Ракеты и люди. Горячие дни холодной войны - Черток Борис Евсеевич - Страница 19

• Предыдущая
• 19/153
• Следующая

Предложения Челомея были созвучны тенденциям создания комплексов нового поколения ракетно-ядерного оружия.

По времени разработка ракетного комплекса УР-100 совпадала с принятием на вооружение Р-16, а затем и Р-9А. Это давало возможность опытным авиационным конструкторам бывшего мясищевского коллектива учесть слабые стороны межконтинентальных ракет Королева и Янгеля не только по проектным данным, но и по первому опыту эксплуатации. Большим преимуществом УР-100 было то, что впервые в отечественном ракетостроении ракета при дежурстве изолировалась от внешней среды, она была заключена в «ампулу» — специальный контейнер, заполненный инертным газом. Процесс контроля технического состояния ракет, предстартовая подготовка и пуск выгодно отличались полной автоматизацией.

Первый испытательный пуск УР-100 состоялся в апреле 1965 года, а осенью 1966 года комплекс с ракетами УР-100 был принят на вооружение. Его особенностями была надежная защита от поражающих факторов ядерного оружия, длительное содержание ракет в высокой боевой готовности, новые методы дистанционного управления пусками, контроль технического состояния десятка ракет и пускового оборудования с командного пункта и в то же время возможность автономной подготовки и пуска ракеты. Дальность полета ракеты при стартовой массе 50 тонн составляла 10 000 километров, а точность доставки моноблочной головной части — 1400 метров. Мощность заряда составляла 1 мегатонну. Это была самая легкая из межконтинентальных ракет. Надо отдать должное Челомею и коллективу разработчиков УР-100: эта ракета была спроектирована с перспективой модернизации.

Модернизированная УР-100К, именуемая в открытой печати как PC-10, а в США и НАТО — СС-11, при такой же стартовой массе имела максимальную дальность 12 000 километров и КВО 900 метров. В декабре 1975 года она была принята на вооружение. Первый испытательный пуск последней модификации УР-100НУ (она же PC-18, она же СС-19) состоялся в октябре 1977 года, а в ноябре 1979 года она была принята на вооружение. Стартовая масса ракеты удвоилась и составила 103,4 тонны. Максимальная дальность — 10 000 км. Ракета была способна нести шесть боевых блоков по 0,75 мегатонн каждый, КВО не превышало 350 метров. Ракетные комплексы с этими «сотками» до сих пор являются одной из главных составных частей нашего ракетного «меча».

КБ «Южное» после смерти Янгеля возглавил Владимир Уткин. В условиях «холодной войны» с внешним противником и «гражданской войны» со скептиками в Министерстве обороны днепропетровцы вместе с управленцами Пилюгина и Сергеева отчаянными усилиями восстановили идейный, а затем и реальный «паритет». В новом варианте Р-36 получила индекс РС-20В или Р-36МУ. Вместо одной боевой части она была оснащена десятью, каждая мощностью по 0,5 мегатонны при максимальной дальности до 11 000 км. Точность наведения каждой боевой части на свою цель составляла 500 метров.

С моноблочной головной частью у этой ракеты достигалась дальность 16 000км. Ее стартовая масса составляла 217 тонн. По существу это была не модификация снятой с вооружения в конце 1970-х годов Р-36, а новая ракета. Недаром американцы, присвоившие в НАТО этой ракете очередной индекс «СС-18», назвали ее «Сатана» и при переговорах о ядерном разоружении больше всего настаивали на ликвидации этих «многоголовых» ракет. Хорошо известный носитель космических аппаратов «Циклон» является одной из модификаций этой ракеты, приспособленной для решения космических задач.

От выбора того или иного типа ракетных комплексов зависела судьба многих тысяч людей на ракетных предприятиях, заводах, смежных производствах, на строительствах позиционных районов и в самой армии. Споры на технических советах, коллегиях министерств, в экспертных комиссиях приняли такой ожесточенный характер, что этот период в истории нашей военной ракетной техники (примерно с 1964 по 1975 год) называли «гражданской войной». «Брат пошел на брата, сын — на отца», — иронизировали в коридорах министерств. Старые знакомые и друзья при встречах выясняли отношения с позиции «ты за кого?». И если расходились во взглядах, то появлялось отчуждение в личных отношениях.

