Нить на запястье (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна - Страница 59

— Не знаю, хороший мой, сейчас выясню, расскажу тебе, — поцеловала вновь его ладонь, просто боясь еще чего-то коснуться, чтобы не причинить ему лишней боли.

В этот момент на пороге палаты появился врач, без слов, но весьма выразительно демонстрируя, что пациенту пора бы отдохнуть и не подрывать и так сейчас некрепкое здоровье.

— Иди, — одними губами велел Олег, напоследок погладив ее щеку. — Диму мне пришлешь… На минуту, док, — добавил хрипло, когда врач только открыл рот, чтобы запретить. — Мы быстро. Без него не уходи, — напоследок покрепче сжал ее ладонь, хотя где те силы взял только?

— Не перенапрягайтесь. И так вас по кускам собирали, Олег Игоревич, — недовольно заметил врач, но не запретил все же.

Маша поднялась. Как от корней себя отрывала, отстраняясь от его пальцев, если честно. Почти физически больно. Не хотела его одного оставлять! Но Олег был прав. Еще на долю секунды задержала ладонь, касаясь теплой кожи. Прошептала «люблю» губами. И вышла.

— Он с вами поговорить хочет, Дима, — тяжело привалилась к стене.

Начальник охраны кивнул, подал какой-то знак остальным парням, которые тут же встали около нее, а сам вошел в палату. Находился он там в самом деле недолго, Маша едва успела выяснить у врача, что Алексея только закончили оперировать и вот-вот тоже переведут сюда. У прокурора травмы оказались серьезней: несколько пальцев на руке оторвало взрывом, плюс внутренние повреждения, но сейчас жизни ничего уже не угрожало.

— Спасибо, — искренне поблагодарила Маша врача, увидев, что Дима появился на пороге палаты. — Его родным сообщили?

— Не знаю, не в курсе, я этим не занимался, — покачал головой хирург.

Было видно, что он устал и явно измотан непростой сменой.

— Хорошо, я выясню, позвоню его дочери, — кивнула Маша, завершая разговор.

Насколько она знала, Алексей находился в разводе и с бывшей женой практически не общался, а вот с дочерью, которая уже была совершеннолетней, поддерживал очень теплые отношения. Она сейчас училась на юриста. В том же университете, который когда-то окончила и Мария.

— Домой, Мария Ивановна? — Дмитрий остановился в шаге от нее.

Вроде и спросил, а в то же время дал понять, что у него четкие указания и он ее доставит домой в любом случае.

— Поехали, Дима, — не спорила Маша, ощущая дикую, придавливающую к земле усталость.

Видно, сказались все нервы и волнения, которые испытала за несколько последних часов. Тихо пошла рядом с охранником, набирая сообщение Коле, чтобы узнал о родных Алексея. Но стоило спуститься на этаж ниже, как они вдруг очутились в такой кипучей и громогласной толпе полицейских, следователей прокуратуры, службы безопасности и репортеров, что Маша сбилась с шага. Ошеломленная, замерла, осматриваясь, словно ребенок, потерявшийся в шумном и незнакомом месте.

— Давайте сюда, Мария Ивановна, — Дмитрий подхватил ее под локоть, а ещё один охранник быстро начал проталкиваться, освобождая им дорогу в боковой коридор. — Все, кому мы нужны, нас найдут, а тут вам точно задерживаться и толкаться не стоит. Без толку.

Маша не спорила, все еще через плечо оглядываясь на эту толпу и гомон. На них обратили внимание: одного из следователей она даже знала — кивнула, здороваясь. Поглядывали в их сторону и репортеры, но никто, в самом деле, не стал задерживать. А Маша только сейчас, увидев эту суматоху, в полной мере осознала масштаб… Раньше не до того было: страх за жизнь и здоровье Олега затмевал все остальное, сужал сознание до единственного человека в целой Вселенной. Теперь же пришло опустошающее осознание, придавившее ее к земле. Это же не просто нападение или личная месть, даже если Петя так думал или понимал изначально, хотя и от этой мысли ее бросало в ледяную дрожь, а душу охватывал ужас из-за поступка брата. Нет. Слишком много интересов и людей, целые кланы вдруг втянуты оказались и задействованы. Это война. И самые дорогие ей люди — в эпицентре…

