По тонкому льду (ЛП) - Ааронс Кэрри - Страница 10

К тому же каток был великолепен. За последние десять лет с тех пор, когда я только начинал помогать отцу в Холлис Хаус, я катался там по ночам, когда никто не видел. Технически, причины для того, чтобы прекратить пользоваться катком или другим инвентарём, принадлежащим семье Валон или гостям, имелись. Но… сюда давно никто не заходил. Лёд манил меня, а хоккейные сетки и безупречные клюшки тянулись вдоль бортов и были слишком хороши, чтобы можно было пройти мимо.

Я играл в хоккей в старших классах, не достаточно хорошо, чтобы стать профессионалом, но я любил этот спорт и вступил в команду мужской лиги. Я играл и с нетерпением каждый вторник ждал вечера. Имея возможность свободно кататься, со свободными сетями, лишь я и каток… это было любимое время за всю рабочую неделю.

Хотя Камилла спала наверху, а за окном было достаточно поздно, и мне пора было идти домой, вместо этого я сидел на скамье и зашнуровывал свои коньки.

Я опустил ноги в ботинки, чувствуя удобную подошву и форму. Потянув за шнурки, с наслаждением ощутил, как жёсткая кожа туго обхватила мои лодыжки. Собравшись и подготовившись, я схватил клюшку, подбрасывая её в руках и ощущая скользящее между пальцев полированное дерево.

Весь каток, чёрт, весь дом окутала полнейшая тишина. Только я и лёд. Момент был настолько идеален, насколько это было возможно.

От первого шага на льду у меня перехватило дыхание; то, как коньки вонзались в замерзшую воду, казалось чем-то волшебным. Я задвигал бёдрами влево и вправо, набирая скорость, даже не опуская клюшку на лёд. Брызги льда на кончиках пальцев возбуждали, порывы ветра в лицо отрезвляли.

Достав из кармана шайбу, я с силой бросил её на лёд и ударил клюшкой, крутя из стороны в сторону и преследуя её. Хоккей представлялся мне замысловатым танцем, в котором важно было знать все движения и шаги, иначе можно было споткнуться о свои же ноги.

Я вырвался вперёд, представляя, как обхожу соперников и их атаку. Мне было не сосчитать по пальцам, сколько раз меня с силой отбрасывали к забору, я знал, каково это быть размазанным о защитное стекло, какими опасными могут быть громилы на коньках. Но сейчас я был один и представлял себе оглушительный рёв несуществующей толпы. Я согнул руки, обхватив верхнюю часть клюшки и стараясь оставаться свободным и двигаться на коньках синхронно.

Кататься на катке — как плыть по течению, вы вырывались вперёд, а затем теряли шайбу и падали на лёд. Люди забывали об этом. Пойдите в пятницу вечером на часок на любой каток и увидите любителей, переступающих с ноги на ногу и выставив руки вперёд, будто передвигаясь между двумя небоскрёбами.

Хитрость была в том, чтобы отпустить ситуацию, довериться своему телу и сохранять равновесие. Просто скользить, кататься. Не думать слишком много и держаться прямо. И всё получится само собой.

Я ускорился, вращаясь туда-сюда и направляясь к своей цели в другом конце катка, где стоял воображаемый мной вратарь. Я и раньше гонял на катке свою маленькую цель, пробираясь сюда после работы. Мистеру Валону не могло навредить то, о чём он не знал, и это был мой единственный порок на работе, которым я наслаждался.

Потянув назад деревянную клюшку и собрав всю силу в запястьях, я остановился перед тем, как резко размахнуться и со всей силы ударить. Раздался сильный, пронизывающий мою душу и всю комнату удар. Этот оглушительный стук по шайбе завёл меня и разжёг огонь в моей груди, пронзив каждую косточку моего тела.

Маленький круглый диск изящно поплыл, рассекая воздух, и беззвучно ударился о сетку ворот, оставив за собой лишь брызги льда от удара и резко вставших коньков.

Не было слышно ни победного свистка, оповещающего о забитом голе, ни криков с трибун, ни бьющихся друг о друга шлемов. В чрезмерном ликовании я поднял руки вверх. Это было именно то, что нужно после длинного рабочего дня.

