TRP (СИ) - Андреев Олег Андреевич - Страница 17

— Это будет почти беспредел.

— У людей нет естественного отбора, почти никакого, — Рэндэл перешёл на другую тему. — Много интересного можно узнать, лишь покопавшись в документах, где записаны моральные ценности и нормы разных времён. На них отражается история и эволюция. С момента появления протоссов мораль двух рас шла в противоположном направлении. Человек отдалялся от природы, протосс — наоборот, сближался. До ледникового периода, если бы ты спросил среднего человека, чья жизнь дороже, старого или молодого, больного или здорового, он выбрал бы второй вариант. После ледникового периода — наоборот, слабый кажется лишённым, вызывает жалость, а у нас её нет. Ведь у нас с такой моралью все скоро передохнут, не будет естественного отбора, будет куча нежизнеспособных протов, которые не смогут убивать, подохнут от голода, холода, хищников и болезней. У вас ведь каждый второй ребёнок инвалид, и только благодаря отличной современной медицине его делают более-менее нормальных и он живёт 120 или 130 лет, причём последние годы лучше вообще не жить… Это отсутствие естественного отбора.

— А у вас он хороший?

— Тоже не лучший. Впрочем, неплохой. У каждого прота в жизни в среднем три-четыре ребёнка, выживает два — вот и отбор.

— В каком смысле выживает?

— Доживает до сорока лет, а после этого возраста не своей смертью умирают очень редко.

— Кстати, впереди война.

На заднем кресле проснулся Чип:

— Ура! Война, вперёд, родимая!

— Дурак! Ты хоть думаешь о чём говоришь? — разозлился на него сосед слева, солидный молодой человек. — Война — это смерть, страдания, горе, и ты себе не представляешь какое это горе.

— Ты дебил, ты этого не понимаешь, — выпалил в ответ Чип, который что-то слишком быстро проснулся. — Я больше года спецназовцем воевал в африканских пустынях, и понял одно: Война — это самое яркое проявление жизни, а тихий мир…

— Подобен смерти, — досказал Дэвид известное высказывание.

— А ты молчи!

— Что?

— Корова, рот закрой! Я может и не это хотел сказать, — Чип хотел сказать именно это.

— Какая разница, всё равно идут перемены.

Локальная война уже давно шла. Рипстеры обучали и вооружали повстанцев в Анголе, и те вели успешные боевые действия против объединившихся NUR и Европы. Рипстеры подтягивали к Земле военные космические корабли, оснащённые ядерным оружием. Земля приводила в боеготовность свою оборону и также подтягивала свои корабли к планетам рипстеров. Экономические отношения почти прекратились. Президент NUR не сходил с экранов телевизоров и выступал на всех каналах. Большинство граждан его поддерживали. Они были уверены, что война пройдёт где-то там, в космосе, и скоро они будут праздновать победу. Ведь любой фильм заканчивался хэппи-эндом, а разве может в жизни произойти иначе? Теперь всё решало то, чью сторону займут протоссы, а они, похоже, не хотели ничего менять. Только на границах поставили приборы, не попускающие радиацию и отходы войны на их земли.

В Нью-Йорке, на крыше одного из самых высоких зданий, как по площадке для гольфа, с автоматами за плечами прохаживались двадцать головорезов людей и рипстеров. Двое спокойно стояли у выхода на крышу, ещё двое, рипстер и человек, негромко разговаривали в стороне от остальных. Это были Хэнк и Макс, они давно знали друг друга.

— Ты отдашь нам документы, и это будет лучшим решением, — говорил Макс, внимательно следя за реакцией Хэнка. — Я тебе доверяю, и поэтому столько говорю. Президента Шремана необходимо убрать, и это, даже если полностью не остановит войну, наверняка помешает людям начать её в ближайшие пол года.

— А если президентом сразу же станет Пол Лэйтон? — спросил Хэнк. Он знал, РипП за войну, и думал зачем Макс хочет отложить её на пол года. В голову приходили и такие мысли, что РипП использует эти документы таким образом, что они приведут не к миру, а к войне. «А может быть Макс уже в сговоре с Лэйтоном? Не похоже… Наверное, они всё-таки хотят отложить войну, чтобы за это время получить союз с протами».

— Документы для того нам и нужны, чтобы после убийства Шремана президентом не стал Лэйтон. И тогда всё будет в порядке.

