Отважная лягушка (СИ) - Анфимова Анастасия Владимировна - Страница 6

— А нам сухие лепёшки с водой жевать придётся.

— Здесь есть колодец, родник или ручей? — тут же поддержала разговор девушка, пытаясь отвлечься от сосущей пустоты в желудке.

— Речка течёт неподалёку, — мрачно проговорил собеседник. — Там как раз шатры торговцев стоят. Значит, нам выше подниматься придётся. Тут они уже, наверное, всю воду загадили.

Тяжело вздохнув, актёр пожаловался:

— Весной здесь хорошо было. Мы в деревне ночевали, а сегодня в фургоне спать придётся…

Его слова прервал звук отворяемой двери. Выставив угощение, парни вернулись. Убий Власт замолчал, видимо, не желая разговаривать при них.

Путешественница с тревогой почувствовала, как всё сильнее мёрзнут ноги в лёгких сандалиях. Чтобы хоть как-то согреть их, она стала поджимать и разгибать пальцы. К счастью, озябнуть по-настоящему Ника не успела. Во дворик стремительно вошла полная женщина в наброшенной на голову длинной накидке и с корзиной в руке.

Мапат тут же шагнул к ней и что-то тихо проговорил, кивая на замерших у забора гостей.

— Твой отец нас разорит, — проворчала хозяйка дома, бренча ключами. — А тут ещё эта свадьба…

Неожиданно дверь дома опять распахнулась. В коричнево-жёлтом от огня светильников прямоугольном проёме появилась кряжистая фигура старосты.

— Вы здесь, госпожа Юлиса?

— Да, — отозвалась мгновенно насторожившаяся девушка.

— Зайдите, пожалуйста.

Поскольку предложение прозвучало достаточно вежливо и даже слегка просительно, путешественница сочла возможным для себя его принять.

Планировка дома отличалась простотой и функциональностью. Всё пространство занимало одно единственное помещение, разделённое на две части циновкой, висевшей на натянутой поперёк комнаты верёвке.

Почти напротив входа на полочке стоял ярко начищенный медный светильник с двумя носиками, а на стене слева в специальном держателе пылал факел, освещая уставленный посудой стол. За ним вольготно расположились трое незнакомых мужчин и уже пьяненький Гу Менсин.

Тот, что постарше, с пышной окладистой бородой, в плаще, перехваченном на плече серебряной пряжкой, ткнул в сторону Ники недоеденным куском рыбины.

— Это вас консул Мерк Картен привёз из-за моря?

Сам вопрос, пренебрежительный тон, и то, что её голодную заставляют стоять возле стола с разными вкусностями, ужасно разозлило Нику.

— Прежде чем расспрашивать девушку знатного рода, — процедила она сквозь стиснутые зубы, глядя на каменную кладку позади невольно застывших от удивления слушателей. — Ей нужно для начала хотя бы предложить сесть.

Путешественница презрительно скривила губы.

— Если вы, конечно, действительно хотите с ней говорить. Если нет, то я пошла.

Она развернулась. За спиной кто-то насмешливо фыркнул, и тут же раздался незнакомый вкрадчивый голос:

— Простите, госпожа Юлиса. Вдалеке от цивилизации мы несколько огрубели нравом и немного забыли о правилах приличия. Добрый хозяин сейчас принесёт табурет и чашу для такой красивой гостьи.

Восседавший на самом почётном месте лицом к входной двери широкоплечий мужчина в кожаном жилете поверх туники с привязанными рукавами говорил серьёзно, но на красивом лице с аккуратно подстриженной бородой блуждала насмешливая улыбка.

Ника заколебалась. Хромой Хемон резво, по-молодому метнувшись за циновку, почти сразу же выскочил с трёхногой табуреткой в одной руке и чёрно-красным бокалом в другой.

— Присаживайтесь, госпожа Юлиса, — засуетился старейшина, наливая черпаком из красиво расписанного сосуда разбавленного вина.

— Благодарю, — чуть кивнув, девушка осторожно принюхалась.

— К какой же ветви славного рода Юлисов принадлежит ваша семья? — всё с той же плохо скрываемой иронией спросил мужчина.

— Младшие лотийские Юлисы, — сделав глоток, путешественница поинтересовалась. — Но подскажите, кому я всё это рассказываю?

Собеседник рассмеялся. По суровому, грубо вырубленному лицу его соседа справа проскользнула тень улыбки. Обладатель красивой пряжки недовольно засопел. Гу Менсин сосредоточенно обгладывал баранье рёбрышко, делая вид, будто всецело поглощён данным занятием.

