Колючка в сердце (СИ) - Акимова Елена Михайловна "Лена Акимова" - Страница 16

— Чего ластишься? — спросил он, поймав меня за подбородок и заглядывая в глаза. — Неужто мотоцикл хочешь? Так у тебя ж прав нету…

Я ошалело распахнул ресницы — ого, мои труды оценили в мотоцикл, и поспешно замотал головой.

— Не мотоцикл? — удивился Дима. — А что тогда?

Я помялся, смутился и выдал, слегка запинаясь:

— Аттестат о среднем образовании. Школу закончить, в смысле… Ну, а потом в колледж или в универ…

Дима мгновение смотрел и облегченно рассмеялся.

— Умница, — шепнул он, ероша мне волосы, — полностью одобряю.

Я смеялся вместе с любимым, и нам было хорошо и спокойно вдвоем.

Моя свежеобретенная мечта становилась реальностью, а быть шалавой понравилось необыкновенно. Шалава — она много чего может, однако. В том числе и людьми управлять путем поповиляния и попоподставления. М-дам.

И — дам тоже. С удовольствием и пользой.

====== Глава 20. Сергей. Конец ноября 2012 г. Размышления вслух одного юного укешки, едва не заплутавшего в тумане на подступах к школьному аттестату ======

Учиться и одновременно изображать шалавину оказалось ой как непросто: наводнившие дом репетиторы буквально заваливали уроками, а вошедший во вкус моих перевоплощений Дима требовал новых и новых зрелищ. В кого только я не переодевался ему в угоду за эти месяцы — и в зайчика, и в вертлявую горничную в чулочках, помахивающую метелочкой над кружевным фартучком, и в медбратика при стетоскопе, и в солдата, и в матроса, и в Бэтмэна, и в преступника-гопника, почему-то припершего с собой не только необходимый при грабеже пистолет, но и наручники — не иначе как для облегчения собственного задержания храбрым Димой-следаком… Даже в Черепаху-Тортилу: охваченный приступом отчаяния, чтобы любимый соизволил уже сообразить, до чего мне осточертели игры в маскарад. Помогло частично — Дима, гад, ржал до икоты, нагибая заголенную ниже пояса почтенную очкастую панцирную старушку! Еще и за фантазию похвалил. Зато в театральной детской студии неплохо разжились денежкой за прокат костюмов.

Кончилась история вполне предсказуемо — у меня сорвало крышу, и я «ушел в сумеречную зону»: переусердствовал, зубря с рассвета до заката, а вечерами развлекая Дмитрия Константиныча представлениями с последующими горячими кувыркалками. Мозги не справились с нагрузкой, не выдержали перенапряжения, и в них случилось некороткое мощное замыкание. Разумеется, мой мужчина жутко перепугался и тут же вызвал психиатра; я получил укол в причинное охочее до приключений место и новые мерзейшие таблетки, вызывавшие тошноту и гул в ушах, которые, малость очухавшись, втихушку отправлял по одной в подарок Ихтиандру, без жалости и сожаления — еще не хватало организм всякой химией травить. Дима о моих махинациях с лекарством если не знал, то догадывался, но помалкивал в тряпочку, наскоро пробежавшись взглядом по «случайно» забытому на кухонном столе вкладышу с побочными эффектами, и я был ему за это безмерно благодарен. Настолько, что позволил уговориться на продолжение ролёвок, правда, с жестким ограничением: раз в неделю, по субботам. Любимый принял условия без возражений, пусть и не запрыгал от восторга — не идиот, понимал ситуацию — а я опять с головой ухнул в учебники.

Не стану никому врать — учеба продвигалась туго. Отвыкшие за год напрягаться извилины тормозили, запинались друг о друга и запутывались узлами колючей проволоки, задачки не решались, предложения писались с орфографическими и прочими ошибками, исторические периоды, послушные моей прихотливой памяти, перемешивались и взаимозаменялись, а у людей и животных исчезали жизненно важные органы и системы, чтобы вдруг появиться в самых неожиданных и не подходящих им местах. Но — я не сдавался, продолжая грызть «граниты наук» с остервенением оголодавшего набредшего на сухарь хомяка, удивляя приходящих преподавателей одновременно и непроходимой тупостью, и упорством. И потихоньку — да-а-а — дело сдвинулось с мертвой точки. Успехи, пускай невеликие, вселили надежду и придали сил, репетиторы вдруг начали хвалить. У меня получалось, гип-гип ура! Мечта стать биохимиком осуществлялась, и плевать, что не семимильными скачками, а черепашьим ползом: не скоростью возьму, так жопой — усидчивостью и зубряжом, извините, жопа тут — дважды пострадавшая сторона, на ней частенько сидеть только бочком выходило…

Короче, я убедился, что не олигофрен, начал собой гордиться — вполне заслуженно — слегка расслабился, занялся в промежутках между уроками домашним хозяйством, в основном — кулинарией, и стряпал, между прочим, вполне съедобно. Скука меня больше не навещала.

