслей. Он посмотрел в темные глаза незнакомки и кивнул.

— Нарисуете меня? — улыбнулась она, опускаясь на стул напротив.

Клод неуверенно улыбнулся, ощущая необыкновенное волнение и дрожь во всем теле. Среди тысячи мыслей, вихрем проносящихся в голове, главной была одна: сколько брать за рисунок? Абрам ничего не говорил по этому поводу.

— Пять су, — сказал Клод первое, что пришло ему на ум и указал на медный стаканчик рядом со стулом. Видимо, ему вспомнился обед у Лукаса накануне. Девушка послушно высыпала туда пригоршню мелочи.

— Но вдруг вам не понравится рисунок? — заволновался Клод, вспомнив еще одно из своих опасений.

— Считайте, что я Вам верю, — по-прежнему не переставая улыбаться, ответила девушка.

Рисовать ее было легко и приятно. Легкий ветер развевал темные волосы, выбившиеся из косы, а глаза смотрели печально и задумчиво, куда-то далеко, вне художника, бегающих детей и всей этой площади, всего города…

— Вы недавно в Тремоле? — вдруг спросила девушка, выдергивая Клода из задумчивости. — Я Вас раньше не видела.

— Да, приехал позавчера, — ответил он, тщательно вырисовывая овал лица, подбородок и скулы.

— Давно у нас не было приезжих, — вздохнула девушка. — В магазине моего отца сплошь запустение и убытки, а все из-за отсутствия новых людей. Процветают только торговцы на рынке, а бедные ремесленники остаются бедняками.

— А чем занимается Ваш отец? — Клод спрашивал из простой вежливости, его куда больше занимал процесс рисования.

— Он гробовщик, — пропела девушка таким нежным голосом, что до художника не сразу дошел смысл сказанного.

— Он… Что?

— Кто-то же должен этим заниматься, — пожала она плечами. — Не такая уж и плохая работа, на самом деле…

— Но почему у вас нет заказов? — изумился Клод, на секунду отрываясь от работы. С губки в его руке вода капала на камни мостовой. — Это же… Это… Естественно.

— Кто знает? — девушка пожала плечами, перекидывая свою длинную косу на другое плечо. Но потом спохватилась, и вернула ее обратно. — С тех пор, как ушла лихорадка, в отцовской конторе не было клиентов. Может, это и хорошо в целом, но не для нас…

Клод не нашелся, что на это ответить. Он решил, что продолжать беседу не стоит и только углубился в рисование. Понимая, что полноценный портрет требует больше суток работы, Клод мысленно благодарил Абрама за то, что этюдник в основном был наполнен акварельными красками, а в углу было специальное углубление для стакана воды и губки, чтобы смачивать лист. Он рисовал, пытаясь уловить ускользающее очарование девушки, подсвечивая ее каштановые волосы жженой охрой, а губы окрасив кармином. Не прошло и часа, как портрет был готов.