— Меня зовут Тун Ралий, — представился мужчина в жилете. — Это старший над моими охранниками — Квин Тулин Ванон, а это…

Работорговец кивнул на бородача, всё ещё державшего в руке недоеденный кусок рыбины.

— Господин Глар Сасс.

— Не ожидала вас здесь встретить, господин Сасс, — покачала головой Ника, делая маленький глоток и с удовольствием убеждаясь, что каанский старейшина гостей чем попало не угощает. — Ваша супруга рассказывала, что вы торгуете с горцами, а здесь берег моря и живут вполне цивилизованные люди.

Она с усмешкой взглянула на притихшего Хромого Хемона.

— Только вот гостям тарелки подавать забывают.

Тун Ралий вновь громогласно рассмеялся, а хозяин дома, громко крякнув, опять исчез за занавесью.

— Как же вы оказались так далеко от Радла, госпожа Юлиса? — буравя собеседницу светло-карими глазами, продолжал расспрашивать работорговец.

— Я родилась ещё дальше, — заявила путешественница, рассматривая разложенные по блюдам яства.

— Где? — переспросил мужчина, на всякий случай уточнив. — За океаном?

Старший охранник недоверчиво хмыкнул.

— Я же говорил, господин Ралий, — вступил в разговор сосед.

— Подождите, господин Сасс, — поморщился работорговец, останавливая его жестом руки. — Мне хочется послушать саму госпожу Юлису.

Недовольно засопев, муж подруги Тервии Картен налил себе вина. Воспользовавшись их короткой перепалкой, Ника успела поддеть куском лепёшки изрядную порцию мелко нарубленных овощей и отправить их в рот.

— Как же ваши родители туда попали? — обратился к ней Тун Ралий. Судя по всему, этот разговор его сильно заинтересовал.

Неторопливо прожевав, путешественница аккуратно вытерла губы платочком.

— Спасаясь от несправедливого обвинения. Мой дед — сенатор Госпул Юлис Лур и его старший сын Скунд пали жертвами подлой клеветы. По приказу императора Константа их казнили. Всеблагие боги спасли моих родителей, укрыв их за океаном.

— Они, что же, госпожа Юлиса, не смогли отыскать места поближе, чтобы спрятаться? — ухмыляясь, поинтересовался командир стражников.

— Я думала, вы знаете, господин Тулин, что не так просто скрыться от гнева радланского Императора, — скептически качая головой, девушка положила на расписную тарелку большой кусок жареной рыбы.

— Когда же это случилось? — быстро спросил работорговец.

— В тысяча пятисотом году от основания Радла, — ответила собеседница, вновь принимаясь за еду.

Мужчины переглянулись, а Квин Тулин Череп внушительно проговорил:

— Заговор Квитуна…

— Сенатора Госпула Юлиса Лура объявили одним из его сторонников, — подтвердила Ника, облизывая ложку.

— Когда же стало известно, что вашего деда оклеветали? — чуть прищурившись, подался вперёд Тун Ралий.

"Вот батман! — мысленно выругалась Ника. — Чего докопался? А может, он что-то знает об этом? Плевать, буду говорить так, как условились с Наставником".

— Справедливость восторжествовала только тринадцать лет назад, — грустно вздохнула она. — Богам торопиться некуда — они бессмертны.

Работорговец вопросительно взглянул на командира охранников. Тот сосредоточенно молчал, сведя густые брови к переносице. Глар Сасс, наоборот, приоткрыв рот, поднял глаза к потолку, видимо, пытаясь что-то вспомнить.

Пока собеседники помалкивали, погрузившись в размышление, девушка деловито наложила себе оливок и отломила изрядный кусок от ещё тёплой лепёшки.

Очевидно, никому из них так и не удалось отыскать в памяти какие-то достаточно важные события, происходившие в Империи в те времена, потому что торговец живым товаром с издёвкой поинтересовался:

— Почему же вы так долго собирались к своим родственникам, госпожа Юлиса?

— Потому, господин Ралий, что расстояние от Радла до нашего дома в Некуиме немного больше, чем от Императорского дворца до Сената, — так же ехидно ответила Ника, аккуратно выплюнув косточку на тарелку, и продолжила уже совсем другим тоном. — Отец рассказывал, что первое время просил морехода, раз в год навещавшего нашу семью в той земле, узнавать о событиях в Империи. Но новости приходили неутешительные, и он постепенно, особенно после смерти матери, перестал интересоваться происходящим на родине, полагая, что Радл потерян для нас навсегда.