Нить на запястье (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна - Страница 69

Вот как в воду глядел, когда в ту, по-настоящему «их» первую ночь вместе и после близости, спросил: «говорите, готовы мне дочь подарить, Мария Ивановна?»…

— Точно, девочка, сто процентов гарантирую, — с усмешкой, не забыв вопрос губернатора, заверил их врач во время повторного УЗИ. Срок позволял уже это утверждать.

А по тому, как муж расплылся в широкой улыбке, Маша поняла, что он очень доволен. Явно хотел девочку. И она была счастлива — независимо от пола ребенка.

Сама беременность протекала хорошо, не особо тревожа Машу какими-то проблемами и токсикозом. И Олег решил воспользоваться таким удачным стечением обстоятельств: заручившись разрешением врачей, он увез ее в небольшое путешествие, чтобы окончательно развеять и избавить Машу даже от следов тоски. Впервые за все эти годы законный отпуск взял, как сам ей честно признался. И она поддержала эту идею, надеясь, что и он отвлечется, сможет быстрее здоровье после того взрыва окончательно восстановить.

— Ты все-таки утащил меня в Брюссель, — резюмировала Мария, наслаждаясь великолепным шоколадом в чашке и не менее захватывающим видом из окна отеля.

Ее всегда завораживала архитектура этих мощеных улиц, пропитанная историей. И настолько органично при этом сплетающаяся с самыми современными техническими решениями и достижениями.

— Я всегда реализую свои планы, — хохотнул в ответ Олег, а она не могла не признать, что никогда не видела его настолько расслабленным и спокойным. — Вот погоди, я тебя ещё и по Вене, и по Парижу протащу… — с шутливой угрозой предупредил он, «коварно» поведя бровями.

Он все ещё не выбрался из кровати, несмотря на довольно позднее утро, — отсыпался тоже за все те годы, что ни отдыха, ни покоя не знал. И так каждый день. Да и Маша не особо торопилась выбираться из постели, нежась в теплых объятиях мужа. А потом они ежедневно неспешно завтракали и отправлялись так же неторопливо гулять, больше времени проводя в кафе, ресторанчиках и всевозможных музеях-галереях, если честно, так как зимняя погода, пусть и мягкая, не располагала к долгому пребыванию на улице. Через день, как и грозился Олег, они в самом деле планировали переехать в Вену. А в Париже встретить католическое Рождество, насладившись всей красотой и праздничной фееричностью этого города в это время года.

Перед приездом в Брюссель они заезжали в Словению… чтобы поговорить с Настей и племянниками Маши. Это был совсем недолгий визит, и перед ним она созванивалась с невесткой. В их общении не появились внезапно легкость и всепрощение, однако… Они сделали первый шаг на этом пути. Да и Настя нуждалась в какой-то поддержке, близких людях, на которых можно опереться в такой кошмарной ситуации. Ну а племянников Маша всегда любила, и они, казалось, не винили ее в случившемся. Так что на душе стало еще немного спокойней.

— Ты ещё и про Италию что-то упоминал, — с поддевкой протянула Маша, отставив чашку. В глубине души она надеялась, что сможет уговорить Олега немного продлить отпуск, видела, как ему самому необходима эта передышка. Да и хотелось с ним погулять по любимым местам, где сама ходила, все равно об Олеге думая, когда он ее туда с детьми из приюта отправлял.

— Не в этот раз, душа моя, — как и обычно, Олег моментально раскусывал ее задумки, но покачал головой с широкой улыбкой. И все-таки сел — разбудила его окончательно. — Давай туда уже летом выберемся, как раз после родов расслабишься и отдохнешь, — подмигнул ей.

И, встав, подошел к Маше, обняв ее со спины. Устроился подбородком на плече, перехватил руку Маши с чашкой и самым наглым образом выпил два последних глотка горячего шоколада.

— Эй! — не особо и сильно возмутилась Маша, рассмеявшись. — Я еще не напилась.

Но на самом деле не сопротивлялась. В конце концов, традицию надо соблюдать, а раз вино ей пока запрещено, обойдутся и шоколадом из одной чашки.

— Сейчас еще закажем, — отмахнулся Олег, целуя ее этими губами, сладко-горькими, с привкусом какао. — Или, лучше, пойдем куда-нибудь позавтракаем и там ещё возьмем? — предложил, продолжая ее целовать.

Оторвался от губ, прошелся жадными касаниями по щекам, будто не мог себя от нее оторвать. И она его так в этом понимала!

