Магов не предлагать! - Романовская Ольга - Страница 9

Весело потрескивал огонь, прогоняя долетавшую с улицы свежесть летней ночи. Странно, отчего у них так холодно? Днем печет, а вечером хочется накинуть куртку.

Заметив меня, барон лениво махнул. Не веря собственному счастью, подошла. Садиться побоялась: он – аристократ, маг, я – никто.

Антрей щелкнул пальцами, и к нему подлетела одна из подавальщиц. Что он ей приказал, не знаю, но через пару минут на столе возникла тарелка с наваристой похлебкой. Даже кусок мяса имелся. Похлебка чуть поостыла, но с голодухи я почти не обратила на это внимания. Отсутствие приборов тоже не смутило, пила через край. Не хватало специй, хлеб жестковат, но с удовольствием вылизала бы глиняную тарелку, так есть хотелось. Разумеется, не стала, а то барон вышвырнет на улицу, как собачонку. Он пристально наблюдал за каждым движением. Сначала смущалась, потом перестала замечать.

В качестве десерта принесли кувшин со странной жидкостью, напоминавшей перебродивший компот. Выпила и поблагодарила за еду, хотя никто не поймет.

Антрей ужинал иначе: степенно, важно, хотя тоже руками. Что поделаешь, не придумали вилок. Зато ножом и ложкой дворянин орудовал ловко. Аппетит у него оказался неаристократический. Барон умял сначала свиные ребрышки с подливой, затем принялся за мясо в ягодном соусе, которое подавали с чем-то вроде разваренной репы. Запивал все не вином – сидром, который я узнала по запаху и цвету.

Наконец Антрей вытер губы скатертью – нам единственным ее постелили – и заговорил впервые за время ужина. Судя по тону, задавал вопросы. Напрягала память, пыталась расфокусировать сознание, но слова по-прежнему оставались абракадаброй. Очевидно, организм мобилизовал ресурсы только в стрессовой ситуации, а в обыденной упорно не желал вспоминать сакральные знания. Во всяком случае, прежние озарения приходили под руку с сердцебиением и страхом.

Убедившись, что я хлопаю глазами и ничего не понимаю, барон выругался и встал. В нерешительности поднялась следом. Как спросить, где я сегодня ночую? Однако задавать вопрос не потребовалось, барон потащил к лестнице. За ужин не заплатил. Упиралась. Не люблю, когда незнакомый мужчина ведет неведомо куда неведомо зачем. Еще и языковой барьер. Может, ужин придется древнейшим способом отрабатывать? Откуда мне знать, что означают длинные сердитые реплики в мою сторону? Вдруг это лекция на тему «Бесплатный сыр только в мышеловке»?

Барон действительно втолкнул в комнату, напоминавшую купе, с той лишь разницей, что в ней не было стола, только колченогий табурет и топчан, заменявший кровать. На него кинули видавший виды тюфяк. Страшно подумать, сколько всего там обитает! Бр-р! На табурете стоял таз, в нем – огарок свечи в плошке. Вот и все удобства. Никакого душа, туалета, даже элементарной подушки.

Вновь что-то сердито буркнув, Антрей отпустил меня и указал на тюфяк. Сложила руки на груди и не сдвинулась с места. Если уж отдавать долги, то в приличном месте, а не среди клопов. Барон страдальчески застонал и ткнул пальцем мне в грудь. Затем вновь указал на кровать и на мгновение прикрыл глаза. А, поняла, свидание отменяется, мне тут спать предлагают. Сомнительный номер, кладовка больше, но лучше так, чем ничего.

Антрей ушел, оставив одну в темноте: свеча есть, но чем ее зажечь? Может, у некоторых всегда огниво в кармане, а крестьянка, у которой я стащила одежду, не удосужилась его взять. Ладно, применю дедовский способ. В коридоре висела плошка, простейшая масляная лампа, от нее затеплю фитиль. Страшно, вдруг комната загорится, пока сплю, но еще страшнее крысы, бегающие по телу. Огонь их отпугнет.

Брезгливо ощупала тюфяк. Твердый! Вдобавок от него воняло. Сомневаюсь, будто барон ночевал в такой же конуре. Эх, выяснить бы, зачем я ему! И таинственному лорду Вариэлю – тоже. Похожа на принцессу… Подменить решили? Только гиблый номер, меня за пять минут расколют без знания языка. Выходит, что-то другое.

