Волк в капкане (СИ) - Lehmann Sandrine - Страница 68

Тысячу раз бывал в Зальцбурге, вокруг множество отличных лыжных курортов, зальцбургское пиво Штигль и вкусные марципановые Моцарткугельн. А Рене, похоже, оценивает города как-то по-другому.

Отто повернулся к машине и протянул руку, чтобы открыть дверь и вернуться в тепло и уют салона к своей малышке, но остановился. Новый приступ клаустрофобии. До чего дошло, черт подери, вместо тренировок он готов вот так потащиться в какой-то музей? Просто ради того, чтобы побыть с Рене?! Он спятил, как есть рехнулся. Он должен взять себя в руки и продумать, как снять ее с хвоста. Он не может позволить себе такую роскошь, как нуждаться в ком-то. Все, в ком он когда-либо нуждался, всегда оставляли его одного. Он привык быть один. Ему хорошо одному, и больше он не сделает такую ошибку, привязавшись к кому-либо. И не поставит под удар свою карьеру ради глупостей.

Гармиш. Он возьмет ее с собой, но никакой ерунды не допустит. Никаких праздных шатаний по окрестностям. Кандагар, секс (только не перед гонкой!), немного пива, и больше ничего. И после этого он должен решить проблему. Она ли его бросит, он ли ее — важно, что им нужно расстаться. Все вернется на круги своя. Все будет хорошо. Они немного поскучают друг по другу, но со временем и это устаканится. Он снова будет сам по себе.

Сегодня они вернутся в Цюрих, и он поедет домой. Один. Он завезет ее и укатит по своим делам, и не будет слушать никаких ее разговоров о том, что диплом можно писать и у нее, а она в это время будет его ублажать и кормить. Плен есть плен, даже если он становится таким приятным и необходимым. Даже если в плену так хорошо. Теперь они будут играть только по его правилам. Сегодня он поедет один домой и позвонит одной крале из универа, которая готова с ним в любой момент и в любых количествах, пусть краля приедет и сама его ублажает, а он проверит, может ли быть с другими так же хорошо, как с Рене. Попытается стряхнуть с себя это наваждение, снова почувствовать себя свободным, независимым и равнодушным, когда не делаешь никакой разницы, та или эта, когда ты как моряк, у которого в каждом порту по жене, и называешь каждую из них «малыш», чтобы не путать их имена. Да, он провалил свою роль в том смысле, что не смог по-настоящему грубить ей, одним хорошо рассчитанным пинком решить проблему, заставив ее уйти. Ну что же, если он не может отвесить правильный, стратегически важный пендель, он хотя бы может просто держаться более отстраненно и холодно? Может, этого хватит?

В Гармиш он возьмет ее с собой, по той же причине, по которой брал в Кран-Монтану, сейчас ему совершенно не с руки делать какие-то резкие телодвижения и менять что-то в жизни, отвлекаться от самого важного, что у него есть, а именно от взлета своей карьеры. Любая перемена может выбить его из колеи, отвлечь от спорта, а именно сейчас ему это даром не нужно. Он уже успел сделать пробные шаги во взрослом кубке мира и показать, что с ним следует считаться, что он может соревноваться как минимум на равных с сильнейшими — с Граттоном и Хайнером в скоростных дисциплинах, с Финелем, Корфом и Бурсом в технических, но ведь оставался еще Айсхофер, тот еще монстр, прошлогодний Большой хрустальный глобус и три малых, который уже заявил, что теперь его спина в полном порядке и он готов выйти на Кандагар и посмотреть, что за беспорядки тут происходили без него. Под беспорядками Эйс имел в виду, надо полагать, в первую очередь Ромингера. Так что Отто должен быть во всеоружии, он должен быть собран, сосредоточен и безмятежен, готов к борьбе и к работе. К тому же, первый виток соперничества двух звезд — состоявшейся и только восходящей — выпадает на домашнюю трассу Эйса, в его стране и в его родном городе, так что поддержка у него будет нехилая…

И долго Отто так собирается обманывать себя? Да плевать ему на все эти резоны, никакие перемены и стрессы не отвлекут его от лыж, ему наоборот, как выражается Регерс, «чем хуже, тем лучше», он просто не хочет прямо сейчас расставаться с Рене. Ему слишком нравится с ней спать. Он подсел на секс с ней, как на наркотик. И только ли на секс?

