Порочное влечение (СИ) - Бушар Сандра - Страница 67

— Я не готова, Роберт… Прости меня! Мне нужен отдых от тебя, твоего внимания, твоего мира… Он не принимает меня, а я не хочу подстраиваться! — слезы градом скатывались по моим щекам, превращая в чертову полоумную истеричку. Но, несмотря на все желание и любовь к этому мужчине, поступок с охранником до конца убедил меня, что лучшее, что я могу сделать для своего внутреннего «Я» — это уйти от Шаворского. В какой-то степени это была та слабость, которую я должна была преодолеть. Сделать что-то во благо своего будущего. И, как бы не было больно, сдаваться на пол пути я не собиралась! — Дай мне время. Сейчас я… не хочу быть с тобой. Единственно, что я от тебя прошу — больше никогда не заставляй быть с тобой насильно. Я вернусь, когда буду готова сама.

— Прошу тебя… пожалуйста… — его рука властно вцепилась в мою шею и притянула к себе с какой-то маниакальной страстью и дикой обреченностью, заставляя соприкоснуться лбами. Терпкий запах алкоголя ударял мне в нос, адреналин зашкаливал, а сердце билось, как подорванное, грозя остановиться. Надрывный шепот пьяного мужчины подрывал всю мою «титаническую» уверенность, но я была непоколебима в своей решимости, — Полетели со мной в Нью-Йорк, я… попытаюсь измениться.

— Я не хочу, чтобы ты менялся, Роберт, — озвучила я, наконец, свои размышления и нерешительно провела рукой по его идеально выбритой щеке, тихо сказав, — Я полюбила тебя таким, какой ты есть. У каждого своя любовь… Пусть многие меня не поймут, но я ничего не могу с собой поделать. Я хочу, чтобы ты продолжал оставаться жестким, отстраненным, холодным и подавляюще… прекрасным. По-другому в твоем мире не выжить, а я хочу, чтобы ты жил долго-долго и счастливо-счастливо. Научись находить радости где-то за плетью, вагинальными шариками и качелью… Просто начни жить — это моя к тебе просьба.

— Это будет сложно без тебя. Мышка, ты ведь всегда была моей Музой… — не успела я подумать над его словами, как его рука резко надавила на мою шею и мужские мягкие губы впились в меня властным поцелуем. Он требовал от меня чувств. Вытягивал эмоции. Молил остаться, но… не получал отдачи. Мой язык лишь подтверждал сказанное его хозяйкой ранее, от чего Роберт только углублял свой поцелуй, пока, наконец, не вырвал из моих губ тихий стон. Бровь Шаворского многозначительно приподнялась и через секунду он внезапно нырнул под широкий белый стол с головой, под ребристой скатертью на котором не было видно даже следа мужчины. Его руки легли на мои колени и слегка стянули меня вниз, раздвигая их в разные стороны. Перепугано завизжав, я начала пятиться, но страстный голос мужчины между моих ног не дал этого сделать, — Замри. Нас никто не увидит и никто не придет. Я позаботился.

Разум заставлял одернуть уже поднятое им платье и гордо уйти, а вот тело молило о последнем сексе с любимым так же громко, как и сердце, ведь я точно знала, что буду вспоминать потом об этом всю оставшуюся жизнь. Ловкие пальцы Роберта тем временем медленно начали стягивать самые обычные белые трусики и я немного смутилась, понимая, что можно было бы и выбрать что-то посимпатичнее.

Но все дурные мысли, как и трезвые, моментально выбило из головы легкое дыхание Шаворского у меня между ног. Он медленно, дразняще провел указательным пальцем по «разрезу» естества, где медленно нарастало напряжение, а затем резко вошел в меня, пробуя на готовность.

— Блядь, я буду скучать по твоей вечно мокрой и готовой киске! — хрипло проговорил он под столом, а потом одним резким движением раздвинул моим половые губы и я почувствовала, как широкий шершавый язык осторожно прошелся от самой воспаленной горошины до мокрого отверстия, задевая особо чувствительные точки, вырывая мой гортанный стон, — Всегда мечтал сделать это… Ты такая сладкая…

— Ах, черт! — не спрашивая разрешения, мужчина дерзко прикусил клитор, задевая ту точку, от прикосновения которой по всему телу проходил горячий импульс и возвращался в низ живота, где сейчас были все мои мозги. Инстинктивно, я попыталась сдвинуть ноги обратно, только вот громоздкое тело Шаворского этого не позволило категорически. И хорошо…

