Педофил: Исповедь чудовища (СИ) - Крыжановский Пётр - Страница 19

Забрав ключ, Джессика с незнакомцем, открыв дверь, смело нырнули в коридор третьего этажа. Стремительно преодолев его, не попавшись никому на глаза, они оказались внутри маленькой комнаты без окон, которая использовалась в качестве кладовки. Джессика нажала на выключатель, и, заморгав, лампы дневного света осветили пространство три на три метра, тесно забитое бытовой химией, ящиками с бахилами и прочей утварью, столь необходимой для больницы.

— Посидите здесь, — указала пальцем девушка на списанный потрепанный вращающийся стул. — Я вернусь через пять минут и принесу все необходимое.

Джессика выскочила за двери, оставив незнакомца наедине с самим собой. Снова оказавшись в коридоре, она на мгновенье остановилась и, осмотревшись, отдышалась. Самое худшее, как ей казалось, уже позади, и если быстро все сделать, то можно будет и человеку помочь, и не скомпрометировать себя перед вездесущим начальством и коллегами.

Подойдя к своей приемной, Джессика сняла пуховик, поправила волосы и, надев на лицо маску спокойствия, открыла дверь. Войдя внутрь, она обнаружила на коричневом отполированном за долгие годы до блеска кожаном диванчике троих ожидающих ее посетителей, чьи лица, несмотря на отсутствие серьезных проблем, были окрашены мольбой о помощи и милосердии.

Кинув пуховик на кресло, Джессика уперла руки в боки и стала перед своими пациентами, которые явно догадывались, что их врач сейчас скажет нечто серьезное и почти судьбоносное. Две пожилых женщины и огромный толстяк средних лет готовы были внимать суровой правде.

— Значит так! Вам надо пить каждый день минеральную воду, — уверенно указывала девушка пальцем на каждого, кому адресовались советы. — Вам принимать креон по старой схеме. Неприятные ощущения должны скоро пройти. А тебе, — чуть повысила голос Джессика, — следует перестать есть весь мусор в красочной обертке, который ты видишь в магазине, с сахаром, солью, жирами. В общем, со всем ядами, которые только возможны. Я тоже люблю поесть, но я же не убиваю себя, как это делаешь ты. Твои органы пока в порядке. Но через пять лет ты придешь ко мне, и мне придется что-то из тебя вырезать.

Закончив вычитывать своих пациентов, Джессика замолчала, и в комнате повисла недолгая пауза, наполненная удивлением.

— Все, вы свободны. У меня больше нет на вас времени, — саркастично улыбаясь, сказала темнокожая девушка.

Немедля двое немолодых женщин и тучный мужчина, понимая, что им сказали скорее хорошее, чем плохое, встали, будто скинув полсотни килограммов и пару десятков лет, и заторопились покинуть приемную доктора, даже немного замешкав в дверном проеме.

Джессика зашла к себе в кабинет, включив настольную лампу, окрашивающую холодный белый кабинет в уютный мягкий оранжевый цвет. Первым делом она подскочила к маленькому холодильнику, который стоял в углу комнаты. В нем всегда можно было найти что-нибудь полезное и не очень, сэндвичи с ветчиной или мясной салат в контейнере, до которого почему-то, несмотря на приготовление каждое утро, никогда не доходила очередь. Положив в бумажный пакет все, что хранилось внутри холодильника, Джессика поспешила к голодному побитому незнакомцу, который дожидался ее в другом конце коридора. Остановившись около тумбочки с препаратами первой необходимости, она взяла оттуда антисептик, пластырь и бинты. Вот и все, еще немного — и передряга со странным бомжом, в которую она попала из-за собственной чуткой небезразличной натуры, закончится. Можно будет вернуться к нормальной жизни, не боясь, что совершил что-то неправильное.

Джессика шла по коридору, приближаясь к серым дверям, на которых висела золотистая табличка с надписью «Кладовая». Вороша в кармане халата ключи, она нащупала двадцатку, которую собиралась дать симпатичному бездомному, помимо всего того хорошего, что она уже для него совершила. Казалось, она уже своей рукой дергает ручку, чтобы отворить дверь, когда вдруг между ней и кладовой откуда-то из бокового коридора возникает как всегда улыбчивый кудрявый Джордан.