— Не знаю, Макс, у нас есть своя бригада. Ты ведь понимаешь, какое это непростое дело.

— Согласен. Когда ты решишь?

Хэнк подошел к краю дома и долго смотрел вниз, на заполненные мелькающими авто улицы. Потом он повернулся к Максу и сказал:

— Я уже решил. Если вы гарантируете безопасность, мне остаётся только позвонить одному человеку и он скоро будет здесь со всеми дисками и бумагами.

— Отлично!

Хэнк набрал номер Дэйла.

Всё прошло нормально, и только никто не подозревал о небольшой микросхеме, прилетевшей ещё с Ингрэда, и находившейся где-то среди документов. Но теперь сигнал шёл недалеко. Не пройдя и двухсот метров, его ловил компьютер, находящийся в таком же соседнем небоскрёбе.

— Звонил Рэй, мистер Лэйтон, — сообщил ему человек в сером костюме.

— Подожди, а где мои секретарши, они обе ещё не пришли?

— Так они вчера вечером попали в аварию, сейчас в больнице, а вам ещё не сообщили?

— Нет, — как так и надо ответил Лэйтон. — Позови тогда Джил, сегодня она будет работать при мне, а на завтра подыщи двоих новых, уже проверенных. Так… а что там срочного?

— Наш датчик продолжает посылать сигналы. Сначала он был у этих с Ингрэда, но недолго. Когда мы думали взять их, документы попали к более серьезным людям. Это движение РипП, оно в основном действует на планетах рипстеров, но и на Земле у них тоже есть пара десятков человек. Ещё столько же прилетело два дня назад с Альтера и Ингрэда.

— Что на них есть у спецслужб, ты встречался с Зарелли?

— Спецназ с этим РипП покончит. Несколько преступлений уже висит на этой организации, так что всё будет законно. Но есть и другой вопрос, стоит ли их брать? — Лэйтон непонимающе смотрел на него. — Я бы посоветовал действовать другими методами. РипП может очень расстроиться и начать войну против Клана.

— Плевать. Весь NUR в данный момент под нашим контролем, а вот если они используют документы, может случиться иначе.

— Хорошо, я передам это Зарелли.

После некоторого молчания он продолжил доклад:

— И вот ещё, сэр. Нас волнует один журналист, Марти, он слишком увлёкся нашими делами.

— Так в чём вопрос, уберите его.

— Сначала стоит узнать, не мог ли он кому-то передать опасную информацию, а есть подозрения что он связан с бригадой из Аланова. Вчера мы установили у него дома и в квартире жучки, и двое ребят постоянно его слушают.

— Не слишком ли круто? — спросил Лэйтон, а потом ему захотелось кофе, и сказал. — Позови Джил, а с остальным сам разберёшься. Это всё?

— Нет, ещё есть…

— Подожди, — прервал его Лэйтон, — ты ничем не отличаешься от Андрея. Тот тоже вот это… ну, постоянно что-то хотел добавить. Сначала он говорил чушь, а потом важные новости. Знаешь, что с ним случилось?

— Его сварили в общем котле, — он склонил голову. — Я понял, сэр, Джил сейчас принесёт кофе.

Через пять минут молодая женщина принесла кофе.

Джил уже пять лет работала на клан Лэйтона, и немного знала о его незаконной деятельности, поэтому об её уходе не могло быть и речи. До реального криминала её ещё не допускали, и могли вообще никогда не допустить, но многое она уже знала и на всякий случай кое-что собрала. Джил не нравилась политика клана, поэтому после того, как четыре месяца назад хороший друг Рэндэла, журналист Марти, от имени всей бригады предложил сотрудничать, она согласилась. Её пару раз проверили, убедились, что Джил не ведёт двойной игры, и сейчас она стала основным источником информации для бригады Рэндэла.

Джил до этого ещё ни разу не общалась со своим шефом, Полом Лэйтоном, и была второй секретаршей одного его помощника, поэтому Лэйтон неправильно понял причину её нервного состояния. На самом деле Джил всего час назад разговаривала по телефону с Рэндэлом, и они договорились о встрече. Можно было сомневаться в таком совпадении, что в этот же день Лэйтону зачем-то понадобилась её помощь. Но всё оказалось проще, и когда она, спустя восемь часов, всё ещё напуганная, рассказывала об этом Чипу (вместо Рэндэла с ней говорил он), Чип ей ответил: