Два года каникул - Верн Жюль Габриэль - Страница 11

Вечером, поглядев на барометр и заметив, что он стоит на «ясно», Бриан предупредил Гордона, что намерен отправиться в путь, как только взойдет солнце. Пройти расстояние в десять или одиннадцать миль (считая туда и обратно) ничего не стоило для сильного, здорового юноши. Гордон был уверен, что Бриану будет вполне достаточно одного дня и что к вечеру он уже вернется.

Рано утром Бриан отправился в путь, причем о его намерении никто, кроме Гордона, заранее не знал. Юный исследователь взял с собой палку и – на всякий случай – револьвер. Кроме того, он запасся подзорной трубой, чтобы внимательно осмотреть окрестности, когда взойдет на мыс, и захватил с собой сухарей, кусок солонины и фляжку с водой.

Сначала дорога была хорошая, и Бриан шел очень быстро, рассчитывая к восьми часам обязательно дойти до мыса. Но уже через час пути стали попадаться скалы, большие лужи воды, цепкие водоросли. Идти стало трудно, и Бриан понял, что ему не дойти к намеченному сроку, он наверняка опоздает по крайней мере часа на два.

«Я должен во что бы то ни стало дойти до мыса раньше, чем начнется прилив, – думал энергичный мальчик. – Если идти в обход, то я сильно опоздаю, поэтому нужно спешить».

Невзирая на страшную усталость, которая чувствовалась во всем теле, Бриан ускорил шаг, выбирая самую прямую дорогу. Когда встречалась лужа, он не обходил ее, а разувался и переходил ее босиком. Встречались скалы – он взбирался на них, не щадя сил.

Дойдя до того места, где начинались ведущие к мысу скалы, Бриан заметил, что водных птиц здесь стало встречаться гораздо больше. Два или три тюленя подплыли к берегу и при виде человека не проявили ни малейшего беспокойства. Из этого можно было заключить, что у них еще не было повода бояться людей и, следовательно, люди по крайней мере несколько лет не появлялись в этих местах.

Подойдя к подножию мыса, Бриан заметил неподалеку огромную стаю пингвинов, неловко и забавно махавших своими крыльями, которые, как он знал, служат им не для полета, а для плавания. Это значило, что земля, куда буря выбросила наших юных мореплавателей, лежала гораздо южнее Новой Зеландии.

Было десять часов утра, когда Бриан достиг наконец цели своего путешествия. Он страшно устал и проголодался и поэтому, прежде чем начать последний подъем на скалу, решил немного отдохнуть и подкрепиться.

Мальчик уселся на утесе, вокруг которого плескались волны прилива, и съел свою солонину, запив ее несколькими глотками воды. Отдыхая от ходьбы, он в то же время обдумывал положение, в котором находились он и его товарищи.

Бриан поставил себе цель – стремиться к спасению всей команды – и дал себе слово оставаться верным этой цели до конца. Его очень беспокоила позиция Донифана и его друзей. Он понимал, как опасен раздор для общего дела. Бриан твердо решил всеми силами противиться любым действиям, которые могли бы помешать достижению его цели.

Кроме того, его заботила перемена в поведении Жака. Бриан подозревал, что мальчик скрывает какой-нибудь проступок, совершенный им, быть может, еще до отъезда, и решил принять все возможные меры, чтобы заставить Жака откровенно признаться и облегчить свою душу.

Бриан отдыхал около часа, и силы вернулись к нему. Он встал и начал взбираться на последний утес.

Этот утес, находившийся на самом краю бухты, имел довольно странную форму. Вопреки тому, что казалось издали, он не был связан со скалой, возвышавшейся посредине залива.

Подъем оказался довольно трудным. Приходилось перебираться с камня на камень, а некоторые из них были очень высокими. Но Бриан был мастер лазить, и вскоре он добрался до вершины утеса, несколько раз счастливо избежав опасности падения.

Отдышавшись, он навел свою подзорную трубу на восток.