Джессика остановилась как вкопанная, чуть не выронив из рук пакет с едой и лекарствами.

— Ну как, спасла своего бездомного? — лукаво поинтересовался Джордан.

Темнокожая девушка немного растерялась, но раздражения назойливостью и тупостью коллеги в ней было больше.

— Да, спасла, — насупила она брови. — Должен же хоть кто-то в этой больнице спасать людей.

— Хм… Ты, как всегда, чем-то не довольна, — безразлично улыбался в ответ тот. — Кстати, куда торопишься?

— Не твое дело, отойди.

С лица Джордана исчезла улыбка, но холодное едкое выражение лица по-прежнему сохранилось.

— Ты что, идиотка, тащить этого пьяницу сюда? Да еще и прятать его не в приемном отделении, а на третьем этаже среди кабинетов врачей?

Джессика оторопела от того, что кому-то стало известно о ее скрытых действиях.

— Не твое дело… Пошел вон.

— Я сообщу директору клиники сейчас же, — шипел гнилой Джордан.

На лице Джессики внезапно появилась не менее едкое выражение, говорящее о том, что девушка была не робкого десятка.

— Тогда я расскажу ему, что ты торгуешь рецептами, выписывая препараты, не соответствующие медицинским потребностям пациентов.

— Чего? — сдерживая испуг, пытался казаться уверенным Джордан.

— Потом после всей этой химии они приходят ко мне с панкреатитами и огромной печенью. Как думаешь, может, стоит провести простой анализ крови на выявление наркотиков, на которые ты их подсаживаешь? Интересно, кому поверят — тебе или мне?

Если бы эта перепалка завязалась где-то в безлюдном месте на окраине города, на трассе, в бескрайнем поле или заброшенном доме, разгневанный Джордан не стал бы выдумывать изворотливые хлесткие унижения и оскорбления, дабы парировать угрозу коллеги, он просто убил бы ее. В ту секунду он чувствовал это очень четко. Накинул бы ей на шею ремень или веревку и задушил бы. И, следует заметить, сделал бы это с огромным удовольствием.

Разгневанного и в то же время перепуганного Джордана немного передергивало от злобы и невозможности что-то сделать. Его глаза стали черными и очень выразительными. Он посмотрел высокомерно на стоявшую рядом с ним темнокожую девушку, которую, казалось, ничего не пронимает.

— Нигер, — с омерзением, будто плюнул, сказал он.

После этих слов Джордан, от которого где-то почти на ментальном уровне пахло говном, исчез среди коридоров больницы.

Проводив его взглядом, Джессика мысленно плюнула в ответ ему в спину, зная, что рано или поздно она сделает это не в мечтах, а в реальности.

Резко открыв двери, Джессика зашла в кладовку. Сидящий внутри одинокий бездомный даже немного вздрогнул, не ожидая столь скорого возвращения своей спасительницы. Посмотрев на нее, он вдруг заметил, что на ней нет лица. От ее чуткости и доброты почти ничего не осталось. Видимо, именно он в этом и виноват. Едва ли кому-то захочется во­зиться с побитым бездомным, тем более если это еще и способно негативно повлиять на работу.

— Что-то случилось? — несмело поинтересовался не­знакомец.

Джессика не торопилась отвечать, она отыскала ящик покрепче. Поставив его напротив бездомного, села рядом. Заглянув в карие яркие глаза избитого бедолаги, она немного успокоилась.

— Все хорошо. Не обращайте внимания. Просто не люблю злых гнилых людей, а тем более тех, в ком все это встречается одновременно.

Джессика поставила себе на колени бумажный пакет и, развернув, стала доставать оттуда содержимое, аккуратно раскладывая бутылочки с антисептиком, бинты, воду и еду на полке рядом стоящего металлического шкафа.

— Простите, что доставил вам столько хлопот.

Вспомнив выражение лица Джордана и разговор с ним, Джессика не сдержалась, и на лице ее появилось разочарование вперемешку с полным отсутствием уважения.

— Бросьте… Дело не в вас.

Темнокожая девушка достала большой широкий сэндвич с беконом, внутри которого был свежий помидор, листья салата, несколько слоев вкуснейшего сыра и чарующий соус, чей аромат не смогла сдержать даже целлофановая пленка, в которую все это было завернуто.