Квинтэссенция Кью (ЛП) - Винтерс Пэппер - Страница 71

Вместо того, чтобы броситься в бой, призывая рвануть обратно, чтобы связать Тесс, зверь забился еще дальше в угол, склоняя свою жалкую голову. Он хотел сорваться с места. Убежать и больше никогда не возвращаться.

Отчаянное желание бежать заполнило мои конечности, и я понесся. Я не был одет для бега — в джинсах и черной футболке, — но больше не мог терпеть страх.

Я направился в сторону полей, убегая прочь от мыслей о Тесс.

Я остановился под многовековыми деревьями, вдыхая полные легкие воздуха, в тот момент, когда вновь побежал прочь от своих демонов. Прочь от воспоминаний о ее галлюцинациях и бессмысленном бормотании. Я старался забыть, что она говорила с Брэксом во сне, с родителями.

Сжал ладони в кулаки и ударил по дереву, когда пробегал мимо. Кора впилась в мои костяшки, но мне было наплевать.

Мне было наплевать на все остальное. Я бежал вперед.

***

Два часа спустя, едва передвигаясь, я захлопнул дверь библиотеки позади себя. Опускаясь в кресло с высокой спинкой, я попытался восстановить дыхание, вытирая покрытое потом лицо краем футболки.

Мне нужно было в душ, но я не мог решиться на то, чтобы подняться наверх в свою комнату. Мысли о том, что увижу Тесс, чертовски ранили.

Обводя хмурым взглядом библиотеку, вспомнил, почему я избегал проходить сюда. Слишком много воспоминаний, которые были связаны с этим местом: Тесс, стоящая перед полицией, когда думала, что они пришли меня арестовывать; Тесс вернувшаяся обратно, чтобы предложить свою любовь.

И теперь эта долбаная любовь исчезала. Если уже не исчезла.

Я поднял тяжелый подсвечник с настенного столика, со всей силы бросая его в камин. Он согнулся и раскололся о кирпичную кладку, жестокость пробудила во мне желание, и я отчаянно жаждал свернуть кому-то шею за то, что у меня украли что-то столь ценное.

Я стиснул челюсти, пока мои зубы практически не раскрошились в пыль. Я отчаянно нуждался в борьбе. Отчаянно желал убить, чтобы очистить себя от этой... этой чуждой эмоции. От изощренной растерянности.

Все внутри меня больше не имело никакого чертового смысла. Когда Тесс просыпалась, кашляя и сражаясь со своими снами, я называл ее своей любимой. Я называл ее такими ласковыми словами, какими не называл никогда и никого в своей жизни, но она даже не обращала на это внимания.

Я добровольно открыл свое сердце перед ней и, наконец, признал, что не просто заботился о ней. Не просто был влюблен в нее. Я достиг самого дна и любил ее каждой клеточкой гребаной души.

И ничего.

Ее уязвимость и болезнь пробудили во мне совершенно другую сторону личности. Строну, которая отвечала за то, чтобы быть защитником и добытчиком. Моя потребность смачивать ей лоб и обнимать ее, пока она выздоравливала, заставила пробудиться скрытые стороны, подталкивая их к тому, чтобы развиваться.

Я чувствовал, что абстрагировался, отступил от сути жесткого любовника, который желал причинить боль чему-то более нежному. Становился мужчиной, который лег бы костьми, который бы содрал свою кожу, если бы это означало, что Тесс поправится. Но эта неотъемлемая нужда в заботе причинила вред животному, я больше не видел в Тесс бойца.

Просто своим словами она заставляла меня отстраниться.

Она смотрела на меня без тени эмоций, не как на любовника, который пускал ее кровь и находился глубоко в ее теле. Я нанес вред нам обоим. Она смотрела на меня так, будто уже попрощалась со мной.

Я поднялся на ноги, не в силах больше находиться в сидячем положении. Хватая пару книгодержателей, кинул их на стол. Раздался громкий звук, когда они повредили деревянную поверхность, это сподвигло меня к тому, чтобы устроить еще больший погром.

Превращаясь в животное, я направил сокрушающую мощь на комнату.

Я смахнул книги с полок.

«Все кончено».

Я разрывал редкие экземпляры.

«Я влюбился только для того, чтобы все так стремительно закончилось».

Я сбрасывал статуэтки и пинал бесценные артефакты.

