Тайна Звезды Запада - Кристи Агата - Страница 37

• Предыдущая
• 37/49
• Следующая

- О Боже! - совершенно сбитый с толку, пробормотал я.

- Именно, - лучась удовлетворенной улыбкой, подтвердил Пуаро, Значит, начнем все сначала.

___________

* Je vous demande pardon, mon ami (фр.) - Прошу прощения, друг мой!

Он направился к дверям, потоптался немного, словно гадая, что делать дальше, потом вышел в коридор и решительно зашагал в его конец, туда, где в небольшой каморке горничные и коридорные каждого этажа держали свои хозяйственные принадлежности. Там нашим глазам представилось интересное зрелище. Горничная, которую мы уже видели, окруженная группкой взволнованных слушателей, с жаром рассказывала любопытным о тех испытаниях, что выпали на её долю. Заметив нас, она остановилась на полуслове и бросила вопросительный взгляд в нашу сторону. Пуаро с обычной для него галантностью отвесил ей изысканный поклон.

- Прошу прощения за беспокойство, мадемуазель. Я был бы очень вам благодарен, если бы вы открыли мне номер, который занимает мистер Опалсен?

Горничная без малейших колебаний согласилась, и мы отправились вслед за нею. Номер, в котором жил мистер Опалсен, был по другую сторону коридора - как раз напротив того, что занимала его супруга. Горничная, вытащив из кармана запасной ключ, отперла его, и мы вошли.

Она уже повернулась, чтобы уйти, но Пуаро вдруг остановил её.

- Минутку, мадемуазель. Скажите, вам, случайно, никогда не попадалась среди вещей мистер Опалсена вот такая карточка?

Он протянул ей обычную белую визитную карточку - простой прямоугольник из белого картона, на мой взгляд, ничем не примечательную. Горничная, взяв визитку в руки, поднесла её к глазам. Потом отрицательно покачала головой.

- Нет, сэр. По-моему, нет. Спросите коридорного. В комнатах джентльменов они обычно бывают чаще.

- Конечно. Благодарю вас, мадемуазель.

Пуаро забрал у неё визитку. Горничная прикрыла за собой дверь. Пуаро, как мне показалось, о чем-то напряженно размышлял. Наконец он коротко кивнул, словно в ответ на собственные мысли, а потом повернулся ко мне.

- Так, а теперь позвоните, Гастингс. Три раза - так обычно вызывают коридорного.

Меня так и подмывало спросить, для чего, однако вместо этого я молча выполнил его просьбу. А Пуаро, совсем забыв о моем присутствии, опрокинул на пол корзинку для бумаг и хлопотливо копался в её содержимом.

Через пару минут на звонок явился коридорный. Пуаро задал ему тот же самый вопрос, что и горничной и точно так же дал посмотреть на какую-то карточку. Ответ, увы, был тот же. Коридорный твердо заявил, что никогда не видел ничего похожего среди вещей, принадлежавших мистеру Опалсену. Пуаро вежливо поблагодарил его, и тот удалился, правда, на мой взгляд, довольно неохотно. Лицо у него было удивленное - судя по всему, он успел заметить и перевернутую корзинку и разбросанные повсюду бумажки. Но вряд ли он слышал, как Пуаро, запихивая всю эту неопрятного вида кучу мусора обратно в корзинку, с досадой пробормотал себе под нос:

- Держу пари, жемчуга были застрахованы на солидную сумму...

- Пуаро, - пораженный, воскликнул я, - кажется, я начинаю понимать...

- Ничего вы не понимаете, друг мой, - безапелляционно отрезал Пуаро. Впрочем, как всегда! Просто непостижимо - и, однако, это так! Ну что ж, предлагаю вернуться к себе.

По дороге к себе мы не обменялись ни единым словом. Едва успев закрыть за собой дверь, Пуаро вдруг бросился переодеваться, что окончательно поставило меня в тупик.

- Сегодня же вечером возвращаюсь обратно в Лондон, друг мой, - заметив мое удивление, объяснил он. - Это совершенно необходимо.

- Вот как?

- Абсолютно. Само собой, основная работа мозга уже завершена (а все эти замечательные серые клеточки, друг мой!), но теперь необходимо отыскать факты, подтверждающие мою теорию. Я непременно должен их найти! Не позволю, чтобы кто-то похвалялся, что обвел вокруг пальца самого Эркюля Пуаро!