Только после этого я услышал, как щёлкнул замок двери позади меня, и почувствовал, как чей-то взгляд впился мне в спину. Я предположил, что кто-то из персонала мог задержаться и прийти посмотреть, чем я был занят. Кое-кто из них знает, что я иногда провожу здесь вечера.

Но, услышав тихий голос, мягкий, но по-своему строгий, я понял, что это не сотрудник персонала.

— Кажется, я велела вам не заниматься восстановлением катка.

Застигнутый врасплох появлением Камиллы, наблюдавшей за мной, я не мог сообразить, что ответить, и медленно повернулся к ней. Собравшись с духом, я уже был готов извиниться.

К чему я не был готов, так это увидеть её в тонкой шёлковой рубашке, без макияжа, настолько беззащитной и невинной.

Всё, что я хотел было сказать, застряло на кончике языка, в горле пересохло. Неожиданно меня охватило пламя желания.

Не нужно было быть гениальным ученым, чтобы догадаться, что могло потушить этот огонь.

Глава 11

Камилла

— Кажется, я велела вам не заниматься восстановлением катка?

Мой голос прозвучал резче, чем мне хотелось, но затем я себя одёрнула. Я понимала, что теперь я была главой этого особняка, как и всего бизнеса отца, и, возможно, было разумно начать вести себя именно так.

Натан Раш явно нарушал мои приказы. Я была недовольна тем, что мне пришлось зайти в эту комнату, пройдя через весь дом, и почувствовать отчётливый аромат, который может оставить за собой только ледовый каток. Тот сладкий, прохладный запах укоренился в моей памяти, и сейчас меня тошнило от него.

Его серые, бурлящие глаза блуждали по моему телу. Не говоря ни слова, он просто стоял с клюшкой в руке и смотрел на меня. Неожиданно я осознала, во что одета: длинная розовая шёлковая ночная рубашка и шёлковый халат поверх этого — ни бюстгальтера, ни хлопкового нижнего белья, без макияжа, волосы не уложены и естественными волнами распущены по плечам.

Было очевидно, что Натан тоже это заметил. Под его пожирающим взглядом мои щеки вспыхнули, и я почувствовала, как жар медленно поднимался вверх по шее. Щекочущие медленные струйки пота побежали по всему телу, словно сладкий сироп из патоки. Мои соски превратились в твёрдые бутоны, чего никогда раньше не происходило в обществе мужчины. Я винила во всём холодный воздух, исходящий от катка.

Я слегка прокашлялась, намекая ему сказать что-нибудь, к примеру, извиниться… что угодно.

Он отвёл взгляд, бросил клюшку на лёд и на коньках подкатился ближе к забору, по ту сторону которого я стояла.

— Мисс Валон, я прощу прощения, мне очень жаль, я… Я предположил, что со временем вы захотите воспользоваться катком. Я совершил ошибку, конечно, я должен следовать вашим инструкциям и исполнять ваши пожелания.

Неужели он думал, что знал меня лучше, чем я сама? Это прямая дорога к увольнению. Он и так вторгался в мои мысли слишком часто, а теперь вот это?

— Это всё ещё не объясняет, почему вы использовали оборудование, которое вам не принадлежит, — я скрестила руки на груди в попытках скрыть затвердевшие соски.

Его взгляд дрогнул, я понимала, что он пытался извиниться, но продолжала хмуриться, не переставая представлять его скользящим по водянистой поверхности катка.

Натан был красивым фигуристом. Возможно, это звучит странно в отношении мужчины, но то была правда. Проворный и стройный, он куда лучше смотрелся на катке, чем с лопатой в саду. Он однозначно знал, как нужно двигаться, и наверняка занимался фигурным катанием довольно давно. Мне до боли хотелось присоединиться к нему, частичка моей души никак не могла оторваться от него и открыть дверь этой комнаты. Я завидовала и была напугана — Натан мог кататься, получая от этого удовольствие, вот так легко.

Я боялась, что больше никогда не смогу сделать этого. Что даже не захочу.

— Прошу меня извинить. Я знаю, что не должен пользоваться оборудованием, я бы никогда не стал злоупотреблять своим положением таким образом. Но иногда, когда все уже ушли, мне нравится приходить сюда и делать пару кругов по катку. После этого я всегда выравниваю его, убираю и запираю комнату. Но больше этого не повторится. И я пойму, если вы предпримете меры.