Княгинины ловы (СИ) - Луковская Татьяна - Страница 31

- Ну, не хочешь отвечать, так и не надобно, - и он пришпорил коня, догоняя Вышату с Пахомием.

- Правильно ты, княгинюшка, его от себя прогнала, - не удержалась от замечания Аринка.

- Что ты все лезешь ко мне, праведницей себя считаешь, грешницу княгиню на путь истинный направляешь?!

- Да, что ты, княгинюшка, да я...

- Да ты вот сама, святая наша, на дворе вчера с Чурилой оставалась, глазами в него стреляла, заигрывала.

- Ничего я такого не делала, братишку Забавы только разглядывала, похожи они больно, - разволновалась Арина.

- Да, и с гриднем не перемигивалась?

- Нет.

- А что ж он тогда в ножки сегодня мне падал да в жены тебя просил? Говорит, сохнет по мне девка, так и я жениться не против.

- Не знаю я, чего он там себе напридумывал, ничего я по нему не сохну!

Елена видела, как Аринке неловко, и испытывала мстительную радость.

- Так что гридню ответить?

- Откажи. Я уж сказала, что с тобой к отцу поеду.

- А я к отцу не собираюсь.

- Как это? Никто тебе не позволит с боярином во грехе жить.

- А я ни у кого спрашивать и не стану.

Арина удивленно захлопала глазами:

- Другая ты, княгиня, стала, совсем другая. И что он с тобой сделал?

- То тебе Чурила потом покажет. Так что передать-то ему? Парню уж восемнадцать, давно подружья нужна. Коли откажешь, ждать тебя не станет, другую сватать пойдет.

Арина растерянно водила глазами, выискивая Чурилу в толпе воев, но тот уехал с бортником в сторожу впереди обоза.

- Да не шутишь ли ты надо мной, княгинюшка?

- Какие уж тут шутки!

- Скажи, что я согласна, - зарумянившись, сказала, наконец, Аринка.

- То-то же, - победно подняла подбородок Елена.

- А раз ты, княгинюшка, нынче женихов раздаешь, можно и я попрошу, - вдруг подала голос Параша, до этого сидевшая молча.

- Мала еще.

- Ну, не сейчас, а попозже, да вдруг уведут, так ты его теперь мне пообещай.

- Кого?

- Карпушу, конечно, конюха.

- А может, лучше Жидятку, глянь, дородный какой, да княжий челядин, - оборотилась с козел Акулька.

- Сдался мне твой боров ленивый, мне Карпуша нужен, он храбрый да хозяйственный.

- Так, а ежели он не всхочет тебя брать?

- Так ты уж с лешаком со своим договорись, чтоб он заставил его. Он лешака-то твоего больно уважает.

Елена захохотала первой, потом Акулька с Аринкой, Добронега и сама Параша. Вои стали удивленно на них оглядываться.

- Не смогу я его попросить, - отсмеявшись, сказала Елена. - Я с ним теперь, видишь, не разговариваю.

- Так то ж не надолго?

День повернул к вечеру. Сначала наступила пугающая тишина. Все как будто заснуло. Разом пропали комары. Потом подул резкий ветер, небо стало быстро затягиваться тяжелыми седыми тучами. Где-то на западе уже гремело раскатистое эхо грозы.

- Дождь, конечно, нужен, но не сейчас. Дал бы доехать, а там пусть поливает, - Пахомий задрал вверх голову, - если припустит в этом болоте, дорогу так развезет, телеги не вытолкаем.

- Быстрей давайте, может, успеем проскочить! - крикнул Вышата. Обоз заторопился.

Ветер сорвал с Параши косынку, белой птицей погнал вдоль трясины.

- Я догоню, - рванула за ней девочка.

- Стой! - схватила ее за плечо Елена. - Жить надоело? ... Ну, сразу рыдать, новую подарю.

Ветер перерос в ураган. Хилые болотные деревья застонали, стали пригибаться к земле, несколько стволов выворотило с корнем. Мелкие и крупные ветви и сучья щедро сыпали в лицо и под ноги путников. Лошади шарахались и все время норовили сойти с тропы в болотную жижу.

- Может, остановим, переждем! - крикнул Димитрий Вышате.

- Нельзя, сейчас вольет, поспешать надобно!

Сквозь свист и треск они едва слышали друг друга.

- Все равно не успеем, до равнины еще далеко. Вон уж первые капли срываются.

- И под дождичком придется ехать, сколько сможем, пока дорога позволит. Вперед, вперед!