Да — ухо все же проколол и гвоздик блескучий в мочку вставил. Вот. А Дима не заметил. Было обидно чуть не до слез. Лерка бы непременно углядел и пальчиком бы потыкал, и камушек заценил брильянтовый в три карата.

Кстати. О Лерке.

Я о нем тосковал. И нередко, отдаваясь Диме, представлял блонди: будто это Лерка обнимает. И тогда сразу хотелось заплакать. Я продолжал любить бросившего меня парня, по-иному, не так, как Диму. Не мог забыть, хоть ты тресни.

А чего с глупого укешки взять? Хуже девчонки, ей Богу.

====== Глава 21. Сергей. Конец декабря 2012г. Возвращение Лерки, бля ======

Предновогоднюю неделю мы с Дмитрием Константинычем провели в спальне, уложенные в пласт тяжелейшим гриппом, соревнуясь, кто громче чихнет, и рулонами изводя на сопли туалетную бумагу. Прислуга с охраной ходили на цыпочках, попрятав морды под марлевыми повязками, таскали нам, помирающим красноносикам, чай с лимоном и жаропонижающие лекарства в ассортименте и активно жалели. Лично мне ТАК болеть понравилось — под боком у любимого мужчины, окруженным заботой и вниманием, а Диму я не спрашивал. Сил не было дурацкие вопросы задавать.

В конце концов, грипп сдался, бросил нас и перекинулся на окружающий персонал, и мы с Димой вдруг остались в доме в гордом одиночестве — в аккурат тридцать первого декабря. Не купившие подарков, не затарившие холодильник, и даже без шампанского на вечер, но — уже вполне ожившие и крепко держащиеся на ногах, хоть и кашляющие чахоточниками. Охранное агентство подогнало тройку незнакомых шкафообразных типов охранять нас вместе с виллой от злых людишек и мафиозных атак, а контора по уборке прислать помощников отказалась, мотивируясь праздником и отсутствием работников. Ну и ладно — что я, элементарный салат оливье не намешаю? Необходимые продукты привезли с посыльным из супермаркета через час после сделанного по телефону заказа — центр Питера это вам не хухры-мухры. Расплатившись, я разобрал баночки, сверточки и упаковочки, закатал рукава и принялся за приготовление закусок. К моему немалому удивлению, Дима вызвался помогать и действительно помогал, а не путался под ногами. Шепнул с лукавинкой, аккуратно подвигая бедром в сторону:

— Не боись, малыш, руку себе не оттяпаю. Я же не всегда был газовым магнатом…

Смотреть на него, обряженного в фартук, уверенно орудующего ножом по разделочной доске, было странно и приятно до дрожи в животе: мужчина сейчас выглядел ужасно домашним, родным и открытым. Он улыбался тепло, белозубо, и я растворялся в его сияющих темно-карих глазах, готовый расцеловать каждую черточку, каждую морщинку немолодого, но красивого лица, прижиматься к сухощавому сильному телу, ощущая под одеждой литые мышцы, ерошить седоватые, не утратившие густоты короткие волосы… Я любил этого не юного мужчину, искренне восхищался им и чувствовал огромное, ничем не замутненное счастье. Кто он мне на самом деле? Любовник? Отец? Наставник? Или жилетка — поплакаться? Все вместе, и, безусловно, дорог в любом качестве из перечисленных…

Нашу семейную идиллию прервала ламбада Диминого мобильника: звонил… Лерка! Парня отпускали аж на неделю домой, вместе с остальными пациентами — в клинике случилось глобальное канализационное затопление. Сердце подпрыгнуло и заколотилось о ребра пойманной в силки птичкой — Валера ехал сюда, праздновать с нами Новый Год! Я его увижу, даже, возможно, смогу обнять и поцеловать! Да-а-а!