Испытание (СИ) - Сугралинов Данияр Саматович - Страница 26

Она ведет меня за руку в здание ресторана. Брейк не станцевал, так хоть с Полиной… В какой-то прострации, одержимый гормональным взрывом желания, даю ей довести себя почти до порога, а потом беру себя в руки и резко останавливаюсь. Она недоуменно оборачивается.

– Панфилов, ты чего? Не бойся, мне Андрей ключи от своего кабинета дал! Никто не увидит!

– Полин, ты же замужем?

– Да, ну и что?

– Прости, – не объясняясь, я разворачиваюсь и иду за стол.

Там я в одиночестве доедаю хачапури и наворачиваю салаты – снова проснулся зверский голод, – пока ко мне не подсаживаются ребята. Народ прибывает освежиться, выпить, и я решаю, что с меня довольно. Встретился, пообщался, закрыл незавершенные вопросы школьного прошлого. Завтра с утра надо заняться изучением противника, анализом его слабых мест – благо, интерфейс поможет. Есть уже определённые идеи, куда и по каким местам лучше бить Дорожкина.

Дожидаюсь, пока все выпьют, встаю и объявляю, что мне пора. Легко отражаю вялые попытки меня остановить.

– Да пусть идет… Сморчок! – ставит точку Полина. – И без него будет весело!

– Народ, пойдёмте на улицу! – кричит Беляш. – Сфотографируемся, пока все здесь, Панфилова проводим, покурим, а?

Идея принимается. Шумно пересекаем веранду и выходим за пределы ресторана. Я вызываю такси. Пока оно подъедет, нормально попрощаюсь с ребятами.

Рядом с нами появляется непонятно откуда всплывший фотограф: командует, кому как встать. В освещении вывески ресторана мы худо-бедно располагаемся в два ряда. Девчонки стоя, парни сидя у их ног.

– Сейчас вылетит птичка! – врёт фотограф. – Три, два, один… Щелк!

Вспышка слепит, а через секунду за его спиной мы все видим невероятно прекрасную девушку в легком летнем платьице, не скрывающем стройные длинные ноги на каблуках. Она широко, по-голливудски, улыбается:

– Добрый вечер!

– Добрый, – гомонят парни. – А вы кто?

– Простите, если помешала. Я за своим парнем.

Зрение окончательно возвращается в норму, и теперь видно, что девушка стоит, опираясь рукой о голубовато-серый спорткар с открытым верхом. «Ламборгини Авентадор», – подсказывает интерфейс.

– У тебя новая тачка, Настя? – делаю шаг вперед, широко улыбаясь.

– Нравится? – она шагает навстречу и целует. – Прокатимся?

– Дай мне минутку попрощаться с одноклассниками.

– Жду в машине, – соглашается Настя и отпускает меня.

Я тепло обнимаюсь с ребятами, соглашаюсь, что теперь-то надо чаще встречаться, да и «вообще». Что «вообще», не догоняю, но все равно соглашаюсь. Крепко обнимаю Пашковского с Резвеем, стуча им по спинам, а потом ухожу.

– Пока, Сморчок, – говорит Беляш, дает петуха и откашливается. – Заезжай ко мне в ресторан! У нас бизнес-ланчи по двести рублей!

– Беляш, сдурел что ли? Какой он тебе Сморчок? – слышу, как Пашка отчитывает Андрюху, но остальное остается для меня за кадром.

Стоит мне устроиться в кресле, Настя-Илинди топит педаль в пол и мы срываемся с места.

– Как дела, Илинди?

– Фил, у нас проблемы! – она бьет руками по рулю.

– Какие? Что случилось?

– На Пибеллау полная жопа! Объясню все дома!

– «Пибеллау»? Что это еще за…

– Всё – дома! – перебивает Илинди и еле вписывается в поворот. – Заткнись пока!

Машину несет на ста сорока километрах в час, и мысли о неведомом Пибеллау сметает хлынувшей волной паники.

Надеюсь, она умеет водить.

В жизни мне удавалось видеть разные стадии изумления. Помню, как был изумлен отец, прочитавший в местной газете о соседском мальчишке-шестикласснике, выигравшем три его месячные зарплаты в городском турнире по DotA. Помню изумление Петра Ивановича, когда я в первый же день притащил им самый крупный контракт в их истории. Но то, что я вижу сейчас – самая крайняя стадия этого чувства.