Ну хватит. Потешил себя и будет. Не может резко завязать с зависимостью — надо делать это мягко, постепенно, и по возможности не причиняя ей боль. Осторожно, аккуратно, чтобы не было никаких последствий. Не может как следует наподдать — ну и ладно, кругом полно девиц, которые так и липнут к нему, один он или нет, вот он и будет с ними заигрывать при ней. Может даже и не только заигрывать, а еще и встречаться как бы тайком от нее. Он уже успел заметить, что она ревнивая. Наревнуется вдосталь и пошлет этого бабника к черту.

Самому все это кажется бредом. Очередное правильное решение уже не успокоило и не привело его в состояние относительной уверенности и чувства контроля над ситуацией — какой к черту контроль, если уже две недели не он управляет своей жизнью посредством своего разума и силы воли, а дрейфует по воле своего естества? Великий Вождь краснокожих захватил власть, но Отто все равно знает точно, что его разум скоро снова будет у руля. Да, он уже сто лет «в деле», но ему все-таки 21 год, когда еще так безумствовать, как не сейчас? Он перебесится, просто натрахается вдосталь и успокоится, и будет готов охотиться дальше на любых симпатичных девок.

До Цюриха они добрались уже почти за полночь. Чертов буран здорово задержал их — три часа в перекрытии, потом черепашьим шагом еще три часа, и потом уже на головокружительной скорости в 40 км/ч — до дома. Выполняя свое решение, Отто отвез Рене на Фрибурплатц и сказал:

— Пока. Завтра, наверное, позвоню.

Конечно, ее глаза тут же наполнились слезами, и он таки почувствовал себя последним гадом. Диплом — универсальная отмазка. На этот раз он должен заниматься дома, потому что дома куча материалов, тащить их к ней просто глупо, не говоря уже о совершенно нереальном объеме. Рене предложила: «Давай я поеду с тобой, ну хотя бы ужин приготовить». На что Отто ответил совершенно искренне, что если она поедет с ним, это опять будет сплошной трах и ни капли диплома, так что прости, малыш, но сегодня мы проводим вечер по отдельности.

— А ночь? — прямо спросила она.

— Ночь тоже, — твердо ответил Отто. — Ты будешь спать, а я добивать теоретическую часть. Чао, бамбино, сорри.

— А завтра…

— А завтра посмотрим, если сегодня закончу, то позвоню.

— Позвони, пожалуйста, в любом случае, — взмолилась она. — Не закончишь — так и скажешь, и я хотя бы ждать не буду.

Он нахмурился, ему уже в самом деле не нравилось, что она пытается давить и тянуть из него что-то. Конечно, по-настоящему противостоять ему она не могла — по правде говоря, таких, кто мог бы это делать, в его жизни раз-два и обчелся. Брум и Ноэль Пелтьер. Даже Регерс обычно сто раз подумает, прежде чем всерьез разинуть на Ромингера пасть. Рене? Да подумать смешно, таких, как она, Отто Ромингер при первой же необходимости размазывает по стене, лопает на завтрак, раскатывает в блин и вывешивает сушиться на веревочке. — Все, малыш, пока. Иди.

По-хорошему, он должен был бы проводить ее до квартиры, хотя бы чтобы помочь донести ее сумку, но какого черта? Раз он подонок, то он и должен действовать по-подонски. Он смотрел, как она заходит в подъезд, и боролся с искушением догнать, остановить. Остаться. Но, конечно, он этого не сделал. Развернулся и выехал на улицу. И домой.

Той крале он звонить не стал — от одной мысли о ней как-то портилось настроение, и ни малейшей охоты чем-то там с ней заниматься не было. Вот будь на ее месте Рене… Приворожила она его, что ли? Он заставил себя сесть за диплом и пахал почти до пяти утра. Не сказать, чтобы в данный момент его сильно волновали проблемы ценообразования, в котором он успел отлично разобраться за годы учебы и по которому уже успел защитить пару проектов, но он сумел себя мобилизовать и по праву гордился собой. Теперь, решил он, самое время лечь поспать, и проспать до вечера, а там, Бог даст, будут силенки вычитать всю эту часть диплома, подредактировать, если понадобится, потом возникнет охота присунуть любой девке, хотя б и той из универа или любой другой, которая мало-мальски неплохо выглядит, ну а после всего этого поздно уже будет звонить Рене.