Дюн Великолепный и крошка Плю (СИ) - Журкина Наталья - Страница 41

   Лицо его и вся мощная фигура прямо на глазах удивленных зрителей начала трансформироваться во что-то опасно-масштабное. Мускулы взбугрились, вены вспухли, волосы на всем теле зашевелились, а кожа… нет, не треснула, но вся засветилась от забурлившей внутри молодецкой крови.

   - Ах! – вскрикнула в священном ужасе и восхищении вся женская часть площади и сделала шаг в сторону магуна. Ягушки тоже издали сладострастный стон, но двинуться не посмели – дисциплина в гареме была железная.

   - Это моя женщина! – рявкнул продолжавший укрупняться пер, чувствуя как под властью возвращающейся к нему магунской силы, его тело наливается яростной мощью, а она – сила, овладевая каждой клеткой его организма, огненной лавой вскипает в крови и безудержным потоком, выжигающим все сомнения, устремляется к его ногам, рукам, лицу.

   Вспышка!

   И ночь озарилась внутренним огнем пера, выплеснувшимся из самых потаённых глубин магунской натуры и заструившимся по его высокой фигуре.

   Дюн не в силах был сдерживать эту вековую мощь в себе. Резко взметнув руки к небу, он выбрасывал из себя магунское пламя. Два столба магического света взвивались ввысь, но… споткнувшись о возникшую на их пути преграду,исчезали в ее вязкой сердцевине.

   Гора бисквита и крема, невольно помешавшая разъяренной магунской силе, приняла на себя удар такой силы, что устоять оказалась совершенно не способна. Гигантский десерт напоследок дрогнул, покачнувшись,и разлетелся на мелкие кусочки, накрыв собою все пространство площади и близлежащих домов.

   Взрывная волна отнюдь не бережно выбросила Ягуна из погибшего лакомства, впечатав его покрытое праздничными блестками тело в стену ближайшего здания, отшвырнула заодно и его супружниц, чудом удержавшихся на своих мётлах. Да и другим гостям устоять на ногах не довелось. Не упал только словно вросший в землю Великий Магун и вместе с ним маленькая сина Карма, которую он вовремя ухватил своей мощной мускулистой рукой.

   Так они и остались вдвоем победителями на поле боя, покрытого не кровью и трупами врагов, а обломками мебели, мусором, кусками бисквита и фруктов, и залитого густым слоем сливок.

   - Тортик жалко, − Плю жалобно хлюпнула носиком, на кончике которого примостился крошечный кусочек бисквита.

   - Я тебя никому не отдам, − веско объявил все ещё суровый, но уже спокойный и погасший Дюн, настороженно вглядываясь в восстающего из крема и обломков пира хозяина здешних мест.

   - Ой, чё щас бу-удет! – вскрикнула Плю и поспешно юркнула за широкую спину напарника.

   Между тем, события развивались стремительно.

   Оправившийся от падения Ягун не только успел подняться, но и принял боевую форму. В два раза увеличился в росте, раздался в плечах, по его черной коже заползали червячки белого пламени, глаза зажглись красными фонарями, а из широко распахнутого розового зева в сторону Дюна полетел фонтан ярко-оранжевых брызг.

   - Какой колоритный мужчина! − прокомментировала невиданное зрелище Плю, не усидевшая в засаде и пары секунд. – И плюется далеко, прям как папин верблюд.

   - Хочешь за него замуж? – спросил Дюн, одной рукой задвигая девушку обратно за спину, другой запуская в соперника огненный шар, появившийся в ней за минуту до Ягунского фейерверка.

   Старый магун тоже не растерялся, запустив в пера Дюна смертоносный пульсар. Два огненных шара устремились друг к другу и, вcтретившись в воздухе, взорвали окружающее пространство сотнями разноцветных искр.

   - Οтдай девку! – услышал Дюн сквозь грохот взрыва. – Все равно тебе с ней не справится. А я стaрый конь… я смогу.

   - Я не хочу за коня. И за верблюда тоже не хочу, − доверчиво сообщила Плю той части спины напарника, до которой дотягивалась лицом и прижималась дрожащими от страха губами. И, видимо, эта часть тела была каким-то загадочным образом связана с ушами пера,так как он будто бы услышал слова девушки и незамедлительно ответил Ягуну вместо нее:

   - Хрен ты получишь, а не Плю, старый козёл!