По правде сказать, после такого поцелуя, окруженная теплом его тела и рук, Маша уже никуда не хотела выходить… Но кивнула… на самом деле решив, что не будет мужа торопить и позволит событиям разворачиваться так, как они пойдут… Ну, и сама немного те простимулирует. Для чего и обернулась, коварно уронив на пол покрывало, в которое куталась…

Так что на завтрак они выбрались только спустя полтора часа.

Беременность у Маши на всем своем протяжении протекала легко. А вот роды всех напугали, случившись на две недели раньше ожидаемого срока. Хотя врачи потом и успокаивали Олега, заверяя, что это даже хорошо: доходи Маша эти дни — и не факт, что смогла бы самостоятельно родить, пришлось бы «кесарево» делать. Дочка, видно, в папу пошла и очень уверенно вес набирала все эти месяцы. Только ему от их заверений легче не становилось. Думал, мозгами тронется за эти бесконечные сутки, пока все не закончилось.

— Устала? — блин, голос дрожал до сих пор. И он очень надеялся, что Маша слишком утомлена, чтобы это слышать.

Однако жена глянула на него с такой смешливостью во взгляде, что и сомневаться не приходилось — надежды не оправдались. Все она уловила и поняла. А вот устала действительно дико, это уже он сек, несмотря на все ее попытки держаться.

— Есть немного… — Маша даже говорить толком не могла, тихо шептала.

Но, точно как и он, пыталась сделать вид, что вообще не измотана.

Олег сжал несколько раз руки в кулаки, стараясь снять напряжение, размял шею.

— Поспи, душа моя. Отдохни, — сев на край постели, попытался уговорить жену. — Я же здесь, проконтролирую ситуацию…

— Вечно ты все контролировать пытаешься, — еще шире, хоть и так же устало, улыбнулась Маша. — А мы вот такие — непредсказуемые и неподконтрольные вашим планам, губернатор… — она лукаво подмигнула и перевела взгляд на люльку, стоящую рядом с кроватью. — Дай мне ее, пожалуйста, — попросила, утомленно откинувшись на подушки.

Его вновь начало внутри телепать, хоть врачи и заверили, что с ней все прекрасно, а такая усталость нормальна после родов.

— Машенька, ну полежи ты спокойно, ради Бога! — попытался образумить жену.

— Пожалуйста, Олег, — подняла на него взгляд сквозь ресницы и…

И все. Он все ещё не мог ей ни в чем отказать. Как и обычно. Не тогда, когда Маша с таким выражением на него смотрит.

Резко и шумно вздохнув, больше чтоб продемонстрировать свое недовольство, Олег все-таки поднялся и подошел к люльке, где спала их дочка… Он еще не привык. Не насмотрелся, точно так, как когда-то на ее мать не мог насмотреться. Да и сейчас не может, если уж откровенно. Вот и эта малышка… Покорила его сердце окончательно и бесповоротно с первого взгляда, с первого своего пронзительного и недовольного крика, от которого Олегу уже тогда захотелось немедленно достать и дать дочери что угодно, лишь бы она всегда улыбалась. И с этой самой первой улыбки, когда малышку Маше на грудь положили, а жена посмотрела на него — и обе как-то одновременно улыбнулись… Так похоже…

Нет, не было у Олега шансов. Не против этих двух женщин.

Вот и сейчас, с такой осторожностью, словно от этого все зависит, он очень аккуратно поднял заворочавшуюся дочку. Еще неловко немного, давно забыв и утратив навыки, но твердо зная, что быстро освоится. Прижал к своей груди, наслаждаясь теплом и бесконечной мягкостью крохотных пальчиков, тут же ухватившихся за его ладонь. Против воли расплылся в улыбке, подозревая, что выглядит сейчас весьма глупо — а ему пополам вот. Да и Маша никогда над ним в этом вопросе острить не станет, это сто процентов. А больше и не видит никто: охрана в коридоре, и врачей пропустят только с предупреждением. Еще больше паранойе своей поддался, ага, никому доверить свою семью не мог, только самому себе и паре человек, проверенных годами. И, повернувшись, вернулся к кровати, аккуратно передав дочь в протянутые руки Маши. Страхуя своими на всякий случай — все-таки не пушинка прям, три с половиной килограмма, а Машенька словно все силы ей отдала… Или это Олегу так казалось из-за тревоги за любимую.