«Она никогда больше не будет вновь сильной эсклавой».

Когда комната пребывала в полном хаосе, я опустился на кресло.

Подаваясь вперед, я массировал виски, стараясь избавиться от мигрени.

Образ Тесс стремительно ворвался в мой разум. Как ее голова откинулась назад, пока я вылизывал ей киску. Как она стонала, когда я трахал ее. Как ее кожа горела красным румянцем, когда хлестал ее плетью

Я ожидал пока зверь издаст рык, потребует от меня, чтобы я сделал еще более ужасные вещи. Чтобы я поднялся туда, вновь стал ее вселенной, пока буду причинять ей боль.

Но мой член оставался незаинтересованным, и я проигнорировал эти образы. Все, что я мог видеть, — это женщину, за которую мог умереть, женщину, которая заплатила за мои грехи своими страданиями, и все, что я хотел сделать, так это обернуть ее в шелка и обрядить в дорогие наряды, и больше никогда не подходить к ней.

***

— Эм, ничего себе. Кажется, мне понадобится немного помощи, чтобы убрать все завтра.

Мои глаза резко распахнулись, и резкая усиливающаяся головная боль вновь возвратила меня в мир несчастья и ужаса.

Сюзетт прошла по темной комнате, ступая по мусору, избегая наступать на осколки разбитых ламп.

— Вы в порядке, господин? Могу я вам принести что-нибудь. — Она разгладила фартук, отказываясь смотреть на беспорядок, что царил вокруг нас. Женщина, вероятно, полагала, что я совершенно спятил.

Я выпрямился, проводя ладонью по лицу, стараясь слегка ослабить головную боль, что удерживала меня в тисках. Моя одежда ощущалась грязной от пота; я чувствовал себя дряхлым стариком.

— Она в порядке? — мой голос напоминал рык. Я откашлялся, прочищая горло.

Сюзетт прикусила губу, прежде чем ответить:

— Она будет в порядке. Ей просто нужно время.

Я напрягся от тона ее голоса. Она не договаривала.

— Qu’est ce qu’il y a, Suzette (прим.пер. с фр. Что случилось)?

Женщина отвела взгляд, прежде чем подошла еще немного ближе.

— Она спросила меня, позволите ли вы ей пользоваться ноутбуком и Интернетом?

Я подскочил.

— Она считает, что я не позволяю ей общаться с окружающим миром! Она не моя долбаная пленница. Конечно, она может взять ноутбук. — Я направился к столу и взял запасной, который всегда находился тут.

Если Тесс проявила интерес к чему-то, может, она вновь станет прежней. Я не мог позволить надежде разрушиться во мне — даже несмотря на то, что знал наперед, что это могло причинить мне еще большую боль.

— Возьми. — Я передал его Сюзетт.

Она взяла его, но не двигалась. Наконец, подняла глаза, и мое сердце ухнуло вниз.

— Что еще?

— Это не мое дело, но я не думаю, что вам стоит позволять пользоваться им. — Она попыталась вернуть мне ноутбук обратно, но я отпрянул. — Я не думаю, что это пойдет на пользу ее выздоровлению.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что это не пойдет на пользу? Я сделаю все, что угодно, если это будет означать, что она сможет вновь найти себя. — Я задрожал, когда вспомнил холодную пустоту в ее глазах. — Если это то, чего она хочет, тогда дай ей ноутбук, Сюзетт.

Она прикусила губу.

— Я хотела бы дать вам надежду. Сказать, что когда-то это случилось и со мной, и в этот раз все будет в порядке... но при данных обстоятельствах, я не уверена. Мне кажется, что тут нужны решительные меры, прежде чем вы окончательно потеряете ее.

У нас с Сюзетт всегда была тесная связь. Ей удавалось безнаказанно говорить мне вещи, которые я ни за что не желал обсуждать, но как бы я не хотел решить проблемы связанные с Тесс, говорить начет того, с чем мне приходиться жить, я просто не мог.

Я не собирался обсуждать чувства, которые испытывал по отношению к Тесс, или же мое состояние отчаяния.

Издавая крошечный вздох, Сюзетт вышла из библиотеки, забирая с собой ноутбук. В то мгновение, когда она ушла, меня одолел страх, а что, если она права. Что, если я принял неправильно решение, разрешая Тесс иметь доступ к окружающему миру.