Пошарив рукой в темноте, нащупала таз и огарок. Вышла в коридор и осуществила задуманное. Внизу еще гуляли – шумная компания то ли праздновала день рождения, то ли просто пила за встречу. Немного послушала и решила лечь спать. Заняться все равно нечем, а в Средневековье вставали рано, не хочу завтра спросонья упасть с лошади и разбить голову.

Дверь запиралась на хлипкую щеколду. Вертела ее так и эдак, но она не желала выдвигаться полностью. Даже выбивать не надо, только посильнее толкни. И нож в трактире остался, никакой защиты. Покосившись на рассохшиеся доски, несколько раз повторила: «Со мной ничего не случится!» Утверждают, будто мантры помогают, вот и проверим.

Господи, ну и вонь! Сколько немытых лесорубов ночевало на моей постели? Но другой нет, пришлось перебороть брезгливость. Надеюсь, клопы все же ушли в гости к господину Антрею, а то поспать вряд ли удастся.

Не помнила, как задремала, свернувшись калачиком. Проснулась уже ночью, когда голоса внизу стихли. Тело чесалось, хотелось в туалет. Таки покусали, паршивцы! Ненавижу сельскую средневековую жизнь! Надеюсь, блондину тоже плохо. Сомнительное, но утешение. Огарок мигал, но еще не успел погаснуть. Ума не приложу, как его не опрокинула, от кровати до табурета – меньше метра.

Села, ежась от ночной прохлады. Она проникала сквозь щели, заползала под одежду. Удобства во дворе, нечего и думать, будто хозяин расщедрился на канализацию. Почесавшись, взяла плошку и отправилась в скорбный путь. Ночью постоялый двор казался декорациями к фильму ужасов. Пляшущие тени на стене, скрипучие доски, единственный источник света – мой огарок. Атмосферу портил зычный храп, доносившийся откуда-то справа. Хихикнула при мысли, что это сопит сиятельный маг.

В коридор выходило пять дверей, моя – самая дальняя от лестницы, в своеобразном тупичке, образованном изгибом коридора, огибавшего дымоход. Кирпичная кладка хранила тепло, и я, обняв ее, немного погрелась.

До лестницы добралась благополучно, бессонницей и лунатизмом никто не страдал. Дальше пришлось стать предельно осторожной. Огарок догорел, и я спускалась в темноте, вцепившись в шаткие перила. Спасибо полной луне, пусть окошки в зале внизу маленькие, но проникавшего сквозь них света хватало, чтобы наметить контуры предметов.

Входную дверь на ночь запирали. С засовом пришлось повозиться, не предназначен он для хрупких женщин. Закралось подозрение, что только я бегаю наружу в кустики, другие справляют нужду иначе. «В камин», – услужливо подсказал внутренний голос. Шутки шутками, а очаг разом потерял очарование. Действительно, читала когда-то о предках любителей портить подъезды.

Но вот и улица. Свежий ветер пахнул в лицо, принес речную свежесть и аромат ночных цветов. Озираясь, добралась до конюшни и за ней сделала свое дело. Оправив юбки, собиралась вернуться, когда заметила зеленые глаза. Сначала приняла их за кошачьи, спокойно направилась обратно к входной двери, но потом сообразила: таких огромных кошек не бывает.

В горле пересохло.

Я очень медленно повернулась, ожидая столкнуться лицом к лицу с волком, но за спиной никого не оказалось. Привиделось? Только слишком тихо, даже лошади не фыркают, собаки не лают. Какая деревня без мохнатых охранников?

На крыше сарая мелькнула смазанная тень и столь же стремительно пропала. Попятившись, я споткнулась и едва не растянулась у повозки с сеном. Инстинкт подсказывал: «Беги!» – и я не стала противиться.

Словно нож масло, тишину прорезал крик. Что-то хрустнуло, булькнуло. Волосы на теле встали дыбом, когда я сообразила: кричал человек. Тот самый конюх? Мамочки! Никогда прежде я так быстро не бегала и, надеюсь, не побегу, потому что не желаю вновь услышать леденящий кровь вой. Захлопнула дверь и, навалившись, задвинула засов. Руки дрожали. Мне не показалось, я действительно видела! Огромный волк с человеческими руками стоял на задних лапах и выл на луну. Глаза горели зеленым.

От ночного спокойствия не осталось и следа. Постоялый двор стремительно просыпался. Замелькали огни на лестнице, из комнат высыпали постояльцы. Среди них и барон. Он выгодно отличался от прочих: выскочил не в длинной рубашке на голое тело, а полностью одетым, с оружием наголо. Где-то причитала, скулила женщина. Вторая, одна из подавальщиц, испуганно льнула к кавалеру, с которым провела ночь.