В «гражданскую войну» была вовлечена и Академия наук. В 1968 году, начав регулярно посещать собрания своего отделения механики и процессов управления, общие собрания и заседания различных советов, я удивился, что разделение на «своих» и «тех, других» было и в академических кругах.

Смягчение «гражданской войны» произошло после нескольких заседаний Совета Обороны, на которых его председатель Л.И. Брежнев должен был отдать предпочтение той или иной концепции, каждая из которых стоила бы нашей стране много больше, чем американские затраты на всю программу лунной экспедиции с 1961 по 1972 год.

Брежнев колебался. Явных стратегических недостатков и очень убедительных преимуществ, которые позволили бы некомпетентному руководителю принять безошибочное решение, на поверхности не было. Он, конечно, отдал бы предпочтение родному Днепропетровску. Но его покорял неотразимый артистизм Челомея, защищавшего свои универсальные «сотки», которые не только могут буквально засыпать всю территорию США, а в случае чего послужат еще и средством противоракетной обороны. К тому же Челомея однозначно поддерживал новый министр обороны Гречко.

Но и у Янгеля, который на высоких совещаниях докладывал очень сдержанно по сравнению с экспрессивной увлеченностью Челомея, были убедительные аргументы. Ракета Р-36 очень перспективна. Она может нести десять разводящихся головных частей. При несложной доработке Р-36 превращается в глобальную ракету, у которой нет ограничения по дальности. Она же еще и носитель военных космических аппаратов, которые тоже начал разрабатывать Янгель. Наконец, сам Келдыш, хоть и соблюдает видимый нейтралитет, но явно симпатизирует Янгелю.

И Брежнев принял решение по китайскому рецепту: «Пусть расцветают сто цветов!»

В серийно-массовое производство и на вооружение ракетных войск по решению Совета Обороны пошли и янгелевские, и челомеевские ракетные комплексы. Те и другие имели жидкостные двигатели Глушко на одних и тех же компонентах: окислитель — азотный тетраксид, горючее — несимметричный диметилгидразин. Теперь, казалось, вся мощь наших ракетно-ядерных сил держится на главном конструкторе Глушко. Даже на первой ступени Р-9А — хоть и кислородный, но его двигатель!

Другие главные конструкторы систем тоже должны были работать на все «воюющие» стороны и виду не подавать, что они отдают предпочтение кому-либо из «самых главных». В трудном положении оказались Пилюгин, Кузнецов и Сергеев. Инерциальные системы управления полетом с первых ракетных лет делал Пилюгин. В 1961 году в Харькове Сергеев, опираясь на мощное приборное производство, продолжил линию Коноплева по созданию системы управления для янгелевской Р-16. Пилюгин очень не хотел работать на Челомея, особенно после конфликта, возникшего в связи с автоколебаниями рулевых машин на ракете УР-200. Эта ракета была задумана Челомеем как альтернатива Р-36.

В 1963 году ракета УР-200 проходила первые предстартовые испытания. При включении рулевых машин, без подачи на них каких-либо управляющих команд, они начали раскачивать камеры. Вначале это привело к небольшим вздрагиваниям ракеты, но затем процесс самовозбуждения колебаний стал развиваться так интенсивно, что пришлось снять питание с рулевых машин и остановить подготовку к пуску.

Челомей, наблюдавшийся это явление, заявил, что такие параметры системы управления Пилюгиным подобраны умышленно.

— Пилюгина следовало бы за такие штучки арестовать.

В сталинские времена подобное заявление могло оказаться роковым для Пилюгина.

— Ну, это он сгоряча. Плюнь ты на это, Николай, — примирительно высказался Королев.

Разговор проходил за столом в нашей столовой «люкс» на «двойке».

— Я больше работать с ним не буду, — заявил Пилюгин.

— Николай, не дури, — поддержал я Королева, — поставишь фильтр, мы это уже не раз проходили.

• Предыдущая
• 19/153
• Следующая