Его язык выписывал затейливые узоры, покусывал, посасывал меня… я теряла разум от его ласки, стонов, звуков… Это было так будоражаще, ново и нереально круто… Черт, да я бы в жизни никогда не смогла повторить подобные манипуляции пальцем, а мужчине удалось сыграть неповторимую мелодию, сопровождающуюся моими тихими вздохами, сжатыми по швам руками, набухшими сосками…

— Мне мало… — тихо выдохнула я и тут же прошептала: — Я хочу тебя внутри… Прошу…

Мои инстинкты снова говорили за себя и только, когда Роберт отстранился от меня и тело злобно заныло, мозги смогли вклиниться и прокричать: «Вы все еще находитесь в общественном месте, идиотка!».

Но Роберт, похоже, даже и не задумывался об этом! Он появился из-за стола так же грациозно, как и «упал» туда и прежде, чем я успела что-то сказать посадил меня к себе на руки и тихо прошептал в ухо:

— Хорошо, мышка. Но ты должна слушаться меня, если не хочешь стать звездой порно-фильма, — с этими словами мужчина оттянул край скатерти, накрывая нас неким подобием одеяла по пояс. После чего рукой, которой только недавно разбил столик в моей больничной палате, легко приподнял меня в воздух и задрал свободное платье. Секунда и я поучаствовала, как тяжелый член упирается в меня в полной готовности, момент и Роберт насадил меня на себя, разглаживая платье и поправляя скатерть, — Черт, ты такая узкая… Почему так всегда? Ты просто идеально создана под мой член…

Наверное, это вопрос был риторический, но мне нужно было на чем-то сосредоточить мысли и о чем-то разговаривать, чтобы не закричать от полноты ощущений. Ведь с нижнего этажа мы выглядели как обычная обнимающаяся парочка, да и от перекладины сидели так далеко, что сотрудники могли увидеть только наши головы. Остальные три VIP-отсека занимались своими делами: один пустовал, за другим люди… спокойно себе спали, а в третьем парочка так увлеченно целовалась, что реальный мир им был до фени. Оставались только я, Роберт и его подрагивающее во мне естество.

— Мы трахались очень давно. Кажется, прошла целая вечность… — используя его терминологию, сообщила я мужчине, слегка поведя бедрами в нужном направлении, от чего Роберт прошипел сквозь зубы и, вцепившись в мои бедра, начал очень медленно приподнимать и насаживать меня обратно.

— Мы не трахаемся, а занимаемся любовью! — слишком резко поправил меня мужчина и, сделав два резких толчка внутри, хрипло сказал, — Жаль, что в этом долбаном борделе нет ни одной нормальной комнаты без венерических заболеваний, кроме этого дивана.

— Ты не боишься кончать в меня, ведь я могу забеременеть… — тихо прошептала я, откинувшись на мужчину всем телом и сжав рукава его рубашки так сильно, что боялась разорвать их по швам.

— Я буду только рад… — ошарашил меня Шаворский, продолжая свои неспешные манипуляции, добавляя к всеобъемлющему ощущению еще и палец на клиторе, повторящий узоры умелого языка.

— Мы ведь расстаемся, ты не забыл? — хрипло простонала я и, все же не выдержав напряжения от его закусивших мочку уха губ, аккуратно провела рукой по набухшей груди, задевая жаждущие внимания соски.

— Расслабься, в больнице тебе гормональные препараты, действующие как противозачаточное… — немного недовольно успокоил меня мужчина и я почувствовала, как сильно напрягалась его рука на бедре, распух и так не маленький орган внутри, заполняя меня до предела собой, и ускорился ритм руки на моем теле.

Ах, эти неумолимые движения вверх-вниз, заставляющие забыть свое имя и думать, внимать, молить об еще одном, хоть немного похожим на прошлый, маневре. Тепло внизу живота разливалось так быстро и нарастало с такой частотой, что в какой-то момент я забыла, что нахожусь в общественном месте и закричала, поднявшись на вершину удовольствия, вновь продав душу дьяволу, без желания возвращаться в бренный мир и жестокую реальность.

Рука Шаворского сжала мой рот, не давая выпустить крик на суд людям, и я почувствовала, как теплая струя его высвободившегося наслаждения растеклась у меня между ног, а сам мужчина насадил меня полностью на свой член, затем устало откинулся на спинку и, заключив мое запыхавшееся тело в кольцо своих рук, потянул за собой.