По тонкому льду (ЛП) - Ааронс Кэрри - Страница 6

Но, когда твоих родителей убивают, смотреть, как горит твой дом вместе с ними… мне стало плохо от одной только мысли об этом. Кто, чёрт возьми, мог сделать такое? И почему она лежала на лужайке?

Эти вопросы заполонили мой мозг, их рой прервал голос матери, дрогнувший от эмоций:

— Это так ужасно. Кошмар. Нет слов, чтобы описать. Валон были милыми людьми, они были добры к нам с отцом более двадцати лет. На долю бедной девочки выпали трудные испытания… Как она?

Ярко-голубые глаза матери пристально смотрели на меня, и читаемое в них неравнодушие успокаивало меня. Она не собиралась избегать этой темы, как я и ожидал. Сандра Раш была доброй и справедливой по отношению к тем, кто относился к ней так же, но работа с годами изменила её. Она увольняла людей, ругала их или заставляла работать по выходным. Ты не можешь позволить себе сомневаться, когда нужно донести до человека суть чего-либо, приходится бить прямо по слабому месту и оставаться уверенным в себе. Я уважал свою мать больше, чем она могла представить.

— Потрясена, конечно, но старается скрыть это. Она…кажется намного старше своих лет. Кажется, я застал её плачущей. Надеюсь, она сможет найти успокоение с нашей помощью, Ма. Ей это необходимо.

Мама опустила вилку и, протянувшись через весь стол, нежно взяла меня за подбородок:

— Если кто и может дать ей кусочек мира, так это мой мальчик. Ты очень хорош в своём деле, и ты настоящий, ты искренний. Гости Холлис Хауса влюбляются в тебя каждый раз, когда приезжают. Возможно, сейчас она будет не в состоянии оценить всё, но, готова поспорить, ты сделаешь для неё много хорошего.

Я опустил глаза, отправив очередной кусок мяса и сладкой картошки в рот. Я надеялся, что она была права. Мне пришлось побороть своё желание сжать девушку сегодня в объятиях, когда застал её плачущей. Каждая клеточка тела отдавала грустью, и если у меня и была слабость перед женщинами, так это их слёзы.

Но было что-то большее. Глубокий страх сковывал воздух и пронизывал до боли в груди. Камилла Валон словно окаменела; я не знал, был ли виной тому человек, который убил её родителей, или чувство одиночества, или пугающее будущее… Уверен, что всё это вместе.

— Я лишь надеюсь, что они поймают того, кто это сделал. Такая юная девушка не должна бояться за свою жизнь.

Глава 6

Камилла

Отец никогда не объяснял, почему мы так давно не приезжали в Холлис Хаус. Возможно, из-за моего графика занятий по фигурному катанию, или потому, что из-за своей работы отец разрывался на части.

Я могла бы пересчитать по пальцам, сколько раз за последние десять лет отец упомянул этот дом — дважды. Первый раз, когда в особняке гостили его знакомые в рамках дегустационного винного тура по Фингер Лейкс. Никто не знал, что владельцем дома был Хьюго Валон, я была более чем уверена в этом. Персонал был осмотрительным и никогда не вдавался в подробности относительно того, кому принадлежал дом. Его можно было сдавать в аренду, но никто, кроме жителей Харлин Фоллс, не смог бы найти связь между особняком и семьёй Валон.

Второй раз отец упомянул наш дом однажды вечером в разговоре, который я не должна была услышать.

Это было примерно год назад. Мы тогда жили в нашем доме в Чикаго, я спускалась по лестнице на кухню, но остановилась, как только услышала громкие голоса, о чём-то спорящие в кабинете отца, находящемся рядом со служебной лестницей.

— Мы не можем вернуться, Элли… Ты ведь знаешь, это небезопасно! — глубокий, бархатный голос отца громким шёпотом разрывал тишину.

— Но Камилла спрашивала меня сегодня о Холлис Хаус, она уже много лет не была там, Хьюго! Было бы замечательно съездить туда, навестить Сандру. Мы не видели её с тех пор, как Мартин ушёл из жизни!

Я мельком взглянула на маму, которая, шелестя полами халата из белого атласа, ходила взад-вперёд перед отцом, стоявшим за рабочим столом.