Местность вокруг была ровная и низменная – на всем расстоянии, которое можно было окинуть вооруженным глазом. Скала была самым высоким местом, и плоскость ее вершины постепенно понижалась внутрь острова. Неподалеку виднелось несколько чуть заметных холмиков, нисколько не изменявших общего равнинного характера местности. Далее зеленели леса, за которыми прятались речки, стекавшиеся к берегу. Равнина простиралась до самого горизонта, приблизительно миль на десять – двенадцать. С этой стороны нельзя было решить, чем ограничивается эта равнина – морем или сушей. Чтобы ответить на этот вопрос, нужно было организовать продолжительную экспедицию далее на восток.

На севере бе́регу не было видно границы, он уходил далеко вперед прямой линией, загибался небольшим мысом и шел дальше, казалось, без конца.

На юге, за мысом на другом краю бухты, берег расходился на северо-восток и на юго-восток, ограничивая обширное болотистое пространство.

Бриан внимательно осмотрел в свою трубу все стороны этого обширного пространства, но так и не смог решить, остров это или материк. Если остров, то, видимо, очень большой.

Бриан обернулся на запад. Море ярко сверкало под косыми лучами солнца, уже начавшего склоняться к западу.

Вдруг он быстро поднес трубу к глазам и направил ее на море.

– Корабли! – воскликнул он. – Корабли плывут!

Действительно, вдали, милях в пятнадцати от берега, показались три черные точки.

Какое волнение охватило Бриана! Неужели это правда? Неужели это на самом деле корабли?

Бриан опустил трубу, протер стекла, запотевшие от его горячего дыхания, и снова навел ее вдаль.

Да. Эти три точки очень похожи на корабли, у которых, правда, виден только один корпус. Странно: не видно мачт… Дыма тоже не видно, но это ничего не значит, ведь это могут быть и не пароходы…

Однако расстояние слишком велико, и если начать подавать сигналы, на кораблях все равно их не заметят. Товарищи Бриана, конечно, не видят кораблей. Надо бежать скорее и предупредить их. Когда зайдет солнце и наступит вечер, можно будет зажечь огни. Огни уж точно, несмотря на расстояние, будут замечены с кораблей.

Размышляя так, Бриан не переставал рассматривать замеченные им черные точки. Как же велико было его разочарование, когда через несколько минут он убедился, что они не двигаются.

Он снова навел трубу и вгляделся еще внимательнее, еще пристальнее.

Увы! Это вовсе не корабли, это просто три островка, расположенные к западу от берега. Яхта наверняка проходила мимо них, но с борта в тумане их не было видно.

Было два часа дня. Начался отлив, и берег понемногу освобождался от воды. Бриан решил, что пора уже возвращаться на яхту, и приготовился спускаться со скалы.

Перед уходом ему захотелось еще раз осмотреться кругом. Солнце ниже склонилось к горизонту, и Бриан решил воспользоваться этим – в надежде увидеть еще что-нибудь интересное, не замеченное ранее.

Внимательнее прежнего навел юноша свою трубу – и не раскаялся, что задержался на утесе еще на несколько минут.

Вдали, за темно-зеленой линией леса, он вполне отчетливо разглядел синеватую полосу, которая тянулась с севера на юг; ее концы терялись за темной массой деревьев.

«Что это такое? Что это за полоса?» – мысленно спросил он.

Он еще раз внимательно посмотрел в трубу.

– Море! – воскликнул он. – Да это же море!.. Конечно, море! – и труба едва не выпала у него из рук.

Теперь у него не оставалось сомнений: если на востоке море, то, следовательно, «Мэри» выброшена на остров, затерявшийся на неизмеримом просторе Тихого океана, – на уединенный, пустынный, необитаемый остров, с которого нет никакой возможности выбраться…

В голове мальчика одна за другой промелькнули картины опасностей, которые могут подстерегать юных мореплавателей в будушем. Сердце его тревожно забилось, но он преодолел свою слабость и решил, что не следует унывать прежде времени.

Через четверть часа Бриан уже спустился на песчаное взморье и пустился в обратный путь. К пяти часам он уже был на яхте, где товарищи с нетерпением дожидались его возвращения.