- Ярый отвязался! - заорал сзади один из конюхов, - вон он по топи прет.

Конь княгини, задрав голову, нарезал круги, разбрызгивая копытами болотную грязь.

- Пропадет комонь, непутевый, - запричитала Акулька.

Елена на ходу спрыгнула с воза.

- Ярушка, Ярый! - закричала она, как можно громче, приставив руку ко рту. - Сюда, сюда!

Но конь не поворачивал головы, несколько раз он то одной, то другой ногой проваливался в вязкую жижу, но умудрялся вырваться. Силушки у него было много.

- Ярушка, Ярушка! - продолжала кричать княгиня. Обоз остановился. Девки следом за княгиней тоже стали звать коня, махая ему руками. Елена отчаянно рванула в сторону топи.

- Куда! - заорала на нее Добронега, хватая за подол. - На Парашку за платок ругалась, а сама!

- Так это ж не убрус, он же живой! Ярушка, Ярушка, да что ж ты дурной-то такой!? Сюда, сюда!

Резкий свист прорезал воздух, перекрывая бурю. Конь замер, повел ушами и, радостно заржав, помчался на свист. Свистел Димитрий, Ярый подлетел к нему, уткнулся мордой в небритую щеку.

- Хороший, хороший, - погладил его по холке боярин, потом взял коня под уздцы и повел к Елене.

- Вот, княгинюшка, прими, - протянул он поводья.

- Предатель, - утирая слезы, отвернулась Елена. - Все меня предают, даже комонь.

- Ты что? Комоня ко мне ревнуешь? - засмеялся Димитрий. - Да я ж его сосунком еще знал, вырос на моих глазах.

- Вот и забирай его себе.

- На Ретивого тогда садись, а я уж на Яром.

- Вы бы поспешали, ехать надо, - переживал Вышата.

Елена быстро вскочила на Ретивого, ласково погладила его по шелковистой гриве. Конь послушно тронулся с места. Димитрий поехал следом на Яром.

Ветер стих, опять установилась пугающая тишина. Потом впереди послышался какой-то шорох, который перерос в нарастающий гул. И тут припустил дождь, навалился густой непробиваемой стеной, такого ливня не припомнила даже старая Акулька. Быстро прибывающая вода стала мелкими ручьями переливаться через лесную тропу. Вскоре ручьи превратились в сплошной поток.

Но отряд насквозь промокших людей упорно продолжал двигаться вперед. Все понимали: остановиться - значит увязнуть, попасть в ловушку. Болотная землица опасна: когда ведрено [1], схватывается камнем, и молотом не расшибешь, а прольется дождь, так раскисает до вязкой жижи.

Димитрий молча, не спрашивая, накинул корзень на плечи Елене. Она повернула голову и сказала: «Благодарствую». «Чтобы ей еще такое отдать, чтобы она меня еще раз поблагодарила?» - улыбнулся Димитрий.

То, чего все так опасались, все же произошло: колеса начали вязнуть в грязи, телеги стали. Кмети спешились и поднавалились на борта. Движение медленно продолжилось. Так протолкали еще три версты, сменяя друг друга поочерёдно. В свой черед толкали даже бояре. Аринка с Парашей, чтобы облегчить воз, спрыгнули и пошли по северному краю дороги. Вдруг Парашка отчаянно завизжала, показывая пальцем куда-то под ноги. Несколько воев подбежали к ней.

- Висельник, висельник лежит! - громко крикнул один из них. Все склонились над трупом. Мокрое грязное тело лежало лицом вниз, на шее болталась веревка.

- Переверните, - приказал Димитрий. Потоки дождя быстро смыли грязь с неподвижного, искаженного судорогами лица.

- Да это же Завид, тать, которого отпустили! - тут же опознал его один из воев.

- А где ж второй? - закрутил головой Димитрий.

- Да вон он! - показал куда-то вверх Пахомий.

Чуть впереди, высоко над головой, на старой коряжистой березе, висело второе тело, мерно раскачиваясь под тяжестью небесной воды.

- Этот тяжелее будет, веревка, должно, не выдержала, вот под ноги нам и свалился, а так и не заметили бы.

- Видать, сходили за наградой, - мрачно изрек Вышата, - всем оружие наготове держать!

- Как думаешь, - обратился к нему Димитрий, - их убили потому, что серебро не хотели отдавать, или не поверили татям, что княгиня мертва?

- Кто ж знает, но повесили их тут для нас, для устрашения, чтоб боялись. Да вешали до бури, думали, и так увидим, а мы вот чуть не проскочили.