- Жаль. А я-то надеялся, что вы отдохнете хотя бы несколько дней, приуныл я.

- Не обижайтесь, мой дорогой друг! Тем более, что я по-прежнему рассчитываю на вашу помощь. Надеюсь, что вы не откажетесь оказать мне одну услугу...в память старой дружбы.

- Конечно, - поспешно ответил я, тут же приободрившись. Мне вдруг стало стыдно. - Что надо сделать?

- Рукав моего пиджака, того, что я только что снял...не могли бы вы его почистить? Видите, там что-то белое - то ли пудра то ли мел. Ничуть не сомневаюсь, друг мой, что вы заметили, как я провел пальцем воль ящика туалетного столика, не так ли?

- Боюсь, что нет.

- Ай-ай-ай, Гастингс! Вы должны были внимательно следить за тем, что я делаю. Ну, да ладно. Вот тогда-то я и перепачкался в этом белом порошке и по рассеянности, не заметил, что заодно испачкал и рукав пиджака. Поступок, достойный всяческого сожаления, и тем более совершенно не согласующийся с моими принципами.

- Но что это за белый порошок? - перебил его я. Принципы Пуаро нимало меня не интересовали. Тем более, что я и без того знал их наизусть.

- Наверняка решили, что перед вами знаменитый яд Борджиа, - игриво подмигнув мне, покачал головой Пуаро. - Вижу, Гастингс, ваше воображение заработало в полную силу! Жаль разочаровывать вас, но это всего лишь обычный портновский мелок.

- Мелок?

- Ну да. Тот самый, которым часто натирают низ ящиков, чтобы они легче выдвигались.

Я расхохотался.

- Ах вы, старый пройдоха! А я-то Бог знает, что вообразил!

- До свидания, друг мой! Можете считать, что меня уже нет.

Дверь за ним с шумом захлопнулась. Снисходительно улыбнувшись, я снял с вешалки пиджак Пуаро и потянулся за платяной щеткой.

* * *

На следующее утро, не получив от моего друга ни слова, я решил после завтрака отправиться на прогулку. Встретил кое-кого из старых друзей и пообедал вместе с ними в отеле. Покуривая сигары, мы долго болтали о прежних временах. За разговором время летело незаметно, и когда я, наконец, вернулся в Гранд Метрополитен, было уже больше восьми.

Первый, кого я заметил, был Пуаро - такой же подтянутый, как всегда, сияя самодовольной улыбкой, он восседал, стиснутый с двух сторон тучными Опалсенами. По всему его виду было заметно, что он едва не лопается от гордости.

- Мой дорогой Гастингс! - всплеснул он руками и кинулся мне навстречу. - Обнимите меня, друг мой! Нашей тайны больше не существует!

К моему величайшему облегчению, на этот раз удалось ограничиться лишь крепким рукопожатием. Впрочем, от Пуаро можно было ожидать чего угодно - я бы ничуть не удивился, если бы он при всех бросился мне на шею.

- Стало быть, вы хотите сказать, что... - неуверенно начал я.

- Все замечательно, капитан Гастингс! - перебила меня миссис Опалсен. Ее пухлое лицо сияло. - Разве я не говорила тебе, Эд, что если уж ему не удастся вернуть мои жемчуга, так не удастся никому?

- Говорила, милочка, говорила. И, как всегда, оказалась права.

Я растерянно глянул на Пуаро, и он тут же пришел мне на помощь.

- Что ж, мой дорогой Гастингс, как говорите вы, англичане, все к лучшему. Садитесь поудобнее, и я расскажу вам, как мне удалось благополучно и ко всеобщему удовлетворению распутать это дело.

- Значит, оно закончено?

- Да, конечно, друг мой. Оба арестованы.

- Кто арестован?!

- Горничная и коридорный, черт побери! Так вы, значит, так ничего и не поняли, Гастингс? И не подозревали эту парочку даже после того, как я показал вам следы портновского мела?

- Но вы же сами сказали, для чего его используют, - смущенно забормотал я.

- Совершенно верно - для того, чтобы ящик можно было бесшумно выдвинуть - или задвинуть. Вот и на этот раз кому-то было очень нужно, чтобы этот ящик скользил взад - вперед без малейшего шума. Но кому? Кто мог быть заинтересован в этом? Только горничная. Их план был настолько прост, и в то же время гениален, что разгадать его сразу было невозможно! Это говорю вам я, Эркюль Пуаро!

• Предыдущая
• 37/49
• Следующая