— Элеонор, ты прекрасно понимаешь, почему мы не можем поехать. Это единственное безопасное место, единственное убежище для неё, если… Не приведи Господь. Нельзя позволить, чтобы кто-либо узнал о нём. Это наш самый большой секрет.

Холодок пробежал у меня по спине, когда я уже не первый раз за последние десять дней осознала, что отец подозревал о чём-то. Может, он тоже получил послание? Или даже несколько посланий? По этой ли причине он был так расстроен, был сам не свой последние месяцы?

Этим я и занималась все три дня своего пребывания в Холлис Хаус — сидела в разных уголках огромного особняка и задавалась вопросами, на которые у меня не было ответов. Это сводило меня с ума, но я понятия не имела, что ещё можно было сделать.

Сегодня я выбрала библиотеку — просторную комнату, отделанную деревом, со множеством стеллажей, полных книг любого рода, любых жанров и эпох. Я выбрала её потому, что это была любимая комната отца.

Он мог долго пропадать в этой комнате, перебирая книгу за книгой. Я сидела в высоком кожаном кресле, на фоне которого казалась совсем маленькой, и наблюдала за ним. Он был человеком очень воодушевлённым, энергичным, с неимоверной жаждой жизни.

Слёзы навернулись на глаза, но я постаралась их подавить. Больше так нельзя… Я просто не могла. Всё тело будто ныло от того количества слёз, что я выплакала за это время, а в желудке словно разрасталась зияющая дыра от всепоглощающего меня чувства вины.

Но остановить поток воспоминаний было невозможно. Казалось, отец был в библиотеке, где-то рядом со мной, перелистывая страницы книг, прижимаясь к моей спине.

«Прочувствуй всю мудрость», — сказал бы он.

Я помнила, как мы приезжали в Холлис Хаус, это были мои любимые семейные поездки. Всё это было ещё до того, как начались усердные занятия по фигурному катанию, когда я отдавала всю себя спорту, не замечая ничего вокруг; до того, как я повзрослела и стала думать, что проводить бесценное время с родителями было не круто. А потом у меня уже не было этой возможности.

Языки пламени охватывали стены сверху донизу. Едкий запах сгоревших волос и обугленной ткани витал в воздухе. Я слышала крики, душераздирающие и будоражащие кровь.

Они были внутри. Я понятия не имела, как, чёрт возьми, я оказалась на лужайке перед домом, целой и невредимой. Врачи сказали, что в моём организме нашли рогипнол — препарат, который используют преступники для воздействия на потенциальную жертву изнасилования. Можете представить, как сильно я тогда испугалась; я осматривала всё своё тело и прислушивалась к его ощущениям. Но врачи уже провели гинекологический осмотр в больнице, и он не…

Господи, я не могла даже думать об этом. Кто-то накачал меня наркотиками и вытащил на покрытую снегом лужайку перед нашим домом в Чикаго, в то время как мои родители горели заживо в пожаре, который этот же человек и устроил. Я до сих пор чувствовала вкус пепла, падавшего на меня, и могла вспомнить каждый камешек и кусок стекла, что горели перед моими глазами.

Боже мой. Нужно прекратить изводить себя. Воспоминания были свежи, но это не значило, что нужно возвращаться к ним каждую секунду каждого дня. Нужно будет сосредоточиться на них во время расследования и, вероятно, в суде. Ну, и, конечно, с частным детективом, которого я наняла.

Я должна была научиться быть сильной, встать во главе семьи Валон, единственным членом которой я осталась. Мне предстоит возглавить целую империю, отвечать людям на вопросы, и не важно, готова ли я к этому. Мне придётся оставить свою карьеру в прошлом, и я не была уверена, вернусь ли когда-нибудь к ней… Но, тем не менее, общество интересовалось моим здоровьем и состоянием.

Единственным возможным для меня решением было приспособиться жить в новом доме. Выждать время, когда будет безопасно уехать из… укрытия? Как ещё это назвать? Если верить словам родителей, которые я невольно подслушала, Холлис Хаус был моим убежищем. Мне нужны были союзники, деловые люди, которые могли бы мне помочь и принимать решения, когда необходимо.