Верный своим решениям, Олег пытался держать ее в стороне. И целых четыре дня Маша даже делала вид, что позволяет ему подобное. Она не спрашивала у Дмитрия о том, что происходит и какие действия они предпринимают (а вот в том, что действуют, даже не сомневалась). Не разговаривала на эту тему с Олегом — ей и без того было больно видеть, как непросто ему: этот упрямый мужчина даже в таком состоянии умудрялся обсуждать рабочие вопросы, решать авралы и отчитывать подчиненных! Она же просто повязала ему новый оберег на следующее утро и пыталась вразумить, но вот тут Олег как раз попросил ее помощи в чтении отчетов, документов, договоров и актов, попросив присутствовать при его «разговорах» с подчиненными… Разумеется, врачи противились подобной активности (и она их искренне поддерживала в этом!), но против воли и умения уговаривать Горбатенко даже они не устояли — позволили несколько встреч в день. Коротких, чтобы не ухудшать состояние. А он и ее умудрился втянуть в это! Ну а как Маша могла отказать?

И при этом Олег всем своим видом показывал, что вопрос покушения на него ее беспокоить не должен.

Как он это себе воображал — Маша слабо понимала. В конце концов, к данному взрыву был причастен ее брат… И она просто не могла сделать вид, что ничего не было. Не тогда, когда смотрела на любимого и видела следы проявления той ненависти к Олегу, которую Петр никогда и не думал скрывать. Сейчас эта ненависть переметнулась и на нее, похоже.

Брат на ее звонки не отвечал, как и невестка, кстати. Игнорировали все сообщения от нее. Хотя она точно и не знала, о чем бы говорила с братом… Нет, правда, ну спросит: «это ты пытался взорвать мужчину, которого я люблю?» И даже если Петр ответит «да»… что Маша сделает?

Да и знала она ответ, и вроде бы давно не ждала от старшего брата ничего… а все равно внутри было больно. Настоящее предательство… А она ещё и от Олега пыталась утаить свои эмоции и постоянный позитив демонстрировать, лишь бы ему лучше было, чтобы поправлялся скорее, и настроение не ухудшать.

Однако любимый все заметил, разумеется. Потому ее в стороне от расследования и держал, видимо. Прекрасно понимал, что Маше непросто. Вот и приходилось обходиться выпусками новостей да «официальной» версией: будто бы любимый «ничего не предпринимает, пока из больницы не выйдет». Маша в такое не верила, слишком хорошо зная мужчину, которого любила.

В свою очередь, Олег это знал, так же прекрасно понимая ее саму.

Патовая ситуация, усиливающая ее нервозность и напряжение, изматывающая тогда, когда и без всех этих тревог было о чем думать: Олегу помогать, о своем здоровье не забывать, понимая, что не только о себе уже заботится.

Собственное посещение врача она перенесла — не хотела без Олега ехать. Да и Алена сказала, что критичного ничего не случится, если отложить на неделю, пусть только анализы сдаст, раз уж и так все время с Горбатенко в больнице, чтоб уж точно были уверены. Маша все выполнила. Результаты пришли положительные, окончательно развеяв сомнения, хоть тех у них и так не имелось вроде бы… А Мария заметила, что это как-то по новой вдохновило и воодушевило Олега. Он словно бы духом воспрянул, а может, совпало так, но стал активней и деятельней, да и выматывался уже не так быстро. Врачи замечали явное стремление пациента как можно скорее выйти из палаты.

А вот ночи обоим давались очень тяжело. Как-то странно и дико уже казалось спать в одиночестве, не ощущая привычное и размеренное сердцебиение любимого рядом. Да и он так смотрел по утрам, до дрожи сжимая ее пальцы в своей ладони…

Маша также несколько раз заходила к Алексею. Прокурор, c которым она ранее общалась только по работе, да на общественных и профессиональных мероприятиях пересекалась, неожиданно стал ей близким. Потому что Маша узнала, что он и с Олегом крепко дружит, насколько бы странной ей поначалу ни показалась такая дружба. Да и общая боль в последней ситуации — сроднила. Дочь Алексея откликнулась на звонок Маши и регулярно забегала к отцу, но ведь не могла находиться при нем постоянно! А Мария все равно целыми днями в клинике, вот и старалась помочь и ему с решением всех вопросов, которые так или иначе возникали, учитывая характер травм Алексея. Ну и просто, по лечению, когда врачи говорили, какое лекарство необходимо приобрести. Олег дал ей полное «добро» на это и даже попросил прокурировать то, что сам сейчас не мог.