   В ту же минуту новый «бабах» сотряс Капец-лэнд.

   Не зря Тамада называл своего хозяина тираном. Доброта и благородство были чужды его характеру.

   Разозленный отказом Плю и словами Дюна Ягун повел себя недостойно, обрушив на своих гостей весь арсенал боевого опыта. Он плевался огнем, посылал огненные шары сразу из двух рук, пинками отбрасывал от себя атакующие пульсары Дюна, а главное,использовал совершенно недопустимое в порядочном бою оружие.

   По его сигналу в атаку пошли воинственные, весьма агрессивно настроенные ягушки. Поднявшись в воздух, науськанные мужем тётки принялись носиться над напарниками, оглушая их визгом и бросая в несчастных все, что уцелело от обильной трапезы. Хорошо хоть Тамада не участвовал в безобразной сцене. Он куда-то исчез сразу после гибели торта.

   В таких тяжелых условиях перу Дюңу оставалось только защищаться. Накрыв себя и Плю магическим щитом, он лишь изредка атаковал соперника ответным огнем.

   Неизвестно, чем бы закончилось это противостояние, и как долго смог бы продержаться Дюн против явно превосходящих сил противника, если бы в засиявшем рядом с ним свете портала не появились две новые фигуры.

   - Брат, я с тобой!

   И в Ягуна полетел мощнейший боевой пульсар, пущенный меткой рукой младшего Энуреза, а к Плю подбежала совершенно незнакомая сина со светлыми глазами и приветливой улыбкой.

   - Ты вовремя, Бугаша, − приветствовал Дюн вставшего рядом с ним младшего брата,и одобрительно хлопнул его по плечу.

   - Кто ты? – испуганно спросила Плю улыбчивую сину.

   - Я Лапкин, Плю! – радостно возвестила незнакомка, протягивая руки к бывшей хозяйке.

   - Да неужели? – младшая Анхел с недоверием оглядела стройную и вполне себе человеческую фигурку самозванки, уделив особo пристальное внимание тянувшимся к ней пальцам. - А лапки где?

   - Остались на острове, − несколько растерянно ответила та, тоже посмотрев на свои человеческие конечности. − С нами там много чегo приключилось. Я тебе потом расскажу. Кажется, мы не зря сюда поспешили. А чтo происходит?

   - Да вот, замуж меня позвали, а напарник не пустил. И тортик мой порушил, − наябедничала Плю, одарив грустным взглядом отзывчивое на ее просьбы место на спине пера.

   В наступившей тишине ее звонкий голосок услышали все. Ягун злобно сверкнул алыми глазами, его жены взорвались осуждающими воплями, Кенбугай бросил озадаченный взгляд на брата и только Дюн остался невозмутимо спокойным – смешно реагировать на женские глупости, когда перед тoбой стоит смертельно опасный враг.

   Ягун же был снова готов к сражению: глаза горели, мускулы шевелились, червячки пламени ползли по рукам. Только теперь злодей ограничиваться простым магическим боем не пожелал. Он решил призвать себе в помощь какие-то неведомые братьям силы.

   Вскинув руки, он забормотал неожиданно старчески-скрипучим голосом нечто странное. Что он там себе бормотал было непонятно, зато результат увидели все. Из распростертых к небу рук Ягуна вдруг повалил черный дым, густой, плотный, и как будто живой. Во всяком случае, в образовавшейся из него иссиня-черной туче что-то шумно дышало, надсадно кашляло, беспрестанно двигалось и периодически посверкивало короткими светлыми всполохами.

   - Αааааа! – разнесся на плoщадью полный ужаса крик.

   Это ещё не удравшие после начала боевых действий селяне бросились прочь от становившегося жутким места.

   Ягушки тоже более задерживаться не пожелали. Развернув метла, они поспешно улепетывали восвояси, предоставив супругу решать проблемы без них.

   Откровенно говоря, юным синам, прятавшимся за спинами двух братьев,тоже сильно хотелось сбежать. Зарождающаяся над ними опасность пугала их не меньше, чем остальных свидетелей страшного явления. Тем более что черная туча, угрожающе рокоча и посверкивая белыми молниями, медленно, но верно двигалась в их сторону.

   И только оба Энуреза, казалось, поджидали неведомую опасность без страха. Лица их были суровы, взгляды холодны – смелые войны готовились биться с врагом до последнего вздоха.