Звук выпавшей челюсти Картера я не слышу – очень уж протяжно ревет Рекс. Так я, не выдумывая, назвал своего единственного моба категории «ядрён батон». Как бы мне ни хотелось назвать его как-то по-простому, по-домашнему, но наречь его тем же Прошкой, Кузей или Борькой… Зверушка-то у меня совсем не домашняя.

Рёв его, конечно, завораживает, и это совсем не тот искусственно синтезированный звук из «Парка Юрского периода». Ни одно из современных земных животных не издает подобного, так что сравнить мне не с чем. Но именно это и заставляет встать волосы дыбом и покрыться тело мурашками. От этого рёва кровь стынет в жилах, и сжимается всё, что только может сжаться в человеческом организме.

Правда, пользы мне от этого никакой, потому что уже в следующую секунду после того, как наступает тишина, пришедший в себя Картер деловито раздает команды:

– Йована, всех на Годзиллу! Сама на него же! – а следом кричит своим мобам, указывая копьем на тираннозавра. – Фас!

Последняя команда мысленному интерфейсу не требовалась, но Картер за полвека жизни, видимо, привык к аналоговому. Его мини-войско показывает завидную сноровку во взаимодействии: волки Йованы и кровососы с металлическими дубинками устремляются к цели, девушка и два лучника Картера делают залп. Сам Картер, обхватив двумя руками копье – помнит, как я его чуть не выхватил, – направляется ко мне. Хорошо, что не бежит, у меня есть секунда, чтобы выработать план боя и еще одна – дать команды Рексу.

– Яростный рёв! – кричу я, уподобляясь кантри-музыканту.

В этот раз Рекс рычит несколько иначе – коротко, но громче децибел на пятьдесят. На мне это никак не отражается, а вот у всех остальных течет кровь из ушей. Впрочем, кровь – это так, побочный эффект, а основной – всех врагов охватывает временный паралич. Стан перехватывает всех в движении, и кровососы, волки, медведь, Йована и Картер валятся на землю, словно кегли в боулинге. Страйк!

Отмечаю, как цель, полегшие кегли милишников и отдаю команды пету, находясь в движении к рейнджам.

– Всмятку! Ату!

Стана – пять секунд, и потом откат абилки пять минут. Использую это на всю катушку. Успеваю вырезать обоих лучников-кровососов, работая дыроколом. Следом замахиваюсь дубинкой, чтобы проломить череп Йоване – удачно, что девушка без шлема, но останавливаю удар в сантиметре от ее головы и бегу дальше. Чертова сентиментальность, чертова жалость – так чертыхаясь, я успеваю достичь Картера и влепить со всей дури дубинкой по шее – как раз в тот момент, когда с него спадает паралич. Проходит крит, снесший чуть больше десяти процентов его здоровья.

Рекс, тем временем, успевает раздавить медведя и одного кровососа – оба угодили под многотонную поступь его безжалостно опустившейся задней лапы. Абилка одноразовая, гарантированно убивает любого моба ниже уровнем, но и откат пятиминутный. Учитывая скоротечность боев из-за отсутствия хила, это значит единственное использование в данной ситуации. До конца действия стана Рекс успевает разорвать еще трех волков и одного кровососа и остается против одиннадцати оставшихся в живых мобов. Надеюсь, справится.

– Йована, защищай меня! – истерично орёт Картер, поразительно ловко перекатываясь в сторону и уходя от моего удара дубиной.

Перетрухнул толстяк, не иначе! Прыгаю вслед за ним и валюсь на него всем телом, не давая подняться. Удар дубиной в плечо, ножом в бедро! Еще! Еще! Трещит шлем, хрустит ключица, фонтаном бьет кровь из перебитой артерии, но это спецэффекты. Фактически Картер потерял не больше четверти здоровья…

Развить успех не удаётся. Чувствую разряд, ударивший в спину – мелкие колючие молнии из жезла Йованы. Много дамага они не наносят, но обладают отвратительным эффектом, парализуя меня на долю секунды. Это дает Картеру возможность столкнуть меня.

– Держи его!

Я поздно понимаю, что сделал ошибку. Вместо того чтобы быстро убрать Йовану, я бросился на Картера – по сути, танка. Самого отожранного и самого бронированного в их группе. Медведь Йованы всего лишь первого уровня, и за танка мог бы считаться только при отсутствии других альтернатив. Но девушку я пожалел. Теперь моя жалость выливается в то, что она набрасывается на меня сзади, хватает за шею и виснет на мне всем телом, сковывая подвижность.